"Фантастика 2024-42". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Ничего опасного в таком налете не было. Для тех, кто годами ходит по этому маршруту. Новички, конечно, пугаются. Но, чтобы отразить атаку, достаточно трех-четырех залпов из луков и арбалетов. А из пращи даже целиться особенно не надо – просто взорвать пару голышей в самой стае…
На короткой стоянке у колодезной колонны, украшенной множеством предупреждающих барельефов, Нирина заглянула вниз. И наткнулась на суровый, встревоженный взгляд очнувшегося пассажира. Глаза у него желто-карие, невольно отметила женщина. И очень гневные. Приподнявшись на локте, он пытался поудобнее устроить сомлевшего мальчишку.
– Да как
Действительно заботится о парнишке. Точно, учитель. И весьма ревностный.
– Здесь вам не дворец, шаер Рилисэ, – швырнув мужчине чистую рубашку, так же тихо прошипела караванщица на просторечном. – Думать надо было головой, готовясь к путешествию, и не доводить себя до полусмерти укрепляющими эликсирами. И я вам не прислуга посторонних детей выхаживать. Мое дело – доставить куда надо кого попросят.
Мужчина сник, перевернулся на живот с тихим стоном и уткнулся взглядом как раз в колени женщины, снявшей для разнообразия даже юбку и оставшейся только в тонкой нижней палетте.
Подавив желание гневно вышвырнуть человека на черепитчатое пекло глинистой пустыни, караванщица только недовольно поджала губы.
– Очнется ваш мальчишка, только отпаивайте. В конце концов, он для вас ту же услугу оказывал. Устал за ночь.
Пассажир отвел взгляд с видом побитого шакала:
– Со всем уважением, мы никогда не сможем расплатиться за вашу доброту. Примите нижайшие извинения, шаери?..
– Вирин, Нирина Вирин. Принимаю. А насчет оплаты… мне компенсируют. И оставьте этикет, мы довольно далеко от дворцов находимся.
Поставив перед гостем глиняную тарелку с лепешками и флягу подсоленной воды, добавила:
– Вечером будет горячее. И разговор о вашей дороге. Отдыхайте. Пустынная ночевка послезавтра… – Рожок Релата разнес по стоянке переливчатую мелодию. – Пора отправляться.
И она выбралась из душного, жаркого подполья, задумавшись: а понял ли он из нескольких коротких фраз, что именно ожидает его вскоре?
Рутина она рутина и есть, даже если это путешествие. Особенно если долгая дорога по насквозь знакомым местам. Солнце, золотые пески, жара, раздраженная стража, нелепые досмотры… И только первое доставляет радость.
А вот торговые традиции – наиважнейшее дело. И тихие, неторопливые разговоры у огня, обмен новостями, знакомства и встречи – неотъемлемая часть путешествия. Вот потому Нирина, сидя у вечернего костра на караванной площади оазиса Нари, неспешно тянула вторую кружку легкого, ароматного чая и не торопилась к своему фургону. Не стоит нарушать вековых обычаев. На сей раз на ночевке встретились три каравана, и Старшие, опытнейшие и богатейшие, собравшись, грелись в круге алого света, отбрасываемого пламенем, и обменивались новостями. Разговор тянулся долго, зажигающиеся на черном бархате неба звезды отмечали движущуюся к новому утру ночь.
Почему вновь подешевел морийский жемчуг, с каких пор так возросли продажи эльфийского шелка, где сейчас находится глава Ронийской Торговой Гильдии и о чем договорились Великий князь и геронийский банковский дом Бейгъерр…
Длиннобородый старик, старший каравана, идущего старой восточной дорогой, в Перани Кимир, где добывали соль со дна высохшего пару сотен лет назад озера, заметил, возвращая разговор, обежавший полмира,
в пустыню:– А в Алани, судя по слухам, беспокойно. Династии меняются…
– Да они там раз в десять лет меняются, – пробормотал Релат, – не успеваем отслеживать…
Полуголый, с грудью, перетянутой десятком кожаных ремней, инсолиец Синиз, немного знакомый караванщице по паре совместных путешествий, скривил полные губы:
– Так что же, товаров не будет?
– Ну почему, – рассудительно продолжил старик, – будет, но меньше. И другой.
– Хо, – раздраженно фыркнул инсолиец, – мои контракты!
– Хочешь жить – выкручивайся, – философски отметил Релат. – Со всем уважением. Доброй ночи.
Он встал, кивнул и направился к своему фургону, стягивая на ходу верхнюю тунику. Ему вослед понеслись пожелания хорошей дороги. Нирина приняла еще одну кружку чая, вдохнула ароматный дым. Прикрыв глаза, вслушалась в далекий вой шакалов, шелест листвы, треск костра… Вздрогнула, когда разливавший чай узкоглазый кочевник-перани спросил:
– Ваши дела, шаери, великолепны, я слышал?
Выпрямив спину, женщина задумчиво кивнула. Вот сколько лет ее приглашают к большому костру, а раздражающе покровительственных интонаций ни один собеседник удержать не может.
– Отлично… Шаер Аранэ?
Тот одернул расшитый золотом кафтан и расчетливо прищурил глаза. На миг в свете костра он стал похож на хищного идола – из тех, которым поклоняются дикари из старых развалин.
– Да.
– Вас будет ждать мастер Синиэ, у него есть кое-что, что меня не заинтересовало…
Пустынник этот занимался камнями и только камнями. А Нирина, в этот раз забрав все контракты на Огненные, Речные оставила именно Аранэ, в счет одной небольшой услуги, оказанной дому Вирин лет пять назад.
Но уже достаточно поздно, и это – последняя ночь перед большой пустыней. Поднявшись, женщина расправила пышную юбку, церемонно поклонилась каждому из трех человек, остающихся у ночного костра, и с улыбкой, медленно превращающейся в хищный оскал, скользнула к фургону. Перед сном стоит поговорить с пассажирами.
В подполье царила тишина. Мальчик и мужчина, наблюдая за пляшущим в маленькой лампадке огоньком, молча сидели, опершись об обитый широкими железными полосами сундук. Оба настороженно вслушивались в шум за границами их убежища. Разговоры, шаги, треск костра, звяканье соприкасающихся клинков тренирующихся неподалеку стражников, журчание родника в отдаленной роще, шелест листвы, тихое тявканье сторожевых шакалов. В ночи звуки разносились далеко, и обрывки слов, услышанные незапланированными пассажирами, заставили их занервничать. Их ищут. Но что они двое могут сделать? Только надеяться на женщину.
Когда Нирина заглянула вниз, придерживая широкую дымящуюся пиалу, снятую с походной жаровни, гости почти дремали. Но оба мгновенно вскинулись. Мужчина при этом ударился головой о низкий потолок.
– Та-ак, – протянула женщина, – я вижу, вы оба вполне пришли в себя.
Ее взгляд остановился на пустой посуде, сдвинутой в угол:
– И поели. Значит, теперь можно и поговорить.
И вдруг куда-то исчезла караванщица и торговка, всегда безупречно вежливая и спокойная, оставив вместо себя ту, что воспитала сбежавшая много лет назад из этих мест наследница благородного рода. Глава торгового дома Вирин сощурилась: