"Фантастика 2024-5". Компиляция. Книги 1-25

– Ты его сделал? И почему он чёрный?

– Его сделал учитель Гавана. У меня ещё его же меч. Каждый Морок, если научится ковать, способен создать один такой меч и один кинжал. На большее не хватит, – отвечает Ирай, с любовью вглядываясь в лезвие.

– Чего не хватит?

– Теней.

Сонливость медленно растекается по телу, отвар начинает действовать, но я часто моргаю, желая все разузнать.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Не только наши плащи состоят из сумрака, – Ирай прячет лезвие в ножны и поворачивается ко мне. – Но и в нас самих, в нашей крови есть часть Тени. Некоторые полагают, что резать нити жизни помогают руны на лезвиях, но это не совсем верно. Сталь мечей смешивается с нашей кровью и получает такой цвет и способность резать нити жизни. Однако это отнимает долю нашей мощи, поэтому если меч смешан с кровью его хозяина, то с таким оружием мы полноценнее. Сломаешь его – и лишишься части сил. Но мечи в любом случае приходят в негодность, поэтому те, что ещё в хорошем состоянии, передают по наследству, чтобы мы не лишились главного своего оружия. Подобная магия ограниченна, и мы стараемся пользоваться ею аккуратно. Гаван носит меч со своей кровью, у меня же оружие, переданное наставником самого Гавана. Когда-нибудь эта сталь сломается, и я сделаю для себя собственный меч.

– Каждый Морок умеет ковать?

Ирай выдавливает тихий смешок.

– Нет, далеко не каждый. Но хоть один живой Морок способен на это. Другие просто приходят к нему за помощью.

– Ты знаешь всех Мороков? Сколько вас? – я уже едва бормочу, веки становятся тяжёлыми, а Ирай ничего не отвечает.

В тишине я размышляю, что стоило бы спросить, какая у Гавана маска, неужели это его я видела на празднике? Мысль о том, что именно знакомый мне добрый кузнец может быть причастен к смерти брата, отзывается звоном в ушах и болью в голове. Я всеми силами пытаюсь прогнать эту мысль. Но не успеваю спросить у Ирая про маску, проваливаясь в беспокойный сон.

* * *

Я сплю весь день, но вновь просыпаюсь на закате. Наша поляна окрашивается в оранжевые и алые цвета, а вода спокойной заводи становится темнее. Костёр всё ещё продолжает гореть. Я чувствую себя чуть лучше, головная боль отступила.

– Я тебя перевязал и зашил твою одежду, – сразу предупреждает Ирай.

Он сидит примерно в метре от меня, привалившись к стволу дуба, ноги вытянул для удобства. Косторез не смотрит в мою сторону, расслабленно поигрывая моим топориком: подбрасывает его и вновь ловит за рукоять. В его руках топор выглядит в разы меньше, чем в моей ладони, но я с облегчением выдыхаю, радуясь, что моё любимое оружие не потерялось.

– А ещё при первой встрече назвал портнихой меня, – скорее по привычке, чем с целью устроить перепалку, отвечаю я.

Уже не задаюсь вопросом, как много одежды он с меня успел снять, пока я спала. Несмотря на наши разногласия, я всё же не верю, что Ирай из тех, кто пользуется чужой беспомощностью.

– Не был уверен, что тебе безопасно даже иглу давать. Мне нравятся мои глаза, – не отстаёт Ирай, улыбаясь нашему разговору.

Потрескивание костра, вечернее щебетание птиц и практически отсутствие боли действуют на меня успокаивающе. Только связанные руки продолжают раздражать, когда я хочу почесать нос. От меня не укрывается, что и руки он мне развязывал, а потом снова затянул узлы. Наверняка заметил, что я пыталась перетереть верёвки о кору.

– Может, ты меня заодно и помыл?

– Нет, только обтёр от крови. Так что завтра помоешься сама.

Я аккуратно сажусь, сбрасывая тёплый плед, и подбираю под себя ноги.

– Ты рано проснулась. Ложись обратно, – расслабленно говорит Ирай, прекращая играть с оружием.

– Ты нашёл всё моё оружие?

– Короткий меч, этот топорик и кинжал, который ты хотела вогнать мне в шею. Думаю, я отыскал всё.

– Спасибо, – искренне благодарю я, а Ирай с изумлением глядит на меня. – Что?

– Это неожиданно, – усмехается он. – Я спас тебя от смерти, а в ответ ты пнула меня в лицо и натравила русалку. Но за то, что я не бросил твоё оружие, ты меня благодаришь.

– Это мой любимый топорик, – честно признаюсь я.

Косторез подносит оружие поближе к глазам, рассматривая старую, уже поцарапанную сталь и когда-то светлое дерево рукояти, местами потемневшее от пальцев из-за частого использования. Однако резьба на нём всё ещё чётко узнаваема, а царапины никак не портят гравировку.

– Гаван рассказал мне, что Мара купила мой первый топорик. Какое совпадение, что та Мара именно ты. Я сделал его давно, не лучшая моя работа, – критично осматривает творение Ирай. – Позже я сделаю для тебя другой.

Я сохраняю спокойное выражение лица, стараясь не сильно задумываться о том, какие отношения у нас будут дальше. И будут ли они вообще.

– У меня есть вопросы, – я меняю тему, намереваясь узнать всё, что можно.

– Я слушаю.

– Чем ты отличаешься от обычного человека?

– Как и ты, живу дольше, медленнее старею. В свободное время мы ведём простую жизнь среди людей.

– Как ты стал Мороком?

– Опять же, как и ты. В десять лет за мной пришёл мой наставник – Гаван.

– Тебя тоже забрали из семьи?

– Нет, мои родители умерли от болезни. Мы были очень бедны, а зима выдалась голодная и холодная. Не хватило денег на лекарства. Я к тому времени уже полгода жил один в нашей покосившейся избе и не знал, как себя прокормить. Я умел работать руками и охотиться, но буквы ни одной не знал. Поэтому первое, чему меня научил Гаван, – это читать, писать и правильно говорить.

– Сколько тебе лет на самом деле?

– А тебе самой? Точно девятнадцать? Ты хоть и выглядишь молодо, но кто знает.

– Мне девятнадцать, – теперь я вглядываюсь в его лицо с большим подозрением. – А ты выглядишь на двадцать два, но кто знает.

– Умно, – признаёт он. – Совсем скоро мне исполнится двадцать семь.

Я киваю, решая, что вряд ли ему есть смысл лгать.

– Почему у тебя маска оленя?

Ирай какое-то время улыбается своим мыслям, откинув голову на ствол. Он молчит, обдумывая ответ, а я терпеливо жду. Вечерняя атмосфера успокаивает, а сумерки и наступающая ночь всё равно удерживают нас на этой поляне, поэтому я перестаю торопиться даже в разговоре.

– Маску создаёт наставник. Гаван решил дать мне маску оленя после того, как я намеренно отпустил троих на охоте. Я с самого севера Ашорского княжества, жил в деревушке. Почва там каменистая и часто промерзает, поэтому основное пропитание идёт за счёт охоты. В особенности на оленей. Работая с их костями и рогами, я научился создавать обереги и костяные ножи. Эти животные меня всегда очаровывали. Поэтому я стараюсь не убивать их, если можно этого избежать.

Я помню о его любви к живым существам и то, как он аккуратно закапывал кости вытьянки. К живому он относится бережно, а вот с мертвецами не церемонится.

– А какая маска у Гавана? – я стараюсь не показывать особой заинтересованности, но в глазах Ирая всё равно заметна подозрительность.

– Лиса, а что?

Я никак не меняюсь в лице, хотя в глубине души чувствую облегчение. Я могла бы спросить, знает ли он Морока с маской ворона, но пока слишком рано. Он видел мою реакцию на слугу Тени, а если начнёт расспрашивать, то мне придётся рассказать свою историю. О брате и нападении, а вместе с этим придётся открыть своё настоящее имя и кто я такая. Однако я ещё недостаточно ему доверяю.