"Фантастика 2024-31". Компиляция. Книги 1-18

Относительно короткое расстояние до дальней стены позволило Блезгу вывести дрон на дистанцию прицельной стрельбы. Он навел ствол пулемета на замаскированный земляной коркой полуметровый бетонный щит (разглядеть который в абсолютно однородной земляной стене помогла специальная поисковая программа в кристаллах-мониторах линз), и открыл огонь.

Через пару секунд дрон таки нагнала толпа преследователей. Замерший на месте, для прицельной стрельбы, летательный аппарат сам превратился в идеальную мишень, и захлестнувшая его лавина кислотных нитей буквально испарила винтокрыл Блезга.

Заглохший пулемет рухнул с трехметровой высоты в фейерверке дымящихся пластиковых ошметков на головы низкоуровневых тварей, которые довершили уничтожение ненавистного «летуна», втоптав дымящийся пластик и погнутый оружейный ствол в земляной пол пещеры… Но Блезг этого, разумеется, уже не видел. Капсула с едва живым от перенапряжения и чудовищной усталости оператором внутри плавно распахнулась. Из ослепших глаз старлея тут же градом хлынули слезы, смывая ненавистные линзы — своевременно подхваченные подскочившим дежурным ботом.

Следом за линзами, Блезгу помогли избавиться от силиконовых перчаток виртуального управления. Дальше, действуя по инструкции, дежурный бот перетащил туго соображающего после пережитого шока виртуальной гибели героя-старлея из капсулы в кресло-каталку, вручил бедолаге откупоренную бутылку с минеральной водой, и повез в медчасть, где стандартный набор восстановительных процедур в кратчайшие сроки должен был полностью восстановить здоровье оператора, и вернуть ценного бота обратно в строй.

Сразу несколько пуль из выпущенной по цели очереди угодили в забитое землей углубление в центре бетонной плиты. Сила этих частых ударов вдавила стольной штырь, оголовке которого скрывалось от посторонних глаз в центральном углублении плиты. Движение штыря активировало установленный в древней плите датчик, от которого по подземным кабелям за сотни километров ушла команда в другой скрытый под землей бункер.

В пустом просторном помещении, без окон и дверей, под потолком начали неспешно разгораться люминесцентные лампы. В их нервно мигающем поначалу свете, вынырнули из тьмы голые бетонные стены «просыпающегося» бункера, обозначились бетонные же пол и потолок. Еще там обнаружился старый, растрескавшийся от времени и местами протертый даже до дыр кожаный диван, молчаливым динозавром раскинувшийся в центре помещения… И все. Ни мебели, ни вещей, ничего в пустом просторном каменном мешке бункера больше не было.

Когда лампы под потолком разгорелись, и свет в давно заброшенном помещении стал ровным и ярким, запыленный воздух каземата на несколько секунд помутнел и от образовавшегося из ниоткуда тумана резко пахнуло кислым зловоньем, прекрасно знакомым всем игрокам Континента…

Когда же белесая дымка чудесным образом развеялась, так же стремительно, как и возникла, на старом диване обнаружилась одинокая пленница.

— Хранитель, это че еще, нахрен, за подстава?! — возмущенно закричала угодившая в ловушку пленница.

Но ответом ей было лишь равнодушное молчание бетонных стен.

Глава 7

Глава 7, в которой кошмары сменяют друг друга.

Выскочив из портала, мы оказались на островке чахлой серо-зеленой травы, окруженном каменистой серой землей, с редкими вкраплениями таких же, как наша, травянистых лужаек. Портал за нашими спинами беззвучно схлопнулся, отрезая связь нового места с чернотой, и бьющий набат смертельной опасности в моем подсознании тут же замолчал.

Впервые с момента прочтения кривых строк пророчества Жабы, на песке пляжа в оазисе, ко мне окончательно вернулось душевное спокойствие. Интуиция безмолвно дала знать, что угроза нападения кошмара миновала, и в данную минуту на новом месте нам ничего уже не угрожает.

— Это еще че за степь плешивая? Куда мы попали? — выразил общее недоумение Жаба.

— Серые земли это, — просветил я компаньонов. — Почти такая же безлюдная пустыня, как и чернота. Но тут хотя бы на землю садиться можно. — Подавая пример, я первым плюхнулся на жесткую траву и с удовольствием вытянул изрядно натруженные ноги.

Крестники тут же рухнули в траву следом, и уже лежа стали избавляться от заплечных рюкзаков и оружия.

— А как же серые твари? — проявила эрудицию Белка, усаживаясь рядом со мной, предварительно скинув рюкзак.

— И че не так с серыми? — хмыкнул я.

— Ну ты ж сам только что сказал, что серые земли необитаемы, как чернота.

— Никогда такого не говорил.

— Да млять! Рихтовщик, какого хрена?!.. Парни, подтвердите ему, вы, ведь, тоже слышали…

— Я сказал: безлюдные, — поспешил прояснить я ситуацию, опередив привставшего уже на локтях, откликнувшись на призыв девушки, Жабу. — А местные аборигены — стопудово не люди. Это, уж поверьте, я знаю не понаслышке. Имел с ними опыт общения.

— Что?! Ты контактировал с серыми? — оживилась Белка. — Они убили тебя, да? Расскажи.

— Нет.

— Рихтовщик, ну не будь занудой. Интересно же.

— Нет — в смысле, не убили. Мы с серыми даже сражались вместе против отряда муров.

— Охренеть! И че? Как ты с серыми-то сошелся?

— Там мутная история. Подозреваю, хранитель устроил тогда нашу встречу.

— ЧЕГО?!

— Говорю же, история мутная…

— Твою мать, Рихтовщик! Вот только не надо сейчас с темы соскакивать и заднюю врубать. Сказал А, говори и Б. А то я, нахрен, от любопытства сдохну!

— Слушай, давай потом, а. Я устал, как собака. Да и все мы за ночь вымотались до чертиков. Сейчас нужно пожрать, да соснуть хотя бы пару часиков. А потом, когда продолжим путь, обязательно все расскажу. Обещаю.

— Ты, что ли, прямо тут спать собрался? — округлила глаза девушка. — На открытом месте?!

— Согласен, на солнце спать жарковато будет. Но можно тряпья из рюкзаков на эту корягу навязать, — я кивнул в сторону лишенного растительности облезлого то ли дерева, то ли куста, сиротливо торчащего по центру нашей лужайки. — Тогда получится подобие навеса, в тени которого…

— Млять! Ты издеваешься надо мной что ли?! — перебила Белка. — При чем тут, нахрен, солнце?!.. А если серые нас спящих повяжут? Или, того хлеще, глотки во сне перережут?

— Вообще-то, они не такие уж кровожадные дикари. И большинство баек, гуляющих о них по Континенту — это бред чистой воды.

— И много ты серых видел, Рихтовщик?

— Троих.

— Всего троих? — хмыкнула Белка. — И уже за всё их поганое племя впрягаться готов… А я, вот, считаю, что неспроста на Континенте игроки этих ублюдков серыми тварями прозвали. И, ежели серые твари доберутся до нас спящих, уверена, нам всем очень не поздоровится.