"Фантастика 2024-6". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Огненное сердце Подгорья скрывало в себе самое впечатляющее изваяние Первоптицы, какое только можно себе представить. Гигантская статуя была исполнена в мельчайших подробностях, до последнего перышка и чешуйки повторяя реальную птичью природу, измененную соответственно великанским пропорциям. Достойная величайшего из храмов, она таилась здесь, в самом аскетичном, простом, хоть и грозном святилище, заставляя совсем иначе взглянуть на верования гномов.
Залюбовавшись статуей, я не заметил, как подошла Тнирг, пока она не ухватила меня крепко-накрепко под локоть и не подвела к той еще ближе. Теперь от Первоптицы нас с ней отделяло не более пары дюжин футов, так что каменная громада нависала над нами, возвышаясь, словно монумент.
— Укрой нас своим крылом, Мать!!!
Вначале мне показалось, что камни, осыпавшиеся с крыльев гигантской птицы, были сбиты усиленным стенами эхом. Но когда между перьями Матери пробежали огненные трещины и пылающими кострами распахнулись ее глаза, все иллюзии исчезли. Статуя — статуя ли? — Каменной Птицы услышала мольбу наимладшей из своих дочерей.
От изваяния, обретавшего подвижность и жизнь, ощутимо веяло сухим жаром раскаленного камня. Наливающаяся алым свечением огромная голова Матери очень по-птичьи наклонялась то в одну, то в другую сторону, пристально разглядывая тех, кто посмел посягнуть на ее покой. Может, кому другому это и показалось бы смешным, но я отчего-то четко понимал, как много зависит от того, будем ли мы сочтены достойными ее внимания. Прежде всего, конечно — жизни обоих, но казалось, что и наши души становятся подвластны Первоптице, с каждым вдохом горячего воздуха втекая в вечное пламя…
Судя по всему, первое испытание было нами пройдено. Во всяком случае, всепронизывающий напор хоть и не ослаб, но больше не нес в себе опасности. Да и жар стал не сжигающим, а обнимающим, ласковым — но от этого ничуть не менее трудно переносимым. Казалось, я плавлюсь в этом чудовищном тепле, перетекая в новую форму, облик иного рождения. Поэтому уже без удивления и страха я смотрел на простершееся над нами исполинское крыло — тысячи длинных тонн раскаленного докрасна камня, почти лавы, скрывшей непроглядную тьму сводов. Окажись мы в средоточии пылающих объятий, и то не думаю, что ощутил бы себя иначе.
За собственными переживаниями я чуть было не забыл о Тнирг. Это было справедливо — с матерью каждый всю жизнь один на один. Тем более с Матерью. Другим в эти отношения дороги нет и быть не может.
Но чуть отойдя от шока вторичного рождения, я тут же вспомнил о маленькой гноми. Если уж я запарился до полусмерти, то каково-то ей, бедной, в кожаных одежках и плотной шерстке?
Повернув голову, я поймал взгляд пушистой девчонки, едва ли не в тот же миг обратившейся ко мне с таким же участием в глазах. И тут до нас донеслось громовое воркование, довольное и насмешливое, словно камнепад в жерле вулкана. Похоже, и второе испытание мы выдержали.
Оставалось, по всем канонам, третье, все решающее и дающее награду, за которой мы явились искушать мать всех шести разумных рас. Громадная лапа тянулась к нам, казалось, нацеливаясь остриями когтей в самое сердце. Не удивлюсь, если у неудачников, не пришедшихся по нраву по-женски мудрой и по-женски же капризной Первоптице, вырывали сердца.
Не понимаю, каким усилием удалось удержаться на месте, но это было единственным верным решением. Кончики двух каменных когтей коснулись живой плоти — моей и Тнирг. Удар, шок, ожог — всех этих слов мало, чтобы описать то, что мы ощутили, словно обменявшись ощущениями. В ноздри ударил запах паленого мяса и горящей шерсти.
И тут же все закончилось.
Сложились огромные крылья, склонилась голова. Стремительно, как ни при каких условиях не может остывать такая масса, стал темнеть камень оперения. Все словно говорило — здесь больше нечего делать. Да и гномь настойчиво потянула меня за руку.
От движения в обожженной коже проснулась боль. Но что-то меня не пускало — то ли любопытство, то ли нежелание, чтобы вот так все и кончилось. Скорее все-таки любопытство…
Совершенно напрасное. Тнирг
была права, спеша уйти. Полной мерой проявив женскую мудрость, Мать решила, что настало время и для каприза. Видя, что назойливые посетители не спешат убраться, Первоптица уже на исходе падения в сон обиженно прикрикнула на нас. Кто же виноват, что ее голос — рев извержения, а выдох — пламя?!Не нуждаясь в иных приглашениях, я кинулся следом за гномью прочь по коридору, что привел нас сюда. Огненные языки клубились под потолком, изрядно припекая затылок и плечи. А Каменная Птица, казалось, все кричит и кричит нам вослед, сетуя на непочтительность детей, забывших должное уважение к ее покою…
5. Партия Землекройки
Обратный путь из обители породительницы всех разумных рас я запомнил как-то смутно. Видимо, потому, что шел, словно кадавр, запущенный на автовозврат через единожды разведанное минное поле. Подгорная принцесса тоже двигалась словно в трансе, но для нее все произошедшее хотя бы было нормально. Обычная для ее высшего рода религиозно-бытовая практика — обращение к первопредку.
Меня же от мифа о сотворении отделяла несколько большая дистанция, и столь внезапное сокращение ее до нуля далось нелегко. Так горожанину кажутся бесконечно удаленными события, имевшие место до основания его города. Сказки родных стен надежно ограждают от преданий древности, и встреча с их действующими лицами представляется совершенно невозможной, даже если те наделены вечной жизнью, предполагающей, что те и поныне где-то пребывают.
Масштаб у нас нынешних, что ли, не совпадает с легендарными…
Однако теперь совпал. Причем если гномы хоть раз в поколение пересекались с самой Породительницей в лице представительниц царственного рода, то из сторонних разумных я, похоже, первый, кто за пару тысячелетий удостоился чести лицезреть Каменную Птицу. Не будь у меня опыта знакомства с Великим Все в подвластных тому меканских топях, не знаю даже, как бы смог выдержать подобное. А так просто принял к сведению, что не один он все еще недалек от вмешательства в дела смертных, от которых младшие, эльфийские боги уже самоустранились, а еще не явленный Бог Людей пока не добрался…
Тем не менее, несмотря на все самоуговоры, на душе все же остался некий осадок от столкновения со столь древней и сверхъестественной сущностью. Когда на позиции рвется один тесайрский файрболл, это случайность, а когда два — уже обстрел, или, как говорят умники из книгочеев, тенденция. Вот ее-то, проклятой всеми демонами любого ранга снизу доверху, теперь и приходилось всерьез опасаться. Этак, не привели Судьба, я когда-нибудь и с Перводраконом повстречаюсь подобным образом, если только не с нею самой…
Будучи вымотаны недлинным, но до предела насыщенным событиями днем, мы с Тнирг повалились спать даже без ужина, никак не отпраздновав свое обручение высшей силой. Тем охотнее пришлось приняться за готовку наутро, порядком подмерзнув за ночь. На сковородку жира почти не попало — все пришлось слить в жаровню, чтоб хватило и на еду, и на кипяток.
Впрочем, истощение запасов гномь не волновало, потому что на следующий день ею планировалось возвращение к оседлой жизни в лице гостеприимства Великого Шамана, о котором она условилась при передаче задатка. Причем упор делался на то, что завтра дойти до места обитания Сантуцци я должен один, без малейшей помощи. Оно и понятно, раз подгорной принцессе не следует показываться перед соплеменниками, но как в таком случае она сама попадет по столь тщательно вдалбливаемому адресу, мне пока было не ясно.