"Фантастика 2024-62". Компиляция. Книги 1-24

В один из дней, когда пришел час получать корреспонденцию, среди которой каждую неделю появлялись документы британской разведки, Эмиль Курт увидел отдельный листок с именами царских детей. Но всего шести.

Прибрав бумагу к рукам, Эмиль воспользовался старыми проверенными контактами посольства и вышел на бояричей Смольного и Литвинова. Заплатить пришлось из своих денег, так как официально о бумаге наверх Курт не докладывал. Отчаянный шаг, но в случае успеха у второго секретаря действительно имелись все шансы стать дворянином. Самого низкого положения, разумеется, но уже что-то.

— Что думаешь, княжич? — спросил меня Емельян Сергеевич, прекратив расспрашивать медленно раскачивающегося человека.

Судя по внешнему виду, англичанин готовился окончательно сойти с ума. Во всяком случае, не было похоже, что он сможет оправиться после такого длительного воздействия. Но мне было его совершенно не жаль.

— Я не верю, что листок попал в Британское посольство сам по себе, — ответил я. — Но раз начальство Курта об этом не знало, а на приеме виконт вел себя так, будто мы никак не свяжем с ним его секретаря, выходит, сами англичане тоже непричастны.

Невский одобрительно кивнул, явно довольный моими выводами.

— В посольство его подбросил кто-то из подданных Русского царства, — продолжил мою мысль Емельян Сергеевич. — И это лицо знало не только о существовании шестерых сыновей Михаила II, но и о том, что британцы обязательно воспользуются информацией.

— Вряд ли можно было просчитать, что этот простолюдин возомнит себя великим комбинатором и так легко попадется, — покачал головой я. — То, что нам попался Курт, еще не значит, что остальной список не достался другим иностранцам. Секрет царя получил огласку и больше тайной не является. Нужно вызывать всех сыновей и объявлять кого-то цесаревичем, пока их всех не перебили поодиночке.

Великий князь Московский хмыкнул, после чего одним легким воздействием усыпил Эмиля. Курт рухнул на постель и сладко засопел, на лице бывшего второго секретаря расползалась улыбка.

— Он нам больше ничего не скажет, — произнес Емельян Сергеевич. — Идем, Дмитрий Алексеевич, будем докладывать царю.

Надолго ходьба по коридорам не затянулась. Единственное место, где пришлось немного подождать — у двери царского кабинета. Государь изволил распекать кого-то по телефону.

Но спустя три минуты нам велели войти.

— Что у тебя, Емеля? — уже совершенно спокойно поинтересовался государь.

Пока Невский докладывал, сопровождая свои слова записью допроса, которую, разумеется, сделал на кассетный диктофон, я ждал у стены. Михаил II внимательно прослушал и запись, и Невского.

— Выяснить, кто подбросил бумагу, сможешь, Дмитрий? — повернувшись ко мне, спросил царь.

— Не обещаю, но сделаю все возможное, — ответил я.

Государь поднял трубку телефона и через секунду, когда оператор ответил, приказал:

— Свяжись с кайзером Германского рейха немедленно, — велел он.

Емельян Сергеевич негромко хмыкнул, очевидно, уже поняв, зачем нужно привлекать рейх. Впрочем, тут не требовалось быть провидцем, чтобы понять, сколько можно вытянуть из соседнего государства, если предложить ему часть вражеской резидентуры.

Ждать пришлось недолго, что не удивительно, ведь трехсторонние переговоры еще не завершены, и кайзер должен следить за прогрессом.

— Здравствуй, Вилли, — произнес на немецком Михаил II через минуту. — Ко мне на руки совершенно случайно попали документы со списком британских агентов в твоем государстве. Я могу, конечно, придать списки огласке, но решил, что ты захочешь узнать об этом напрямую, а не из газет.

Мы с Невским не шевелились, чтобы не отвлекать государя. А Михаил II тем временем продолжил:

— Да, передам твоему внуку, у меня как раз есть подходящий для этого верный человек, — он взглянул на меня, обозначая, о ком идет речь. — Сегодня все получишь, и мы с тобой еще свяжемся.

Он положил трубку и усмехнулся.

— Вот так и рушатся империи, — вздохнул государь, медленно поднимаясь на ноги. — Емеля, оформи информацию, которую тебе рассказал этот англичанин. Дмитрий, с этой распечаткой едешь в резиденцию Германского принца.

— Что мне сказать, государь? — уточнил я.

Михаил II оскалился.

— Передай ему, что мы будем свергать Британскую династию.

Глава 9

С документами в дипломате, опечатанном личным гербом государя, я вышел из Кремля. Подготовленный кортеж Царской Службы Безопасности, состоящий из пяти броневиков, ощетинившихся стволами тяжелого оружия, уже ждал меня у входа.

— Дмитрий Алексеевич, прошу, — кивнул боец, открывая мне дверь машины.

— Благодарю, — ответил я.

Забравшись внутрь, я окинул быстрым взглядом тройку бойцов спецназа ЦСБ — все с оружием наготове, забрала шлемов опущены, я вижу в них свое отражение. Никто, разумеется, меня не приветствовал — не положено, да и я им не начальство.

Заняв кресло в центре, я не преминул пристегнуться.

Доспехи сидящих вокруг меня людей уже прошли модернизацию на Уральских заводах — «Оракул» это сразу подметил. Да и внешне они немного отличались от прошлых стандартов, которые я браковал в своих отчетах Михаилу II.

Эта мысль заставила меня усмехнуться. Скорость, с которой государь получил первые партии брони, означала, что дед неплохо заработал. И это откровенно радовало — чем больше денег в казне Уральского княжества, тем больше у нас будет возможностей в будущем.

Траты нам предстоят большие — не так-то просто будет создать наномашины. Да и магические исследования тоже не бесплатно княжеству обойдутся. Уж насколько я изучил монарха Русского царства, за устную благодарность он и пальцем не пошевелит. А значит, мне придется отрабатывать помощь, которую я у него запрошу.

— Поехали, — приказал вошедший вслед за мной солдат, садясь впереди.

Машины плавно тронулись с места. Я еще никогда именно на этой модели не ездил, но впечатление броневик производил хорошее. Читая характеристики, выведенные искусственным интеллектом на мою линзу, я отметил уральский двигатель последней модели. Их изготавливали поштучно, чуть ли не вручную шлифуя каждую деталь.

Столичная дорога бросилась под колеса. Выделенная полоса, сверкающие на крышах броневиков маяки и периодически приказывающая освободить дорогу сирена — все это позволяло нам ехать, уверенно держа сто тридцать километров в час.