"Фантастика 2024-5". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Уже на первой фразе я застываю, слыша её откровенное признание, а когда она перечисляет остальной список его достоинств, недоверчиво фыркаю и сажусь за стол перед стопкой книг.
– Но, как мне кажется, ему нравится быть Аароном куда больше, чем Александром, – Анна тоже садится и берёт верхнюю книгу.
– А чем Аарон отличается от Александра? – спрашиваю я.
– Александр – принц Серата, со всем блеском высокомерия и чувством ответственности, что к этому прилагается. Аарон… – она мешкает, быстро листая страницы в поисках нужной части, – …он ироничен, хитёр и временами даже жесток. Будучи Мороком, он чувствует себя свободнее и заботится только о тех, кто ему дорог, а всех остальных готов без раздумий отправить на тот свет. Если присмотришься,
Сестра так резко переводит тему, что я вздрагиваю, когда она кидает раскрытую книгу передо мной. Кажется, она ненавидит все эти собранные фолианты, ничуть не меньше, чем портрет Ариана. Не знаю, что такого Анна там прочитала, что уже как три года продолжает раздражаться при одном только взгляде на эти страницы.
Я наклоняюсь к книге, невольно вдыхаю запах старой бумаги.
– И что я должна здесь найти?
– Читай, – сестра кладёт мне вторую книгу, тоже раскрытую, и копается в третьей.
В первой книге я нахожу описание каждого члена семьи Ласнецовых. Это что-то вроде летописного семейного древа, где перечисляют дату рождения, рост, вес, цвет волос и глаз, какие-то отличительные черты и дату смерти. На раскрытой странице я нахожу Ариана, где чётко сказано, что его волосы с детства были тёмного, почти чёрного цвета и только на солнце могли отливать коричневым. Голубые глаза ему достались от отца, хотя это было настоящей неожиданностью, потому что мать – кареглазая. Я читаю про его родителей, узнаю, что те тоже были темноволосыми. Анна намекает, что если портрет Северин и Александр могли подменить, чтобы сбить её с толку, то эти записи достаточно старые и подделать их уже не так просто.
Я беру следующую книгу, где идёт хронологический пересказ моего нападения на дворец от нескольких очевидцев среди охраны, которым удалось выжить. Мне становится стыдно, я была полна ненависти, мне было неважно, скольких убить на своём пути. С Ириной мы оставили коридоры, полные трупов.
Очевидцы и вправду рассказывают, что Ариан сидел с моим телом, клялся своей жизнью, что никогда не видел Анны и не причинял ей вреда. Я с трудом сглатываю, пытаясь дышать ровно.
В следующей книге собраны письма учителей, которые нередко давали подробное описание Ариана, когда тот на протяжении двух лет учился в специальной военной академии вдали от дворца. Они описывали его внешность и отзывались о принце как об умном молодом человеке, временами изворотливом, которому удавалось несколько раз обмануть даже самых строгих наставников. Он также выводил из себя преподавателей бесконечными вопросами и тем, что подвергал сомнению многие устоявшиеся правила, называя их «устарелой брехнёй» и «бессмысленными ограничениями». А свои «длинные тёмные волосы» он напрочь отказывался стричь, хотя по правилам академии все ученики должны были иметь короткую стрижку.
По губам пробегает улыбка, когда я понимаю, что в Аароне есть схожие черты. Но улыбка вянет, стоит мне только вспомнить, что Ариан всё равно был убит наёмниками якобы за убийство Анны.
Сестра подсовывает мне ещё одну книгу с небольшими портретами, где я вижу Ариана в подростковом возрасте и вновь более взрослым. Везде один и тот же человек.
Когда Анна с каменным лицом кладёт передо мной последнюю книгу, я поднимаю на неё удивлённый взгляд.
– Это же…
– Да. Это семейное древо Рахмановых.
– Зачем нам правители Аракена?
– Эта книга с портретами, – холодно говорит сестра.
Я почему-то боюсь опустить взгляд на раскрытые страницы, продолжая смотреть в глаза сестре. Внутри всё сжимается, я начинаю догадываться, к чему она ведёт, и мне это не нравится. Я медлю, словно моё отрицание может что-то изменить. Будто если я не опущу взгляд, то правдой то, что уже
и так произошло, не станет.– Я буду в ярости? – неуверенно спрашиваю я, оттягивая момент.
– Очень на это надеюсь, – серьёзно кивает девушка, тыкая пальцем в портрет передо мной.
На нём изображён молодой мужчина, на вид ему чуть больше двадцати. У него чёткие скулы и линия челюсти, но остальные черты лица плавные, пухлые губы и светло-карие глаза, а светлые волосы лёгкими волнами падают на лоб и закрывают уши. Его брови приподняты, на губах смущённая улыбка, что придаёт лицу ещё больше очарования. И этим очарованием он схож с Даниилом.
– Кто это? – тихо спрашиваю я.
– Это… Ариан, которого я знала. Ариан, которого любила. Ариан… который наврал мне обо всём, начиная со своего имени.
Я напряженно молчу, пытаясь осознать услышанное. Анна даёт мне минуту, а потом продолжает рассказывать:
– Его настоящее имя Юлий Рахманов. Старший принц Аракена в том поколении. Он был всего на год младше настоящего Ариана, и почти всё произошедшее было спланировано. Он специально притворился принцем другой страны, его манеры, одежда с гербом Серата, подарки из сератианского шёлка, – она без запинки чеканит каждую фразу, словно выучила этот текст наизусть, но в глазах Анны скорбь вперемешку со злостью. – Всё было продумано, чтобы сбить меня с толку, а ведь я была младшей Марой. Меня никогда не брали во дворцы, я никогда не видела настоящих членов королевских семей, чтобы засомневаться. В нашей библиотеке в храме даже не было подобных книг. Я же… оказалась достаточно наивной и глупой, чтобы поверить во все те сладкие обещания, что он… что он говорил.
Сестра выжидает несколько секунд, позволяя мне переварить эту лавину информации, только начавшую обрушиваться на мою голову. Я закусываю нижнюю губу, но не дёргаюсь вперёд, чтобы накрыть руку сестры и успокоить её. Мне больно, что ей достался настолько жестокий урок, но по её сухим глазам и напряженно сжатой челюсти я понимаю, что она смогла это преодолеть и стать сильнее.
И Анна права. Её никогда не брали во дворцы. Хотя и я сама никогда не видела принцев Аракена и Серата, но никто бы и не подумал, что кому-то нужно так врать. Особенно Маре. Мы служили богине и убивали лишь мертвецов. От нас никакой пользы в политической сфере, разве что наша длинная жизнь помогает накопить знания и стать неплохими советчиками в трудной ситуации.
– Аракен подставил Серат и развязал войну при помощи нас, – подводит итог Анна.
После этих слов я, не двигаясь, таращусь на сестру, не зная, что мне спросить, чтобы понять всю ситуацию. Анна отодвигает одну из книг подальше и продолжает, сцепив руки в замок перед собой на столе:
– У Ариана был непростой характер, поэтому даже среди Ласнецовых все сомневались, верить ли в то, что он не был знаком со мной. Особенно после моей, твоей и его смерти. Не осталось свидетелей, которые бы могли доказать его непричастность. Всё усугубило и то, что я никому не показывала своего Ариана, точнее Юлия, – последнее имя она почти выплёвывает. – Даже ты его не видела, но я тебе хоть мимолётно его описывала. Однако… только я могла подтвердить, кто именно ранил меня кинжалом. А потом это всё переросло в войну, где якобы Ласнецовы были виноваты во всём.
Я медленно киваю, продолжая слушать.
– Первым, кто действительно захотел узнать всю правду, стал Алексей – отец Александра и Северина. Он начал изучать любые записи, а когда Александра забрали в Мороки, понял, что у них появился настоящий шанс не просто узнать правду, но и доказать её. Нужно было лишь найти могилу и поднять меня, особенно после историй, что наши тела не разлагаются. Они решили, что если любой другой Морок мог отказать в просьбе поднять мёртвую Мару, то у них есть Александр, который, как и его отец, был готов на всё, чтобы докопаться до правды и доказать, что Ариан не был причиной моей смерти. Восстановление честного имени стало целью всей жизни Алексея, а потом и Александра.