"Фантастика 2024-54".Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Вытянув вперед ладонь, эльф создал мерцающую перламутром сферу откровения.
Я медлил, не понимая, что происходит. Зачем Хвэста делает это?
Риваэль, заметив мою нерешительность, со вздохом, будто бы нехотя (хотя конечно же специально) сообщил:
– Сознаюсь, у меня есть планы, в которых ты, Кериэль, играешь некую роль, которую я пока не готов раскрыть. И я рассчитываю, что, если мы будем откровенны друг с другом, оба выиграем.
А планы только сейчас появились? Как-то подозрительно…
Я неопределенно повел плечами.
Спрашивать Хвэста о его намерениях
– Почему ты не сразу понял, что баронесса случайно купила эльфийские артефакты? Я думал, эльф сразу заподозрит, что на него воздействует… нечто. – Мне действительно было любопытно. Не знал, что в нашей непростой физиологической проблеме бывают исключения.
Риваэль неожиданно расхохотался.
– Это очень странный и личный вопрос, Кериэль! – Теперь на меня смотрели как на наивного ребенка, который решил узнать у родителей, точно ли его принес аист.
– Можешь не отвечать… – проворчал я и отвел взгляд.
Вопрос действительно был неудобным, и я ненароком мог нанести им оскорбление.
– Нет, почему же, – снова рассмеялся Риваэль. – Сколько времени прошло, как ты покинул Первоземье? Не заметил за собой изменений? Человечность – заразная штука…
В смысле?
Теперь я уже внимательно осмотрел собрата, усомнившись в трезвости его рассудка. Он хочет сказать, что нечто в Первоземье влияет на эльфов, извращая нашу природу? И, зная про это, мы до сих пор не оставили проклятый лес? Не понимаю.
Но в груди невольно шевельнулось сомнение. В словах Хвэста что-то цепляло: эльфы редко выезжают за пределы Первоземья. У нас нет постоянных послов, которые представляли бы перворожденных в других государствах, мы не отправляемся в долгие странствия. И даже крадуши, вынужденные отлучаться за новыми душами и жить среди смертных, возвращаются в лес с определенной частотой.
И сколько из нас знают или догадываются, что это не просто так? И почему всех все устраивает?
С некоторым усилием я заставил себя расслабиться. Триада с тайнами родного леса – у меня нет никакого желания возвращаться, чтобы раскрывать их и докапываться до правды. Я нашел место, где мне действительно хорошо и которое я хочу назвать домом.
– Значит, артефакты нужны не всегда? – Не то чтобы мне интересно.
Зато после таких вопросов Хвэста точно не заподозрит, что они связаны с леди Мосфен.
– Ты ведь интересуешься не просто так, Кериэль? – хитро подмигнул мне Риваэль.
Э… не понял.
– Не только я заметил, как мило вы с той рыжей колдуньей держались за руки. Она тебе нравится? Обычная смертная женщина с каплей магии и перворожденный князь Эрна? Звучит так, будто бы я попал в сопливую сказку для наивных девочек.
Почему в этом испорченном мире совершенно невинное прикосновение, которым я пытался поддержать и ободрить Генту, воспринялось как проявление низменных инстинктов?
– Ты что-то путаешь, – ответил я ровным тоном, хотя внутри ликовал, что Хвэста принял
мое любопытство за интерес личного характера. – Вообще-то город уже давно обсуждает мои тесные отношения с лордом Киаром. Не слышал разве?Сохранить спокойствие не получилось, я тихо рассмеялся, понимая, какую чушь несу.
Риваэль фыркнул, оценив шутку.
– Какой ты ветреный. – Сородич покачал головой. – Поглощая чужие души, мы идем против природы и воли Триединого, и природа отворачивается от нас. Все взаимосвязано. Я умею растягивать получаемые годы и силы и прибегаю к помощи ритуалов, только когда мой резерв полностью истощается. Попробуй. Удивишься, как иначе будешь ощущать себя.
И что с этого? Собственная душа у меня точно не появится, как и воспетое в балладах бессмертие. Хотя слова Риваэля звучали правильно. Но говорить об этом с ним я, конечно, не собирался. Единомышленник нужен был мне в Первоземье, а не в бегах.
– Если ты говоришь правду и вдали от Первоземья мы меняемся, может, леди Мосфен зря потребовала вернуть заколку? – подобрался я к основному вопросу, но постарался, чтобы он прозвучал как безобидная шпилька.
– Не смешно. – Риваэль так скривился, будто ему действительно стало дурно. – Я понимаю, что у тебя нет опыта, Кериэль, и что тебя самого привлекла обычная девчонка. Возможно, это вопрос вкуса, но мне до сих кажется, что я извалялся в грязи.
Лицо у меня, наверное, вытянулось.
– Когда притворяешься человеком, приходится учитывать, что смертные подвержены всем порокам. Молодой мужчина не может игнорировать женщин, иначе его будут сторониться, как чумного. Я выбрал не худший вариант и изображал возвышенные ухаживания, как в этих отвратительных романах, что пишут люди. А теперь мне противно думать о баронессе. Амизи повезло, что она не забеременела, – пришлось бы ее убить.
Вот все и встало на свои места.
Даже грустно. Леди Мосфен казалась мне замечательной и весьма достойной женщиной, и я считал несправедливыми слова, прозвучавшие в ее адрес. Но, как сказал Риваэль, опыта у меня нет, поэтому мое мнение не считается.
Я закрыл вопросы природы, душ и секса и немного отвлекся:
– Если правильно помню, тебя судили за предательство. Как же ты избежал смерти от руки лучшего палача Владычицы? Неужели Келебриэль тебя отпустила?
Мне не верилось, что сестра по собственной воле могла сделать такое.
– Думаешь, я что-то сделал с княжной Квэлле? Вынудил ее? Хочешь вступиться за честь сестры?
Вот еще! Пусть сама разбирается со своей честью и прочими добродетелями, которых у такого чудовища, как моя сестра, просто нет.
– Ты понял все верно. Келебриэль помогла мне. Когда-то она, даже странно вспомнить то время, была настоящей бунтаркой и смотрела на жизнь иначе. Мы пытались… впрочем, не важно, я знаю, что в ней давно все это перегорело и отболело, и Келебриэль больше не разделяет моих взглядов.
Интересно, а Хвэста знает, что моя сестра сейчас где-то в городе зализывает раны? Я подумал, что было бы славно устроить этим двоим встречу… Главное, чтобы они снова не сговорились.
Чтобы не обрывать беседу на такой ноте, я осторожно уточнил: