"Фантастика 2024-5". Компиляция. Книги 1-25

Они оказались у подножия высоченной горы. Каюкер намётанным глазом определил маршрут незнакомца: сперва вдоль отвесной стены, потом в чахлый лесок – там можно подняться, недаром деревья карабкаются всё выше и выше; затем… Он поднял глаза и едва не присвистнул от удивления: исполинский каменный уступ, нависающий над лесом, оседлала высокая, казавшаяся с такого расстояния неправдоподобно тонкой, башня. Безупречность устремлённых вверх линий лишь слегка нарушали три концентрические окружности, насаженные, словно кольца в детской пирамидке, на острую иглу шпиля.

– Лопни мои глаза, – пробормотал каюкер. – Это ещё что за невидаль такая?

Он попытался прикинуть масштабы. Получалось нечто совершенно несуразное: подобных зданий не строили даже в Вавилоне! Самый высокий из небоскрёбов Бакс Бэби едва ли достигал трети этой невероятной конструкции. Иннот сосредоточился на невидимом обычному глазу. Да, всё верно: силовые линии сходились в тугой клубок именно здесь; и бесчисленные духи водили хороводы вокруг башни, то клубясь, словно плотный пчелиный рой, то вдруг разлетаясь стайкой испуганных птиц.

Серо-синее пятнышко между тем уверенно ползло наверх. Сомнений в том, куда направляется странный путник, уже не оставалось. «Старина, ты же всю жизнь будешь себя проклинать, если хотя бы не попытаешься разнюхать, что же это за штука, – сказал себе Иннот. – Кроме того, вдруг там удастся узнать нечто такое, что поможет поискам?» И он решительно принялся карабкаться по крутому склону следом за незнакомцем.

Искривлённые непогодой, исхлёстанные жестокими ветрами сосны цеплялись узловатыми корнями за многочисленные трещины и неровности камня. Глаза каюкера заливал пот, сердце стучало, словно бешеное, но всё же он шаг за шагом поднимался наверх. Всё внимание теперь уходило на то, чтобы правильно поставить ногу. Внезапно идти стало легче: скала здесь образовывала как бы широкую каменную ступеньку. Лес сразу сделался гуще. За время подъёма Иннот немного отстал от своего проводника и потерял его из виду. Он прислушался; но кругом царила тишина. Тёмные пушистые ветки обступили его со всех сторон. Каюкер обратился к энергетическому зрению. В полусотне шагов впереди лес кончался, начиналось открытое пространство. «Водоём», – понял каюкер. Аура путника неярко светилась на самой опушке. Иннот вдруг заторопился – и с разгону выскочил на берег небольшого, но сказочно красивого горного озера. Загадочный путешественник как сквозь землю провалился! Каюкер нерешительно шагнул к берегу. Здесь, под сенью утёса, вода казалась антрацитово-чёрной; и в гладком смоляном зеркале отражалась таинственная башня – изящная, словно выточенная неведомым умельцем из цельной сосульки сероватого льда. Иннот поднял взгляд и задумчиво прищурился…

Павел Марушкин Старая Контра

Пролог

Он стоял на Малом Радиусе – самой верхней из обзорных площадок – и с наслаждением вдыхал напоённый озоном воздух. Ниже, на Среднем Радиусе, проходила очередная тренировка – прозелиты в снежно-белых кимоно в медленном темпе исполняли ката «атакующий грохмант», самое простое из всех. На широкой площадке Большого Радиуса застыли фигуры неофитов в кимоно цвета грозовых туч – эти изучали под руководством одного из адептов мастерство равновесия. Чуть поодаль группа корифеев в чёрных очках предавалась медитации. Иерофант глубоко вздохнул и обратил свой взор в сторону горного хребта. Оттуда, клубясь и царапая брюхо об острые верхушки скал, наползали пухлые тучи. «Идёт гроза», – подумал иерофант. Впрочем, он знал это ещё вчера; многочисленные приборы монастыря могли с точностью определять погоду на несколько суток вперёд.

Он раскинул руки и улыбнулся налетевшему ветру. Полы просторного одеяния, цветом соперничающего с приближающейся бурей, взметнулись за его спиной, словно крылья. Длинные седые волосы, прихваченные широкой повязкой, потрескивали. С кончиков пальцев потекли бледные струи холодного фиолетового огня, и такой же огонь срывался с острия вознесённого над миром шпиля.

Двери за его спиной бесшумно раздвинулись. Иерофант прикрыл глаза тяжёлыми веками. По слабой пульсации ауры он определил вошедшего: память услужливо подсказала, кому принадлежит этот затейливый рисунок интерферирующих энергий.

– Приветствую тебя, Двакро. Лёгок ли был твой путь?

– Приветствую тебя, Верховный. Твой третий глаз, как всегда, зорок. Путь мой и вправду был не слишком труден, хотя и не лишён приключений.

– Вот как? – Иерофант обернулся и чуть приподнял густую белую бровь. – Поведай мне о них.

Адепт Двакро улыбнулся и пригладил влажные волосы. Сушильная камера у Подводных Врат снова барахлит, с неудовольствием отметил иерофант.

– Сушилка в полном порядке, – словно прочтя его мысли, вздохнул Двакро. – Дело, скорее, во мне. Я поторопился. За долгие месяцы пребывания в миру я утратил свою безупречность, Верховный. Прошу определить мне послушание, дабы я мог восстановить её.

Иерофант положил ладонь на плечо адепта – тот слегка вздрогнул от проскочившего между ними статического разряда.

– Наше сердце зачастую мудрее нас самих, Двакро. Если ты спешил, этому была причина, я не сомневаюсь. На коллегии корифеев ты расскажешь всё подробно, а сейчас, прошу тебя, поведай мне о своих приключениях вкратце.

– Я не выполнил миссию, Верховный. Следы этой вещи безнадёжно утеряны…

– Мы ведь с самого начала допускали такую возможность, верно?

– Да, это так. И всё же у меня была надежда…

– Не каждой надежде суждено сбыться… А каковы же те приключения, о которых ты упомянул?

– За мною следили.

– Вот как? – улыбнулся иерофант. – И что же? Кто-то возымел безрассудное желание напасть на метеоролога?

– Нет. Более того, этот паренёк… Вскоре он даже перестал таиться и шёл за мною открыто.

– Смог ли ты прочесть его ауру?

– До некоторой степени… Я увидел её, но так и не понял, что же именно я вижу. Такое впечатление, будто в нём слиты воедино несколько отличных друг от друга сущностей, как ни глупо это звучит… Я решил, что тебе будет интересно взглянуть на него, пока он не ушёл, поэтому и торопился. Но враждебных намерений в нём я не ощутил. Вот любопытство – другое дело.

– Среди жителей Леса иногда наблюдаются удивительные феномены натуры, – пожал плечами иерофант. – Но не думаю, чтобы у меня было время на изучение каждого такого случая. Удовлетворять же любопытство чужаков мне и вовсе не с руки; есть куда более важные дела.

Адепт Двакро склонил голову.

– Я не виню тебя, – мягко сказал ему собеседник. – Раз уж ты поднялся сюда, прошу, раздели со мной трапезу.

– Это большая честь для меня, Верховный…

– Мы будем принимать пищу здесь. Я люблю наблюдать за приближающейся грозой, – пояснил иерофант.

– Она великолепна, – согласился адепт, протянув ладони навстречу ветру.

– Да… И ещё похожа на нашу жизнь – со всеми её метаниями и яростным напряжением, которые тем не менее проходят бесследно, оставляя после себя чистую лазурь небес.

Двери снова разъехались в стороны. Появился неофит, толкающий перед собой лёгкий столик на колесиках. Остановившись в трёх шагах от говоривших, он отвесил глубокий поклон и застыл в неподвижности. Только волосы на его макушке чуть шевелились под воздействием атмосферного электричества.

– Принеси ещё один бокал, – сказал ему иерофант.

– Он хорошо двигается, – одобрительно заметил Двакро, когда двери закрылись. – Искусство равновесия сей отрок почти постиг.

– Но не совсем, – возразил иерофант. – Ему ещё надо поработать над стопой левой ноги.

– Суждение Верховного, как всегда, безупречно… Трапеза была спартанской – пиала распаренного в кипятке ячменя и небольшой панцирный гриб, впрочем, весьма искусно приготовленный и поданный с чесноком и имбирным корнем. Адепт Двакро уселся перед низеньким столиком в позу лотоса, взял предписываемые традицией бамбуковые палочки и не спеша отведал кушанье. Иерофант последовал его примеру.