"Фантастика 2024-49". Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
— Именно так. Вы помните тех парней с дачи? Они не любят шутить.
Антон, усевшись на диван, покосился на Градова.
— Это как-то связано с… их требованиями?
— Как вам сказать, — уклончиво произнес Борис. — Уверяю вас, тут нет ничего такого, что нанесло бы вам ущерб. А нам эти бумаги могут спасти жизнь.
— Они настолько ценны?
— И да, и нет. Да, если использовать их по назначению. Но это очень опасно, поэтому использованы они не будут.
— Не понимаю, — вздохнул Антон. — Не понимаю и не хочу понимать… Не хочу иметь с этим ничего общего. Для меня все бумаги — только память
— Да! — неожиданно зло бросила Иллерецкая. — И если не найдем, тоже исчезнем навсегда. Но не только из вашей квартиры.
— Ищите, — сдался Антон. — В кабинете отца целый шкаф набит папками и тетрадями.
Он провел их в кабинет, показал шкаф, а сам удалился на кухню, где принялся подчеркнуто громко греметь посудой.
Борис и Ольга приступили к поискам. Они быстро научились отличать округлый почерк профессора и не тратили времени на изучение написанного им от начала и до конца. Их внимание сосредоточивалось на других почерках.
К исходу второго часа поисков Борис наткнулся на папку, содержимое которой показалось ему знакомым.
— Смотри. — Он протянул папку Ольге. — «Воистину, ты восстанешь из забвения смерти»… То, что было в файле!
— А вот иероглифы. — Иллерецкая перелистала бумаги. — Да, похоже, нашли…
— Антон! — позвал Градов.
Калужский вошел в кабинет со стаканом чая в руках.
— Да?
— Вот папка Левандовского — Здесь же и записи вашего отца, его завершение этой работы. Бумаги Левандовского вам, понятно, ни к чему, но, если вы не возражаете, мы заберем и…
— Что уж теперь возражать, — Антон махнул рукой и поморщился — его рана еще болела, — берите, и желаю вам удачи…
— Куда теперь? — спросила Ольга на улице. Папка лежала в сумке Бориса, между записями «Лед зеппелин» и электробритвой.
— Я бы сразу двинул на виллу Бека, дорогу я запомнил. Но тебе туда никак нельзя.
— Борис, я…
— Стоп! Кто обещал слушаться? Переговоры с самим Беком — это одно дело, но любимая манера его ребят — сначала стрелять… Пошли к Мезенцеву. Вряд ли теперь они следят за его квартирой.
— Но нам и надо встретиться с ними.
— Не нам, а мне. И не с ними, а лично с Беком.
— Если ты прав насчет слежки, — сказала Ольга, — можно отправиться и к тебе домой. Логика та же самая.
— Нет, ко мне повременим. Все-таки…
— А ко мне?
— Тоже не надо. Не идет у меня из головы предупреждение Слейда о том «кроте»… Пока я не разобрался во всех этих хитростях и премудростях мадридского двора, лучше не высовываться.
На такси они доехали до дома Мезенцева. Борис позвонил, и дверь после осторожного вопроса открыл сам Андрей. Он смотрел на Бориса как на выходца с того света. Пауза затягивалась. Андрей взглянул на Олю, потом снова на Бориса — можно ли при ней говорить? — и Градов едва заметно кивнул.
— Ну, ты силен, — вымолвил наконец Андрей. — Разве я не просил тебя разбираться тихо, а трупы упаковывать аккуратно? Зачем гранатами-то? Устроил в моей квартире мясокомбинат…
— Впустил бы странников, — жалобно проканючил Борис.
— Да входите, чего там. — Мезенцев посторонился. — Сегодня войны не предвидится?
—
Да кто ее знает, — усмехнулся Борис. — А это Оля.— Очень приятно. Оля, вы из какой мафии, хорошей или плохой?
— Все зависит от точки зрения, — объяснил Борис, оглядывая гостиную. — Ой, мама мия…
Комната напоминала пещеру троглодита. Ни одного неповрежденного предмета мебели, не говоря об аппаратуре, от которой остались какие-то обгоревшие каркасы. Пробитая пулями дверь, выщербленные стены… Оконные стекла Мезенцев вставил, но на этом, очевидно, его финансы иссякли.
— Вот тебе и «мама мия». — Андрей достал сигареты. — Меня выдернули из отпуска, я мчусь сюда… Страшное дело! Милиция сутками не вылезала. Что да как… Не знаю, и точка. Тебя я не выдал.
— Спасибо. А это, — Борис кивнул на сюрреалистические обломки, — хранишь на память?
— На какую память! — возмутился Мезенцев. — Это моя обстановка, не видишь?
— А… Именинный пирог, клюква в сахаре… Кстати, накорми нас, а потом я съезжу кое-куда. Если вернусь, посмотрим, чем тебе помочь. А Оля пока побудет у тебя, ладно?
— Если вернешься?! Какая интересная у людей жизнь! Оружие-то хоть есть у тебя?
— Оружие? — переспросил Борис. — Оружия нет. Забыл на явке британского шпиона.
— И он не теряет чувства юмора, — обратился Андрей к Ольге. — Я бы после такого…
— Он правду говорит, — произнесла девушка. Мезенцев подмигнул ей.
20
Память не подводила Бориса. Он уверенно указывал водителю пойманной в Москве машины дорогу к вилле Генриха Рудольфовича. В его сумке не было ничего, кроме папки с записями Левандовского и профессора Калужского. Следовало подумать о предстоящем, но Борис постоянно возвращался мыслями к недолгому прощанию в прихожей Мезенцева.
Андрей тактично оставил Бориса и Ольгу вдвоем. Они обнялись, как в последний раз.
— Я хочу с тобой. — Губы девушки плохо повиновались ей.
— Нет.
— Мы впервые расстаемся с тех пор, как…
— Да, с тех пор, как встретились.
— Я буду ждать, и с тобой ничего не случится.
— Ничего не случится, — эхом отозвался Борис. Сколько женщин говорили похожие слова своим любимым, и еще ни в одном случае это никого не спасло…
Расплатившись с водителем, Борис вышел из машины метрах в пятидесяти от ворот поместья Бека. Автомобиль укатил обратно в город. Борис рассматривал башенки над воротами, крышу особняка. Он чувствовал себя бесконечно одиноким, будто все люди на Земле вдруг испарились и планета опустела. Тишина угнетала его. Чтобы развеять наваждение, он кашлянул, щелкнул пальцами и зашагал к воротам. Нажав кнопку звонка, он не отпускал ее, пока не захрипело переговорное устройство.
— Кто?
— Мне нужно видеть Генриха Рудольфовича.
— А ему нужно вас видеть?
— Полагаю, очень. Я Борис Градов. Переговорное устройство возбужденно хрюкнуло.
— Ну да? Генрих Рудольфович в Москве.
— Ничего. Впустите меня, я подожду. А вы позвоните ему и сообщите, что приехал Градов.
— Э-э, — опасливо донеслось из переговорного устройство. — Вас впустишь, а вы…
Борис подавил смешок. Вот нагнал страху на мафию!
— Да не бойтесь же… Я один и без оружия.