"Фантастика 2024-40". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
— Йах! — причмокнул губами Шовшур-аскер. — Желание, достойное настоящих мужчин.
— Я рад, что ты одобряешь их, — ухмыльнулся Мржек. И непонятно: правда доволен или подначивает?
Воины-аранки за спиной Шовшур-аскера давно сбились в кучу. Вот получат после. Словно дети несмышленые. С врагом ли, с нежданным союзником ли, а надо всегда быть начеку.
— Ты что-то говорил о добыче, Мржек Сякера?
— Верно, говорил. Хочешь ли ты, Шовшур-аскер, чтобы о твоих подвигах пели шастрычи у костров не только аранков, но и гаутов, и магатов?
— Дье бо!
— Вижу, хочешь.
— Йах!
— Вижу, слыхал. Хочешь захватить его и разграбить?
— Дье бо! В Жорнище сотня порубежников и чародей.
— Но ты же хочешь воинской славы?
— Зачем мертвому слава? — пожал плечами аранк.
— Я думал, воинская доблесть для воинов-аранков выше смерти.
— Кому нужен подвиг, о котором не узнают в родном кочевье?
— У тебя семь десятков воинов, Шовшур-аскер. Без малого, — Мржек кивнул на распростертое тело Улуу-меге. — И ты боишься?
— Разумная осторожность — не трусость.
— Согласен. А если с тобой вместе пойдут в поход еще десяток грозинчан и один слабенький, бесталанный чародей?
— Враги будут за стеной.
— Я снесу тебе эту стену, — оскалился Мржек. — Согласен?
Шовшур-аскер задумался. Он видел чародея-северянина в деле. Улуу-меге был весьма неплохим шаманом. Разделать его как младенца удалось бы не всякому. Но степной обычай учит: если враг протянул тебе руку, погляди, не спрятан ли в рукаве кинжал, если дает кусок мяса — нет ли в нем отравы. Колдун вовсе не походил на бескорыстного дарителя.
— А сотня порубежников?
— Какой ты недоверчивый, Шовшур-аскер. Смотри!
Мржек поднял вверх сжатую в кулак правую ладонь. Прищурился. Запел, не открывая рта. Непонятная, сложная мелодия. Может, на севере и любят такие песни, но кочевникам, привычным к простым и незамысловатым наигрышам шастырчи, она показалась странной и отталкивающей.
А потом колдун принялся легонько сжимать-разжимать кулак в такт мелодии. Заиграли сильные мускула на выглянувшем из рукава жупана предплечье. Раз-два, раз-два... Словно живое сердце поселилось в ладони волшебника.
Неожиданно Шовшур-аскер почувствовал смутное беспокойство. Так, что-то легкое, похожее на волнение перед предстоящей схваткой. Вороной прижал уши, захрипел. Позади предводителя аранков, в толпе молодых воинов послышались удивленные восклицания. Заржали кони.
Беспокойство усиливалось, перерастая в безотчетный страх. Усилием воли Шовшур-аскер заставил себя не думать о страхе, но неслышный голос говорил прямо в душу: «Беги, беги... Спасайся, если не хочешь умереть такой страшной, позорной смертью, что даже путь на пастбища и в охотничьи угодья пращуров будет заказан. Спасайся, беги очертя голову, не сдерживай вороного. Он ведь тоже чует беду...»
Кони ржали, приседали на задние ноги, прижимали уши и храпели.
Все больше усилий приходилось прилагать Шовшуру, чтобы удержать вороного в повиновении, а ведь конь был его проверенным боевым товарищем, готовым по приказу седока пойти в огонь и на вражескую сталь. Пронзительное ржание справа заставило аскера скосить глаза. Саврасый жеребец под его троюродным
племянником Дашаром, молодым, не встретившим еще семнадцатую весну, закусил удила, выгнул спину и заскакал козлом, стараясь сбросить седока.— Еще? — Мржек не повышал голоса, но аранкам его звуки показались ревом черного рога Муус-Кудулу, когда пойдет он с окованной железом палицей впереди своих черных полчищ на бой с праведниками, стражами чертогов Саарын-Тойона.
Вороной дернулся в сторону, Шовшур-аскер изо всех сил натянул повод, одновременно прижимая шенкеля, и только так удержал коня. Прямо перед собой аранк увидел побагровевший, бешено вращающийся глаз скакуна и понял, что сейчас случится нечто непоправимое.
— Довольно, — прохрипел он. — Хватит...
Чародей разжал кулак, опуская руку, и тут же страх исчез. Даже удивительно, чего это люди и животные так переполошились. Шовшур глянул на грозинчан. Они сидели спокойно, с усмешками наблюдая за паникой в чамбуле. Один из северян — седоватый, светлоусый — даже подбоченился, покручивая ус. Разве что ногу через переднюю луку не перекинул, красуясь.
И Шовшур-аскер решился. Ведь все равно деваться некуда. Откажись, и живыми колдун их не отпустит. А то, чего гляди, сделает так, что сами друг друга порубят прямо здесь, северянам на потеху. Но и соглашаться, не поторговавшись, настоящий кочевник не мог.
— Что ты попросишь взамен за нашу помощь, Мржек Сякера? — Шовшур наклонился, похлопал вороного по взмыленной шее, успокаивая.
— Да сущий пустяк! — снова ухмыльнулся чародей. Нехорошая у него была улыбка. Будто примеряется в горло вцепиться зубами. — Мы войдем в город с вами. Нам нужен человек. Или два... Там видно будет. Мы их заберем, а город я оставляю вам. Что ты ответишь мне, Шовшур-аскер из клана Сайгака?
— Я думаю, мы поладим, — кивнул аранк. Обернулся к своим воинам. — Слышали, аскеры? Ваши отцы будут гордиться вами, ваши невесты будут ласкать вас втрое жарче! На Жорнище!
— Хаш! Хаш, Шовшур-аскер! — в один голос заорали молодые воины. Даже те шаманы, что шли за Улуу-меге, казалось, позабыли страшную смерть десятника. — На Жорнище!!!
Шовшур повернулся лицом к Мржеку:
— Слышал? Мои воины пойдут с тобой.
— Для меня это честь, Шовшур-аскер из клана Сайгака, — церемонно, проявляя недюжинные познания в обычаях кочевых племен, проговорил чародей.
— Для меня тоже честь биться бок о бок с тобой, Мржек Сякера. И со славными воинами грозинчанами. — Аранк провел ладонью по редкой бородке. — Да поможет нам Саарын-Тойон. Вперед?
— Вперед! — отозвался колдун, разворачивая буланого.
Чамбул аранков вновь вытянулся по степи в походный порядок.
Теперь впереди скакали Мржек и Шовшур. Колдун слегка наклонился с высоты своего рослого коня и проговорил вполголоса, едва не шепнул на ухо аранку:
— Вздумаешь убежать или в спину ударить, смерть того шамана покажется за счастье. Понял?
Аскер кивнул. Чего уж непонятного? После умения, явленного колдуном, да если еще прибавить его холодную, изощренную жестокость, в неотвратимости беспощадной расплаты за предательство сомневаться не приходилось.