"Фантастика 2024-64". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
В Учебке тоже пролилось немало крови. Вика и Олег, прежде чем добраться до моей комнаты в жилом блоке, убили семь Одаренных. И вот это уже был удар конкретно по репутации Российской Империи!
Приехавший в крепость посреди ночи посол Империи — Эдуард Пашкевич — устроил разнос безопасникам и военным. Тут дочь Императора вот-вот приедет, а на вокзальной станции люди сотнями умирают. Так что ни о какой госпитализации пострадавших в центральную Питерскую больницу не могло быть и речи. По меркам Империи, уровень безопасности там ниже плинтуса.
Мне провели две операции разом. Вправили и зафиксировали кости левой руки и вытащили
Помню, как очнулся после наркоза и услышал, что где-то за дверью, в коридоре, орал Пашкевич! Думал, снова глюки, но даже стоящий в лазарете солдат от крика начальства вытянулся по струнке. Страха в глазах столько, будто за дверью сам Император. А любая ошибка завершит его военную карьеру где-то на на дальней пограничной заставе.
Нас допрашивали. Меня и Костаса, над которым трое суток попеременно кружили замученные в конец целители. Богатырь пах как кусок барбекю, и выглядел соответствующе. Узор из черных вен покрывал всё его тело, а из одежды врачи оставили ему всего две тряпицы. Одна прикрывала пах, а вторая — лицо. И вот в таком виде, мы со смотрителем встречали поток гостей.
Врачи, следователи, дознаватели от Империи, злой как черт Пашкевич и снова дознаватели. Им было интересно всё! Знак Корзы, фамилии полицейских, ведущих дело, способ и дата переправки в Санкт-Петербург. Корза, Корза, Корза!
Посол заявился в палату прямо во время очередного «дружеского визита» службы сыска.
— Совсем страх потеряли! — Пашкевич кивнул на койку смотрителя. — Не будь здесь господина Нагорного, вы бы сейчас писали отчет о трехсот сорока Одаренных, убитых на вокзальной станции. А этот кусака, на соседней койке, будучи уже дважды раненным и ободранным, отбивался от пары вооруженных противников.
Один из следователей недовольно поморщился.
— В деле Кхана много нестыковок, господин посол. Почему только он выжил после зова Хастура…
— Хочешь я этого парня на тебя натравлю? — Пашкевич хмуро указал рукой на меня. — Так, в целях профилактики! Он загрыз человека, чтобы выжить. Вылез из могилы, которую потом взорвали эти же ублюдки из культа Корзы. Он живьем сжег четырех людей, боясь, что они устроят погоню за детьми. Ваш менталист это подтвердил!
— Но…
— И наш посольский пес сказал то же самое. И ты знаешь… — посол поморщился и на мгновение затих. — Фамилию твою не помню. Так вот, если мне кто-то скажет, что этот парень пережил раскол души, я поверю! Без столь сильной воли к жизни, он бы давно умер, а не с вами тут сейчас лясы точил. Всё! Допросы окончены. Вы и так, пользуясь моим расположением, три дня их мурыжите. Смотритель, вон, без сил валяется, а вы псы и глазом не моргнули.
Уходя из палаты, Пашкевич бросил на нас с Костасом полный негодования взгляд. И всё! Больше никаких допросов и гостей к нам не пускали. Точнее, не считая постоянной медсестры и пары охранников, нас проведал всего один человек. Полненькая женщина, лет сорока с удивительными глазами и крайне спокойной, даже не знаю, пусть будет аурой. В отличии от всех прочих навещавших нас людей, она будто несла с собой спокойствие.
Она что-то спросила. Простые, легкие, ничего толком не значащие вопросы. Кто я? Как зовут? Что думаю
о Российской Империи и о темном герое Корзе? Она не спрашивала о нападении напрямую. Просто тихо и спокойно выслушивала мои ответы. И вот, с ее уходом, на душе у всех в палате стало как-то грустно. Медсестра с поникшим лицом вышла в коридор, а охранники притихли.Странное чувство. Даже не знаю с чем сравнить. Будто пообщался с кем-то близким, тот искренне поинтересовался моим самочувствием и спокойно выслушал. А потом ушел. А я даже имени этого родственника не знаю. Удивительная женщина!
Спустя несколько минут после ее ухода, в себя пришел мой сосед по палате.
— Нас навестила сама Мастер Путей? — голос раздался из-под кусочка ткани, накинутой на лицо Костаса. — Я чувствую след от ее присутствия.
— Так ты не спал?
— Спал я, Кхан. — богатырь сглотнул. — Удивительно, что она пришла именно к тебе. Она… она знает, когда приходить. Ни следователи, ни посол Империи, ни даже я ей не нужен был. Она выбрала момент, чтобы поговорить с тобой наедине.
После ухода следователей у меня и самого в горле пересохло, но я старался пить поменьше, чтобы пореже пользоваться унизительной больничной уткой-туалетом. Костас понял молчание по-своему. Прикрывающая лицо ткань чуть сдвинулась от улыбки, обнажая зарастающие раны.
— Не переживай ты так! У тебя аж дыхание перехватило.
— Ага, кто бы говорил!
— Мастер работает не на Империю, а лично на княжну Анастасию Романову. У нее нет ни должности, ни обязанностей, ни ограничений. И ей будут рады в любом регионе Империи.
Богатырь облизнул пересохшие губы. Из-за ожогов ему давали мало пить, чтобы он меньше потел.
— Среди знати о Мастере Путей княжны ходит много слухов. Она не называет своего имени. И Кхан! Она реально видит будущее! Как ряд картинок или видений. Называет все это «временными полями» и вероятностями. Когда человек стоит перед выбором, она дает ему совет. Может просто взглянуть на тебя и сказать, когда твоей жизни будет угрожать опасность. Кто предаст и с кем не стоит вести дел. И вот Мастер Путей, зачем-то пришел в лазарет к никому неизвестному Одаренному.
— Она спрашивала про Империю…
— Ей плевать на Империю, парень! Она видит будущее. И служит только княжне. Не трону, не Императору, а только его самой юной дочери. Пусть уже и столетней старухе!
Намек Костаса, я понял не сразу. Смотритель говорил все это с опаской, зная, что нас слушает пара охранников стоящая у дверей. А смысл был! Мастер пришел к нам в палату, чтобы лично убедиться в нашей непричастности к инциденту с нападением на станцию Города-Поезда. Видимо, у ее дара есть ограничение, в виде необходимости контакта с теми, чью судьбу она предсказывает. И раз она пришла в лазарет, значит скоро в Питер, а потом и на вокзал Города-Поезда, прибудет и сама княжна Романова.
Я прикинул в уме, сколько времени уже нахожусь в Учебке. Выходит, пять ночей. Уже завтра вечером в крепость прибудет Город-Поезд, вот народ и суетится. Посол выгнал всех посторонних с территории вокзальной станции и видимо взял на себя роль станционного смотрителя. Никаких других благородных солдаты у дверей лазарета в разговоре не упоминали.
Догадка подтвердилась уже вечером. Охрану от дверей отозвали. Богатырь довольно скалился! Ведь благодаря бафу благородного у него восстановление тела шло семимильными шагами.