"Фантастика 2024-42". Компиляция. Книги 1-21

СССР. Москва Январь 1928 года

– Поздравляю вас, Абрам Федорович, с награждением переходящим Красным Знаменем… Хорошо про вас сегодня нарком сказал! – с несколько кисловатой улыбкой поздравил товарища профессор Бекаури. – Так понимаю, создали вы таки свой «фонарь Плутона»?

Невозмутимо пережевывая бутерброд с балтийской килькой, профессор Иоффе отозвался:

– Что ж это вы, Владимир Иванович, чужими-то тайнами интересуетесь? Не иначе как боитесь в социалистическом соревновании проиграть?

Его визави откинулся на скрипучем стуле и несколько нервно ударил по столу пальцами.

– Ничуть. Думаю, что первый квартал за мной будет! Мои-то изделия уже в полной боевой готовности. Хоть сейчас на полигон.

– И у меня все в полном порядке, дорогой Владимир Иванович. Можете совершенно за меня не беспокоиться.

– Что, и комиссия уже приняла? – забеспокоился Владимир Иванович.

– Да нет еще. Жду.

Профессора забавляло смотреть, как его коллега совершенно по-детски переживает неудачу. Тот с явным облегчением вздохнул, но любитель килек расчетливо добавил:

– Пока только опытный образец есть.

– И..? – вновь напрягся Владимир Иванович.

– Линейный корабль за четверть часа располосовал, – скромно сказал Абрам Федорович, отрывая кильке голову. – От борта до борта.

Владимир Иванович, дожевав бутерброд, возразил с изрядной долей показного сарказма в голосе:

– Подумаешь… Архимед, как вам известно, вообще зеркалами обходился, когда корабли жег.

– Так то Архимед, – согласился его оппонент. – Куда уж нам грешным до него… Да вы не расстраивайтесь, Владимир Иванович. Второе место тоже почетно. Работайте над своей дрезиной. Может быть, даже вымпел получите за второе место.

– Нет уж, Абрам Федорович! Первый квартал за мной! Не отдам и не просите… Штука эта ваша, наверное, хороша, но у Красной Армии другие планы! Вы доклад Тухачевского читали? Война моторов! Танки! Вот как! А у вас…

– А что у меня?

– Тяжело, верно, ваш фонарик-то с места на место передвигать? Махина, поди?

– А у меня разные образцы есть. И побольше и поменьше… На все случаи жизни. Про «изделие 37-бис» слышали?

– Что бы вы ни говорили, а для маневренной войны ваш аппарат не годится!

Абрам Федорович недоуменно пожал плечами.

– Нет, конечно. Да ведь и задача была четко поставлена: оборонительное оружие прямой видимости. Если такой «фонарик», как вы выражаетесь, поставить на хорошую гору, то в радиусе прямой видимости, а это думаю километров тридцать-сорок, врагов у нашего государства не окажется. Целых, разумеется. Я ведь две половинки за одного врага не считаю…

Стул под Владимиром Ивановичем скрипнул. Профессор, довольный тем, что услышал, откинулся назад.

– Вот-вот… С вашими масштабами только какой-нибудь Ватикан или Андорру оборонять. Мировая Революция наступать должна, а не на горах отсиживаться…

– Вот для этого вы свою дрезину и изобретайте, – отправляя в рот очередную рыбку, ответил Иоффе. – Вы дрезиной всякую мелочь истреблять станете, а я уж тем займусь, что вам не под силу окажется…

Германия. Геттинген Февраль 1928 года

Сон сгинул. Мир вокруг стал четче, резче, словно кто-то смахнул пыль со стекла, сквозь которое он смотрел на него. Такие сны приходили к нему редко и казались напоминанием о чьей-то чужой, случайно прожитой жизни. Господи! Присниться же такое… Вместо нормального сна, полагающегося каждому лютеранину…

Хотя, что нормального теперь в Германии? Ничего! Чего уж тогда удивляться таким снам?

После Черного Вторника двадцать третьего года, когда за доллар давали четыре миллиарда двести миллионов марок, Германия так и не оправилась… Деньги стали мусором, бумагой, не стоившей ничего. А в прошлом году, подгадав как раз под 13-е число, и второй раз фатерлянд на ногах не удержался и в ту же грязь со всего маху…

Он закряхтел, расправляя затекшие ноги.

Все тут не слава Богу. Нет денег. Ни на что нет денег. Ни на науку, ни на опыты…

А в России сейчас все по-другому…

Хотя где ж та Россия – теперь на территории старой Империи растет новая – Союз Советских Социалистических Республик. И царь новый – Иосиф Первый…

Мысли о России посещали профессора почти месяц. Он думал о ней не как о недавнем враге его Империи, а как о стране, в которой происходит что-то необычное…

Память вернула ему воспоминания двадцатилетней давности, когда он учился в Санкт-Петербурге.

Там тоже зима… Только другая. Здешняя, похабная какая-то, не похожая на русскую, немецкая зима – сырость, промозглый холод и темнота, ветер треплет ветки лип на Фридлендверг.

Хоть и холодно, а другой тут холод, фальшивый…

Русский холод, он как соленый огурчик из дубовой бочки, с хрустом, со льдинкой на зубах… А тут… Хотелось сплюнуть отчаянно, но он только вздохнул. А тут кисель какой-то. Ни снег, ни дождь…

Слякоть и бедность….

Что делать? Что?

Не поднимаясь с кресла, профессор Вохербрум протянул руку к серебряному подстаканнику, отхлебнул жидкого, цвета соломы, чайку, поднял старое серебро на уровень глаз и с удовольствием прочитал: «Его превосходительству профессору Санкт-Петербургского университета господину В.В. Кравченко от сослуживцев». Подстаканник попал к нему давным-давно какими-то неведомыми путями. Попал и остался, словно и впрямь что-то значил для него.

«Теперь там, наверное, таких не дарят, – подумал хозяин кабинета. – Красные знамена, вымпелы… Да не людям. Не личностям, а трудовым коллективам… Как это во вчерашней «Правде»? «Время одиночек прошло»… Что ж… Может быть, в этом они не так уж и не правы… Интересы личности – ничто! Интересы коллектива – все!»

За прозрачным изогнутым стеклом чайного стакана виднелся желтоватый лист позавчерашней газеты. С тех пор как в Германии стало можно купить «Правду», он старался не упускать возможности почитать новости с края света.

Как к ним ни относись, а в одном они правы. Большое дело в одиночку не поднять. Коллективы, звенья, бригады… В одиночку трудно, а без денег просто невозможно. Он вспомнил, сколько ушло на экспериментальный образец его установки, и с досадой тряхнул головой. Пожалуй, этот подстаканник и впрямь последняя ценность, оставшаяся в доме.

Взгляд пробежал по полосе и наткнулся на знакомое имя. В набранной мелким шрифтом небольшой заметке говорилось о награждении. «…Наградить лабораторию товарища Иоффе А.Ф. переходящим Красным знаменем за успехи в деле укрепления обороноспособности СССР». Что-то крутилось в голове, связанное с этим именем, но что? Ведь вчера было то же самое. Учились они вместе, что ли? Нет… С памятью надо что-то делать. Что вчера было-то? Встречался ведь с кем-то… А с кем? Он поморщил лоб.