"Фантастика 2024-31". Компиляция. Книги 1-18

В клочья разорванные сердце и легкие принесли Психу мгновенную и практически безболезненную смерть.

Напарнику же его повезло гораздо меньше.

С ловко обезоруженным Клещом монстр-великан вдруг заговорил по твариному урчащим, но вполне разборчивым, человеческим голосом:

– Че ж вы суки все не угомонитесь-то, – проурчал рубер, склонившись над пленником так, чтобы его страшные акульи челюсти находились на уровне человеческих глаз.

Не замечая больше жар близкого пожара, спина остолбеневшего от ужаса Клеща покрылась ледяной испариной.

– Ты кто? – прохрипел мур пересохшим горлом.

– Это не важно, – отмахнулся рубер совершенно человеческим жестом, заодно невольно продемонстрировав вблизи и без того трясущемуся от ужаса человеку свои кинжалоподобные когти. – Сейчас я буду задавать тебе вопросы. А ты мне будешь честно на них отвечать. Договорились?.. А если я почую, что ты мне врешь – а я это умею, уж поверь… То сделаю так.

Метровый хвостовой шип, выскочив из развороченной груди напарника, пробил плечо Клеща. Случилось это так быстро, что мур заметил лишь смазанное движение в воздухе, и тут же заорал дурным голосом от боли в развороченном суставе.

– Ну-ка заткнись, – грозно проурчал хвостатый палач.

И жертва послушно зажала рот пока еще здоровой левой рукой.

– Начнем, пожалуй. Вопрос первый…

Глава 4

Глава 4, в которой я мщу, и мне улыбаются

Мелькнула мысль, что это кто-то из крестников, перепугавшись до мокрых штанов, цапнул меня за плечо. Но схватившая меня рука не потянула назад (что было бы логично для перепуганного человека сзади), а, напротив, толкнула к двери, да так сильно, что своим телом я, как тараном, буквально снес ее, вывалившись вместе с дверью наружу. Так я вдруг оказался вне салона, внутри бушующего огненного шторма.

Я инстинктивно зажмурился, затаил дыхание и, как смог, залепил руками лицо. Кожу на открытых руках и голове мгновенно стянуло от страшного жара, а через секунду я затрясся в болезненных судорогах, от сотен ожогов. Услышал, как затрещали горящие волосы на голове, и по всему тело ощутил жар от занявшегося камуфляжа.

Я уже фактически горел за живо, и только невероятные развитые выносливость с регенерацией не позволили мне мгновенно окочуриться от болевого шока. Свозь застилающую сознание боль, в геометрической прогрессии нарастающую буквально с каждым мгновением, я каким-то чудом успел вспомнить фразу-активатор единственного способного выручить в таком отчаянном положении Дара.

– Левак, – выдохнул я в ладонь, несмотря на свою читерскую выносливость находясь уже на грани отключки.

И, видимо, на несколько секунд после этого действительно провалился в небытие, потому что напрочь пропустил болючую стадию перестройки трансформирующегося тела. Вернулся в сознание я от хлесткого удара по спине своего хвоста, уже с головы до пят покрытый толстой чешуйчатой броней рубера.

Огонь по-прежнему бушевал вокруг, но через толстую роговую броню высокоуровневой твари пробиться уже был не в силах. В окружившем меня мареве из едкого дыма и пламеня невозможно было ни зги разглядеть, я закрыл бесполезный глаз, и стал двигаться на ощупь, воспользовавшись тут же откликнувшимися навыками слепуна. Проблема затянувшейся задержки дыхания тоже благополучно разрешилась, стоило вытянуться на высоту своего четырехметрового роста – конечно, сполохи жаркого пламени порой вздымались и на большую высоту (все ж таки густой ельник вокруг изобиловал многометровыми долгожителями), но на четырехметровой высоте в стене бушующего над землей огня появлялось уже достаточное количество просветов, заскочив в любой из которых можно было сделать обжигающе горячий, но вполне безопасный, вдох, ведь способные отравить любое живое существо дым с угарным газом концентрировались в основном у земли.

Отдышавшись, и окончательно оправившись от недавнего болевого шока, я вспомнил об оставшихся в машине друзьях и, нырнув обратно в пламя, попытался спасти хоть кого-нибудь еще…

Увы. Захваченная огнем машина уже основательно выгорела изнутри. И когда я сунулся внутрь через дыру выбитой двери, то нащупал там лишь остовы оплавившихся кресел, но ни на водительском месте, ни на заднем сиденье ни одного тела я не обнаружил. Вероятно, погубивший их огонь ускорил обращение тел отправившихся на перерождение игроков в конечный пепел.

Яростно заурчав, я выместил лютую злобу на оплавленных остовах передних кресел, огромными когтями в считанные мгновенья просто размолотив их в труху.

– Большой! Помоги! Выведи! – раздался вдруг рядом чей-то жалобный скулеж.

Выскочив из авто, я метнулся к источнику, и едва не проткнул когтями приблудившуюся тварюшку.

– Не убивай, Большой! Глот полезный! Глот пригодится! – заскулил насаженный боком на один из моих когтей лотерейщик, даже не пытаясь освободится.

Вдруг его ноги подогнулись, и тварь стала заваливаться в горящую траву.

– Твою мать! Вот на кой ты мне сдался? – уркнул я, легко, как пушинку, подхватывая двухсоткилограммовую тушу на руки и, как штангу, поднимая над головой.

Моя догадка, что низкорослый для выживания в лесном пожаре лотерейщик попросту задохнулся, получила подтверждение, когда секунд черед десять тело в моих руках задергалось в приступе мучительного кашля.

Я тем временем, двигаясь по прогалине лесной дороге, уже на приличной скорости несся к выходу на асфальтовую трассу, надеясь, что широкая полоса асфальта станет неодолимым препятствием для дальнейшего распространения огня.

– Большой добрый! Большой спас Глота! – закудахтал на верхотуре очухавшийся лотерейщик.

– Заткнись, сука! А то ща обратно в огонь швырну! – рявкнул я на пассажира. И тот тут же послушно замолчал.

Способность слепуна: ориентироваться исключительно на слух, чрезвычайно мне пригодилась. С закрытым правым глазом (левый, под действием Дара, ослеп сам собой) я ощущал вокруг себя деревья по треску их горящих веток и иголок, и перед мысленным взором открывалась картина пылающего ельника на десятиметровой дистанции во все стороны так четко, будто я то и дело, как сова, вращал башкой на триста шестьдесят градусов, и лупил при этом в оба глаза.

Из-за отличной ориентации в бушующем море огня, на относительно ровной, наезженной грунтовке я смог прилично разогнаться, и добежал до выхода всего-то минуты за три… Как позже выяснилось, в огне я перепутал направление, и побежал не обратно по пройденному Слезой маршруту, а вперед по оставшемуся (относительно короткому) куску лесной дороги. Но тогда, еще не осознавая своей ошибке, я неслабо так прихренел от своего выдающегося результата. Ведь на машине то же расстояние (я так думал) мы проделали минут за двадцать. Конечно, на узкой колее Слеза не особо разгонялась, но и черепашьей скоростью, разумеется, не плелась – вот и прикиньте, каким охренительным гепардом я возомнил себя в тот момент в личине рубера.

У самого выхода на дорожный асфальт обостренная интуиция вдруг забила тревогу. Я резко тормознул и решил первым выпустить на асфальт пассажира – ну Глот же грозился пригодиться, вот пусть и отвечает за базар.

Ударам хвоста я разворотил горящую елку на выходе, и швырнул лотерейщика в облако взметнувшихся искр. Сам же аккуратненько выскочил на асфальт, без спец эффектов, несколькими метрами левее.

Ощутив в момент перехода, что огонь остался за спиной, я открыл глаз. Впереди тут же загрохотали выстрелы, и через мгновенье я заметил пару старых знакомых муров, практически в упор расстреливающих беднягу Глота.