"Фантастика 2024-49". Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
— Англоговорящим собраться перед входом номер пять! — громко командует Олдридж.
Я осматриваюсь. Возле других входов так же собираются группы уже переодетых людей. Мы все похожи на солдат из фантастических фильмов. Под номером три русские, я немного понимаю русскую речь, могу отличить от других языков. Их больше всех. Под номером четыре французы, у шестого входа немцы. Дальше слышится толи китайская, толи корейская речь. Я считаю проходы, их десять.
— Идите за нами! — командует один из помощников Олдриджа.
Мы идём через эти входы и попадаем в большое ярко освещённое помещение с прозрачным куполом, через который виден нависший Юпитер. Под куполом находятся длинные балконы с трубчатым ограждением. На них стоят люди упершись о перила, много людей. Они смотрят на нас, улыбаются и переговариваются
— Здесь вы будете обучаться, — говорит он. — Сейчас я зачитаю список всех фамилий нашей англоязычной группы. Вы будете отвечать когда услышите свою фамилию. Так сформируются первичные классы.
Помощник произносит фамилии, кто находится в классе ему отвечают, и он отмечает их в своём планшете. Приходит ещё один человек. Я обращаю на его нагрудный нашивной знак в виде овала с синим фоном и белой окантовкой. Внутри три латинские блестящие буквы NRB. Такая же нашивка у Погребняка. Ещё у них нарукавные знаки и шевроны. Это я только что начал отмечать, внимание начинает как бы расширяться приходя в норму. У вошедшего круглый чёрный шеврон с изображением Юпитера и римская цифра два, ниже серебристый треугольник. Вошедший раздаёт нам обычные на вид бумажные листки и палочки. Я беру листок и вижу много вопросов в таблице.
— Сейчас вы пройдёте первичный тест. У вас в руках специальные приборы, они выполняют роль авторучек. В них встроено много функций, но в данное время вам нужна только одна, чтобы писать. Возьмите их в руки. Видите с одной стороны колёсико с насечками? Поверните его до щелчка.
Я беру палочку, кручу колёсико. Слышится щелчок, противоположный конец заостряется. Я прикасаюсь к бумаге и на ней чётко отпечатывается чёрная точка. Похоже лист реагирует на прикосновение, проявляя след. Погребняк говорит.
— На тест даётся сорок минут. Приступайте.
Я начинаю отвечать на вопросы.
— *Стоп, — сказал Левинсон. — *Переместитесь на сорок минут вперёд.
— *Погребняк собирает листки. Встаёт у экрана и говорит,
— Пока всё. Пройдите в большой зал, где стоят кровати. Через час обед.
Мы выходим из класса и идём по коридору. Из других классов тоже выходят люди. Мы продвигаемся через зал со стеклянным куполом. Я смотрю наверх, и вижу, что Юпитер ушёл с места и теперь видно только его край. Мы заходим в большой зал и рассаживаемся на свои кровати.
— Лейба Давидович, у реципиента начинает снижаться давление, — сказал заведующий.
Левинсон кивнул. — *Стоп, — сказал он. — *Закройте глаза. Когда я досчитаю до пяти в обратном порядке, и шёлкну пальцами вы проснётесь и откроете глаза. Пять, четыре, три, два, один, — гипнолог щёкнул.
Кондратьев открыл глаза и посмотрел на присутствовавших, как будто он их увидел впервые.
— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался гипнолог.
— Что? — тихо спросил Николай.
— Как вы себя чувствуете?
Кондратьев на несколько секунд завис, потом осмотрел реанимационную, датчики на своём теле. — Нормально. Я был без сознания?
— Всё хорошо. Сейчас вас прокапают и вы пойдёте к себе в палату, — сказал Левинсон. — А вас коллеги я попрошу в кабинет к Андрею Юрьевичу, у меня появились кое-какие соображения.
Сидя за столом в кабинете заведующего исследователи обсуждали только что закончившийся сеанс.
— Что он там нёс? — спросил Владимиров. — Я немного понимаю по-английски и всё же не смог
уловить суть. Понял только, что он был на Юпитере.— Я тоже не силён в этом языке, хотя учил в своё время в университете как язык вероятного противника. — сказал Скрипка. — И тоже понял что Кондратьев, был на какой-то станции за Юпитером. Люди могут под воздействием веществ и гипноза врать?
— Врать нет, а фантазировать вполне, — ответил Лейба Давидович.
— Он что, всё придумал? — удивился Андрей Юрьевич.
— Исключать такую возможность нельзя, но смущает одно, совершенное знание английского, а ведь существующий язык нафантазировать невозможно, тем более на нём общаться. — Левинсон побарабанил пальцами по столешнице и выдвинул такую идею. — Я полагаю нужно осмотреть жилище Кондратьева.
— Какая в том причина? — спросил Сергей Иванович.
— У меня есть уверенность, что там мы найдём чемодан, который ни чем не открыть или взломать.
— Лейба Давидович, создаётся впечатление, что вы что-то не договариваете. Может объясните, что вам говорил Кондратьев? — потребовал Скрипка.
— Что же, извольте, — Левинсон рассказал, что услышал от пациента.
— Ну это вообще ни в какие ворота… — сказал поражённый Иван Сергеевич. — Такое нагородить.
— Даа, — протянул Владимиров. — С фантазией у Кондратьева полный порядок.
— Это скорее всего правда, — утвердительно ответил гипнолог.
— Вы что-то скрываете или пытаетесь скрыть Лейба Давидович, — сказал Скрипка пристально посмотрев на Левинсона. — Наблюдая за вами при проведении сеанса у меня создалось впечатление как-будто вы знали о чем рассказывал Кондратьев. Да и сейчас предлагаете искать чемодан. С чего вы решили, что мы что-то найдём?
— Вы правы, — кивнул Левинсон. — Тогда слушайте. Очень давно был у меня пациент. Я тогда практиковал в Южной Америке. Так вот однажды ко мне пришли люди в строгих чёрных костюмах и предложили поработать с одним пострадавшим, находящимся в местном госпитале. Я очень удивился предложению, ведь я не медик, хотя нас гипнологов и причисляют к ним. После объяснений, почему пострадавшему нужна именно моя помощь, я согласился. Немаловажную роль сыграл гонорар. И мы поехали в больницу. Пациентом оказался электрик, иностранный специалист, прибывший из США. Его компания испытывала новую защиту на силовых трансформаторах. Во время мощной грозы, когда проверялись параметры работы человека в зоне коронарного напряжения, его поразило током. Как потом выяснилось, был пробой наведенными полями вызванный шаровой молнией. Лёжа в местной больнице он часто впадал в бредовое состояние и рассказывал одно и тоже, о станции за Юпитером перемеживая английскую речь немецкими словами и фразами. Когда приехали работники компании, чтобы забрать его на родину, врачи запретили перевозку, уверив их, что электрик не переживёт перелёта. Работники уехали домой, прихватив с собой записи его бреда. Чуть позже в городе появились люди в чёрном и практически поселились в палате несчастного, записывая каждое его слово произнесённое в бреду.
Узнав у местных обо мне, эти странные люди решили привлечь меня. Я уже в начале говорил, что согласился, случай был интересный и необычный. Плюс неплохие по тем временам деньги. Я произвёл потерпевшему противоболевую блокаду комбинированными препаратами и дождавшись положительного результата ввёл в транс. Звали его Рудольльф Гарденберг, хотя по паспорту он был Генри Барлоу. В состоянии транса разговаривал Рудольльф со мной по-немецки. Говорил, что из города Дюсельдорфа. Начало практически такое же как у Кондратьева. Очнулся в большом зале, много кроватей. Потом деление на учебные классы, обучение общему искусственному языку или по другому арго. Затем их всех перемешали, то есть объединили все национальности и поделили по специализациям. Устройство и дисциплина у них были наподобие нашей армии взводы, роты, батальоны. Рудольф попал к техникам. Ещё там были десантники и пилоты. Пробыл он на станции три года. За два месяца до отправки на Землю ему дали выбор из трёх стран, в какой он хочет оказаться Россия, США, Финляндия. Рудольф выбрал США и стал учить английский язык по специальной программе с применением химических и психических технологий. Я проводил сеансы ускоренно, не заостряя внимания на деталях, так как Рудольф был совсем плох. Через два дня он умер.