"Фантастика 2024-37". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Еще бы ему не было весело. Моя обожаемая подруга все-таки наградила зверолошадь коварным плетением. Называется «обратка». Все мысли, желания и слова переворачиваются в обратную сторону. Например, хочешь сказать гадость, а говоришь комплемент, хочешь ударить, обнимаешь, желаешь смерти, думаешь о здоровье. Но Первомать сжалилась над кельпи и завязала проклятие только на меня. Теперь Палан во мне души не чает, что наводит на размышление, сколько же раз он меня уже должен был спустить с этой лестницы, пожелать споткнуться, свернуть шею и обласкать нецензурными словами.
— Да пока и не собираюсь, — нервно отмахнулась от феникса.
— Она боится, что кельпи ее придушит в тот
— Ну тогда Палан обречен на вечное обожание Данки, — пропищал Ласкан, медленно ползущий по лестнице, так как сил после приступа смеха у него не было.
— Зато ненависть к фениксам стала всепоглощающей и тоже вечной, — прошипел сквозь зубы водяной конь.
Птичка икнула, и решила еще немного отстать от нас. Видимо, впечатлилась угрозой.
— У тебя руки холодные. Ты должна согреться, — снова вернул все свое внимание мне Палан.
— Перевожу: чтоб ты околела, — это Кайа мстит мне за то, что я его в пещере заперла и собиралась оставить у гоблинов. Увы, план провалился. Вот, теперь выслушиваю.
— Моя прекрасная леди… — начал было Палан, но его перебил брат.
— Страшилище безродное.
— Вам следует укутаться в одеяло.
— Лахмотья тебе в помощь, — снова переиначил мелкий.
— Какой-то у тебя вольный перевод, — упрекнула я мальчишку.
— Как умею, — и он развел руками.
Когда, наконец, повозки затянули наверх, мы снова начали продвигаться к выходу из пещер. Не скажу, что путешествие доставило мне удовольствие. Все-таки мы сквозь гору пошли и, осознание, что такая махина над твоей головой может обрушиться в любой миг, оптимизма не добавляет.
Да-да, все племя горных гоблинов настаивало, что безопаснее пройти сквозь гору, чем подниматься на нее и идти через Драконьи лежбища. Если быть откровенной, то лежбища просто место скопления опасностей, и я в этом уверена. Что же до подземных переходов, тут пришлось поверить гоблинам. По их словам, самое страшное — это парочка неупокоенных душонок и обвалы. Но обвалы крайне редки, потому как аргумент не рассматривались. А жаль. По мне, так лучше бегать с боевыми ножами от зомби и упырей, спать по часу за рассвет и бросаться магией во все подряд, чем мирно плестись под горой в ожидании глыбы на твою голову. Ну не люблю я подземелья всякие. Они мне склеп напоминают. Запах отвратный, воздух спертый и слишком разряженный, дышать тяжело, до одури жарко и до рези в глазах темно. Но кто слушает «капризную банши», как окрестила меня Ратха. Естественно, мы, как прирожденные кроты, пошли к сердцу горы.
— У тебя просто отвратительные руки, — выдал Палан, и сам же споткнулся от своих слов.
Я не далеко от него ушла, в прямом смысле. Всего на шаг дальше приземлилась. Это что, плетение распалось?
— Э-э-э-э, у тебя нежные и мягкие пальчики? — неуверенно перевел Кайа.
И тут до меня дошло, Палану действительно понравились мои руки. Вот только из-за обратки он высказался диаметрально противоположно своим мыслям.
Всего ван на осмысление и на морде (по-другому язык не поворачивается сказать о его лице) Палана расцветает до жути пугающая улыбка. Как только щеки не треснули от натяжки. А я поняла, забота закончилась.
— Тебе есть стоит поменьше, а то шев на попе треснул, — скалясь как волколак на добычу, высказался зверобратец и в довершение дал все еще сидящей мне пинка. Слабенького, но весьма ощутимого для моей гордости.
Я так и осталась сидеть с широко раскрытыми глазами. Вот даже ответить нечего. Ведь мне как бы комплимент сделали, а в том, что на деле вышло наоборот, вина плетуньи. Так
на кого мне стоит вызвериться, на кельпи или гоблиану?— Ну, теперь это неинтересно, — и Кайа обиженно засопел, лишенный такого хорошего способа безнаказанно пообзывать свою lani.
— До рукоприкладства дойдет? — хмуро поинтересовалась у шибко довольного кельпи.
— Нет, заноза в мягком месте мироздания, — ответили мне, — мне и слов вполне хватает.
— И на том спасибо, — подняла свою оброненную тушку и направилась дальше.
А что? Бить меня больше не будут, а на слова можно внимание и не обращать.
Осталось пройти всего каких-то три шага до развилки, когда меня окутало отчаяние, а из горла вырвался душераздирающий крик. Все замерли на месте и неверяще уставились на меня.
— Мы опоздали… — дальше говорить сил не было.
Песни лились одна за другой, но никто, кроме Атара, их не слышал. После крика смерти стало ясно, война началась, и наши несут потери. Мешкать больше времени не было.
Бросив телеги с продовольствием на жрецов, воины и плетуньи вместе с нами рванули на выход их подземелья. Всего пол вата и свежий воздух порывами начал обдувать наши лица. Подножие горного хребта. Перед взором лежит равнина, освещенная лишь вспышками магии с юга и востока, тогда как запад и север стоят во мраке проклятой ночи. Всевышние, почему именно в проклятую ночь?
— Ласкан, скажи, что ты видишь? — с плохо скрываемой надеждой спросила я.
— Прости, Суардана, но сила еще блокирована, — виновато признался феникс. Отсутствие способностей расстраивает его не меньше, чем всех присутствующих. Вся военная стратегия была построена на Ласкане. Именно он должен был быть нашим информационным центром и докладывать об обстановке на фронте. Теперь мы слепы.
— Нужно открыть долину. Может, там твоя сила активируется, — приняла решение я.
— Я согласен с тобой, — ко мне сзади подошел Атар и положил свои большие ладони на мои дрожащие плечи.
— Это все проклятая ночь, — заговорил Широ, что стоял сейчас сбоку от меня, — именно ее приближение так влияло на наши способности. Возможно, подпространство станет тем самым щитом от сбоя, что вернет нам силы, — и эльф пристально посмотрел мне в глаза. В них была та самая твердость, что вытянула меня из безумия, та решимость, что воспитала во мне воина и та смелость, что не дала Широварту отступиться от своего решения.
— Вперед, — твердо произнесла я.
До сих пор не знаю, почему меня все послушались. Но их вера в одну ненормальную банши была непоколебимой на протяжении всей этой страшной войны.
— Гату [33] ! — раздалось позади. Это Первая мать отдала приказ своему войску.
И мы сорвались с места, силясь перегнать ветер и опередить время. Глаза слезились от морозных потоков воздуха, горло саднило, а ноги перестали отвечать на команды мозга. Как зачарованные они несли меня к огромным деревьям у подножия горного хребта. Там, среди вековых гигантов затаилось наше спасение.
Не видя ничего вокруг, я поскользнулась на подмерзшей земле и непременно бы покатилась кубарем вниз, если бы не ловкость мага земли. Кашир с удивительной легкостью подхватил меня под мышки и дернул вверх, возвращая на ноги. А я ведь даже не видела, что он бежит рядом и страхует. Обернулась налево, направо, так и есть, все организованно бегут вокруг меня. Впервые такая забота не раздражала. Молчаливая поддержка была сейчас тем самым, что могло спасти всех нас.
33
Вперед!