"Фантастика 2024-6". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Однако первым навстречу нам попался не очередной супостат, а одна из разыскиваемых потенциальных жертв «переворота сверху», Увы, не та, за кого я начал беспокоиться уже всерьез, а и без того сравнительно благополучная Памела Акулья Погибель.
Увидав нас в столь воинственно-растрепанном виде, ушлая блондиночка затормозила, как флайбот в магическом щите, так же задрав корму и растопырив снасти… то есть руки. Да еще и рот открыла от удивления. И ресницами захлопала часто-часто, переводя взгляд с перьев, торчащих из причесок жен, на оружие в их руках.
— Ой… А чего это вы? — Как будто
Моя исцарапанная рожа также удостоилась ее внимания — на сей раз с оттенком взволнованной заботы. Любвеобильную деваху следовало вывести из этого состояния любой ценой. Лучше всего, конечно, прямым призывом к какому-нибудь простому и понятному действию… Что ж, начнем приводить в чувство внутреннюю политику Хасиры без долгого планирования операции, используя неуемную энергию унтер-бандерши и ее же местную популярность.
— Пемси! Дуй в академию, бери студентов! — приказал я отрывисто. Кому еще разводить молодежь, души в ней не чающую!
Пышечка кивнула, встряхнув золотистой гривкой и с обожанием уставившись на меня. Чтобы довести до ее сознания смысл приказа, пришлось еще резко махнуть рукой, указывая направление. Только после этого та подхватилась и бойко затрусила прочь.
Будем надеяться, успеет, прежде чем лиловые прочешут общаги… Вот только одними юнцами в таком деле не обойтись. Надо собрать под свою руку всех недовольных, чтобы иметь шанс против единого кулака Великого Визиря. И помнится, в хисахской армии есть полк, способный повести прочих к верному выбору стороны в этой схватке.
— Келла! Поднимай Синих Драгун!
В противовес своей креатуре младшая жена среагировала мгновенно, но слегка по-шутовски: отобранной у стражника сайсой прокрутила в воздухе парадный прием, завершившийся странным подобием книксена, и махнула у челки двумя пальцами свободной руки, словно вскидывая их к несуществующей треуголке. После чего рванула к портовым казармам так, что только пятки засверкали.
Мы с Хиррой остались в одиночестве, если не считать лизардманков, с трудом отходящих от шока снятия магии. Мимо, поскуливая и баюкая сломанную в драке лапку, проковыляла ящеричная обезьяна. За ней тянулась дорожка из бирюзовой капель.
— Что мне оставил? — невесело улыбнулась старшая жена.
— Исэсс… — вздохнул я.
Не Келле же доверять искренне непереносимую ею драконидку! У той и с драгунами возни будет хоть отбавляй — по-хорошему начинать чистку в столице, не обложив казармы непокорной части лояльными силами, вообще не имело смысла.
— А сам с султаном разбираться пойдешь? Во-первых, не с султаном, а с Музафаром. А во-вторых, и поважнее дела найдутся.
— Нет. Пойду снимать магию с лизардманков. Хирра согласно кивнула. Да, это сейчас нужнее всего — возвращать ящеричным обезьянам их истинный облик, чтобы никто не обманывался тогой и жезлом чиновника или туникой и оружием стражника. Сколько успею, столько порушу заклятий.
Решительно, не оглядываюсь, я зашагал в глубь города, над которым впервые за три тысячелетия погасли огни храмов.
На улицах славного города Анарисса неприбранный труп — редкость. До первого
полицейского патруля свободен — а там всяко самого в повозку, пару-другую попавшихся под руку подозреваемых в упряжку, и вперед, в участок на экспертизу. Мертвеца штурмполиция ценит как веский повод смениться с дежурства.Такчто вид трупа, оставленного стражами порядка без внимания здесь, в мирном и спокойном Хисахе, неприятно поражал.
Да что там внимание правоохранителей! Сама смерть невысокого крепкого мужчины человеческой крови воспоследовала от встречи со стражниками, если судить по стрелам-гарпунам с лиловыми правительственными древками, утыкавшими грудную клетку и бедро справа. Видно, взять не смогли, вот и пристрелили — вокруг, кроме бурых потеков обычной крови, виднелись и лужицы бирюзовой, а в отдалении валялся дохлый ящеричный обезьян.
Причина смерти человека крылась в бирюзовой же, цвета драконьей крови повязке на его руке выше локтя. У лиловых был повод усомниться в его благонадежности и праве находиться на улицах надводного города со знаком бунтующего подводного.
Нехорошо с мертвеца вещи брать, но тут другое дело. Знамя за убитым подхватить — честь, при всей опасности этого деяния. А мне эта повязка и того нужнее. Со стражниками-то в любом случае не по пути, а вот сойти за своего у местных повстанцев без нее трудновато будет.
В тот самый момент, когда я захлестнул бирюзовую ленту на коротком рукаве тропического рейнджерского комплекта, убитый шевельнулся и приоткрыл закаченные глаза. Злой знак или добрый, а что-то недоделанное при жизни удержало его в посмертии, на радость Лунной Богине.
Что именно, мне предстояло узнать, не сходя с места. Хриплым и непослушным с непривычки голосом свежий мертвяк обратился к первому и единственному свидетелю своего неупокоения:
— Торрропиисссс… Ссспешшшиии… Сстрражжни-ки перрекррыыыли доррогу от обррыва… Сбррассы-вают народ в воду… — К концу фразы он разговорился до удобопонимаемости.
Сбрасывают так сбрасывают. Зимелах заклятый, почитай, у каждого обитателя Хасиры в запасе имеется. Не здесь вынырнут, так в другом месте, где обычный выход…
— Отбиррают… Все ссснадобья отбиррают, на вер-рную гххибель… — Обострившимся посмертным чутьем зомби уловил мою невысказанную мысль.
Стало быть, плохи дела. Хоть все бросай и сам беги на берег бухты. Вот только, увы, у меня есть дело поважнее. Если выведу лизардманков из-под магии, всем легче будет — оставшихся, природных стражников толпа сама сомнет…
Ничего — с женами свяжусь, объясню, какая-нибудь да пробьется к бухте. А то пока я до Теневой дойду, сколько народа переведут, клоуны балаганные!
Поняв, что его послание дошло и будет передано, зомби откинулся назад, теряя осмысленность. Не спорю, веская причина была у него задержаться по эту сторону Последней Завесы, да только расплата за исполнение жажды сильнее смерти всегда одна и та же — живоедом по земле ходить, пока кости не рассыплются трухой. Незавидная судьба для того, кто не просто жизнь — спокойное посмертие за чужие жизни отдал.
Убитый стражниками и сам это понимал даже в потемках неупокоения, ибо внезапно ухватил меня за запястье цепкой костенеющей рукой.