"Фантастика 2024-54".Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Ты не та с кем я прилетел на Мениолу.
— Что за глупости? Вроде выпили немного…
— Та с кем я прилетел с Земли, после лечения на Асаргидоре разучилась играть на гитаре.
— Вот оно что, — девушка откинулась на спинку кресла и тяжело вздохнула. — Сентиментальный Николай Павлович. Какие еще ляпы?
— Ты была утром в облике Изелы?
— Была.
— Зачем?
— Соскучилась. Хотела тебя увидеть, — девушка еще раз тяжко вздохнула и готова была разреветься. — Теперь ты мне не веришь?
— Нет. Кто ты?
— Катя Кудряшова. Но я никогда не была Левашовой, — кое-как выдавила из себя разведчица. — Я знала, что все так закончится…
—
— Авантюра, которую затеял отец. Сейчас я начинаю думать, что он испортил жизнь и тебе и мне.
Новиков промолчал.
— Последний раз мы виделись перед моим отлетом в Германию.
— А потом? — Славка удивленно хмыкнул.
— А потом наш звездолет сбили над Атлантикой, я три земные недели провалялась в госпитале на Асаргидоре.
— Но ведь Катя Левашова вернулась через неделю, — Новиков говорил надменно, будто делал одолжение.
— Нет. Это была не я. Первую неделю я лежала в коме. Чудес не бывает.
— Что-то я ничего не понимаю. А кто, по-твоему, Левашова?
— На Землю отправили «изделие», в надежде потом тайно заменить на настоящую Вейю. Заменить-то заменили, но не тайно. Да и я не хотела тебя обманывать. Когда после выздоровления вернулась на Мениолу, меня просто поставили перед фактом. Сказали, вот приедет Новиков, тогда и поменяешься местами с «изделием».
— «Изделие»?
— Искусственно созданная биохимическая машина, копия человека, но не клон. Клон — это тоже человек. А «изделие» — машина.
— И вы это называете «изделием»? — Новиков едва мог говорить от возмущения. — Девушка, которая любит, переживает, страдает, чувствует и все понимает… это, по-вашему, машина? — Славка начал массировать виски. — Ей ведь тоже больно… а вы… наверняка ее убили… или как там у вас это называется… утилизация… про отношение к моей персоне я даже не заикаюсь… зачем все это безумие?
— Слав, я не знаю, я младший офицер, мне не докладывают. Об этом знает только отец и еще очень узкий круг людей. Но, поверь, он делал это по необходимости, не злонамеренно, у него были причины… он тоже переживает… Слава, — девчонка заревела. — Что теперь делать? Ты ведь… ты мне веришь?
— Теперь да, — Новиков треснул кулаком по приборной панели и, открыв люк, выскочил на улицу. Он шел, не разбирая дороги, брел куда глаза глядят, точнее он почти ничего не видел перед собой. Глаза слиплись не то от снега, не то от чего-то еще. В груди, словно потревоженная магма клокотало чувство, которому не придумали названия. Опустошенная душа стонала от боли. Парень не замечал мороза, ночи, пурги. Он просто брел по колено в снегу.
— Слав, Слава! — рыдающая девушка догнала его.
— Уйди, — Новиков остановился и обернулся.
— Нет.
— Иди домой! Мне противен ваш промерзший до последней молекулы мир! Мир фальшивой добродетели! Да итроники в сравнении с вами всего-навсего ряженые попугаи! — Славка кричал что есть мочи. — Вы — бездушные, жестокие люди! Для вас нет ничего святого! Я ненавижу вас! — он оттолкнул Вейю и побрел дальше. — Уйди, оставь меня в покое.
Парень добрался до ближайшей скалы, выбился из сил и тут же повалился у подножия, прямо на снег…
А вьюга злилась, мороз крепчал…
И тут из темноты показалась девичья фигура. Сквозь шум ветра Новиков все-таки расслышал хруст наста, ломающегося под ногами идущего человека.
Вейя повалилась на снег рядом с суженым, опершись спиной о древний и промерзший насквозь базальт. Она даже положила голову на мужское плечо. Капюшон ей не мешал. Девушка отчаянно ревела, вздрагивая всем телом, и не могла успокоиться.
— Оставь меня.
—
Не уйду, — с надрывом прокричала Вейя и еще крепче прижалась к плечу любимого человека.— Ты замерзнешь.
— Пусть. Я не уйду, что бы ты не говорил. Мне не нужна другая жизнь. Если суждено замерзнуть — замерзнем вместе. Я люблю тебя. Понял? Дурак!
— Как хочешь, — равнодушно проговорил Новиков и закрыл глаза. Он попытался вспомнить что-нибудь светлое и приятное, то, что могло согреть его обманутую, покрывшуюся ледяной коростой душу. И из глубин подсознания всплыл образ Лены Кузнецовой, милой соседки, первой и чистой любви. Парень не мог знать, что в тот момент на далекой и теперь уже призрачной Земле сердечко его соседки екнуло от непонятного беспокойства. Лена шла по двору, но в двух шагах от родного подъезда неожиданно споткнулась и замерла на месте. Сначала она не могла объяснить причину смутного беспокойства, а потом вдруг осознала: «Славка попал в беду!».
…На взлетно-посадочную площадку возле дома Вейи опустился гравилет. Из небесной машины выпрыгнула девушка и кинулась к дому. Но на полпути она остановилась, и начала внимательно рассматривать почти занесенные снегом следы. Изела тоже умела наблюдать, логически мыслить и делать выводы. Очень скоро разведчица в отставке нашла замерзших людей. Землянин этого не видел, он был без сознания. Изела с большим трудом отпихнула Вейю от Славки. Та повалилась на другой бок. Пусть! Изелу интересовал лишь Славка. Она долго пыталась привести парня в чувства, но тщетно. Размазав по щекам упрямые слезы, Изела бросила мимолетный взгляд на ненавистную сестру и помчалась к гравилету. Она вызвала помощь, а потом подняла машину в ночное небо и, преодолевая сильный ветер, с ювелирной точностью посадила гравилет у скалы в нескольких метрах от умирающих людей. Но, несмотря на титанические усилия, ей так и не удалось дотащить Славку до машины. Мощный луч прожектора осветил скалу. Еще один гравилет приземлился рядом, зарывшись по брюхо в снег. Сотрудники ФСКР забрали тела обмороженных людей и тут же повезли их в больницу. А Изела еще какое-то время сидела в гравилете, бесцельно смотря на приборную панель. Слезы катились по ее щекам…
Потом машина взмыла в небо и полетела в сторону города, в больницу, где срочно прибывший доктор Чижов и его коллеги готовили две регенерационные камеры…
30
Славка лежал в гордом одиночестве в светлой просторной больничной палате, изучая идеально ровный белый потолок. Несмотря на удобное ложе, принявшее форму тела, мышцы ныли от долгого бездействия. Рядом с головой возвышалась стойка с диагностическим и терапевтическим оборудованием, но автоматика молчала, признавая свою ненужность. Пациент, облепленный датчиками, явно шел на поправку. Новиков лежал под простыней. На него надето лишь больничное тряпье, нечто похожее на манишку — и больше ничего. В таком наряде далеко не убежишь. Впрочем, а куда бежать?
— Ну-с, как самочувствие? — в палату заглянул доктор Чижов.
Славка промолчал, бросив мимолетный взгляд на хозяина клиники. Парень уже давно догадался где находится, но после возвращения сознания он впервые видел Николая Павловича. До сего момента больного навещали другие доктора, да медицинские роботы.
— А на меня-то зачем дуешься? — Чижов усмехнулся, сразу перейдя на русский язык. Врач подошел к пациенту, осмотрел Новикова, постоял у стойки с аппаратурой, после опустился на стул у ног больного. — Или всех стрижешь под одну гребенку? Впрочем, догадался. Какой генерал, такие у него и друзья. Верно?