"Фантастика 2024-66". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
Когда обсуждала с кем-то явление – смеялась, отмахивалась, выставляла напоказ всю свою браваду и бесстрашие; но, когда выброс наступал, вся смелось перманентно испарялась, и ей на место приходил страх, в самом жутком его проявлении. Дикий, иррациональный – Фенек даже себе не могла ответить, что именно в явлении так пугает. Но каждый раз его приход заканчивался истерикой, если девушка не успевала взять себя в руки.
Она слышала, как комната наполнилась людьми, как те переговаривались между собой, смеялись, и уливалась слезами, пряча лицо в потасканный матрац, до боли жмуря глаза. Над этой особенностью «свободовцам» даже смеяться уже скучно стало, посему никто внимания на её трясущуюся личность не обращал, но сталкерша, тем не менее, всё равно старалась вести себя максимально тихо. Это была ужасная ночь,
То, что с утра болела голова, дело обычное – опять перенервничала, нарыдалась вдоволь, а припухшее лицо не спасала даже ледяная вода. Провожавший их Роб не стал так же вдаваться в подробности побитого состояния Фенека – итак всё знал. Скинул нужный адрес, вручил нужную, навскидку, сумму денег, и отправился восвояси по делам. Казалось, не расстроился даже, что сам не едет, но девушка знала, что это совсем не так.
По окружной, от «Долга» подальше, группа будущих отдыхающих спустя несколько долгих часов вышла на широкую асфальтированную дорогу. И погода-то к утру установилась совсем хорошая – солнечная, хоть и ветреная; и настроение у всех было приподнятое. Тихо переговаривались пока путь был пешим, расселись в крытом кузове армейского «Урала», а уж потом заставить их замолчать не мог никто – ни провожатый, ни водитель. Второй по виду был воякой и жутко нервничал – как пояснил проводник, перевозками тот занимался втайне от вышестоящего руководства и боялся быть в итоге пойманным.
Деньги страх послабляют.
Фенек сидела у самого края «палатки», слушала болтовню коллег и бестолково смотрела на колышущийся от ветра плохо закрепленный брезент. Вздыбаясь с места, он пропускал внутрь солнечные лучи и ветер, от которого то и дело с седой головы девушки слетал капюшон плаща. Но ей это нравилось – любила прохладу и ветреную погоду в особенности.
Они притормозили всего раз и то – ненадолго, когда въехали в какой-то лесистый участок. Их проводник автомобиль покинул, попутно попрощавшись со всеми, и Фенек поняла, что совсем скоро они будут уже вне Зоны. Внутри приятно заныло – неужели чистый воздух и разнообразие? Сталкерша рассмеялась какой-то шутке – грубой и пошлой – брошенной одним из бойцов, когда «Урал» снова тронулся с места, и за громким смехом не заметила момент, когда в глазах на секунду потемнело, и она оказалась вне автомобиля.
Плюхнулась в лужу, оставшуюся с ночи, на накатанной грязевой колее, и поспешила подняться на ноги. Под громкий хохот товарищей, девушка и сама скромно рассмеялась – неуклюже вывалиться из кузова прямо на пороге нормального мира и правда было довольно смешно. «Урал» стоял в нескольких метрах от границы Зоны, обозначенной изодранной колючкой, и сталкерша направилась к нему, отчетливо слыша, как смеялся и проводник, не успевший далеко уйти.
– Слишком большая сила притяженья. – Выдала Фенек на возмущение некоторых коллег, усмехаясь и вытирая мокрые руки о плащ. Автомат так и остался болтаться на ней, держась на перекинутом через плечо ремешке, разве что тоже теперь был испачкан. Да какая разница? Она его скоро оставит.
Быстрым шагом девушка миновала границу Зоны, как в глазах тут же снова потемнело, а граница снова оказалась впереди на несколько шагов. Смех утих.
Фенек попыталась пройти снова, и снова, но каждая попытка заканчивалась неудачей. «Свободовцы» любопытно наблюдали за ней из кузова, не спеша выходить, а девушка отчаянно пыталась до них добраться. Словно что-то могло измениться через секунду и выйти удастся – наивнейшая глупость.
– Езжайте. – Всеобщую тишину прервал проводник, подошедший к границе Зоны и сам её несколько раз туда-обратно перешедший. Он с удивлением и опаской смотрел на сталкершу, провожающую уезжающий без неё «Урал» испуганным взглядом. – Пойдем обратно, там разберемся.
Морфей
Выйти хотели тут же ночью – Морф разбудил Зелона, как только успокоился после ухода Корда. Час, два он просидел, задымляя холодный ночной воздух продуктами горения шоколадной сигареты – мужчина не знал. Всё никак не мог прийти в себя.
И ведь не проснулся, гаденыш, от их шумной
беседы, дрых как не в себя. Словно забыл, где они находятся. Но, вместо отправки в путь, мужчинам пришлось экстренно запираться внутри своего убежища: стены крепкие, двери не оставляют собой не единой щели – не должны попасться выбросу в лапы. Тем более, что в этой части Зоны сила явления немного слабее, чем на территориях севернее. В ожидании конца багровой волны, Морф понуро сидел возле дальней стены, безучастно смотря на погашенные угли от костра. Он бы и рад не разбираться в выбросах и их силах, рад бы забыть панику, с которой каждый раз необходимо искать убежище покрепче, но не мог – работа так и не позволила.– А может он прав? – Не рассказать Зелону о произошедшем было бы преступлением, да и всё равно время располагало на более детальные разговоры. – Корд не стал бы бесноваться просто так, да и у него была связь по своим «особым» каналам, если ты не забыл.
Как же, забудешь о них.
– Но Шухов с ним на связь больше не выходил, после той стычки – ты сам говорил. – Задумчиво нахмурился майор. Хотя, в заметке товарища он видел и небольшую крупинку, которая могла повлиять на бывшего командира – почему бы Черному сталкеру просто не начать сводить с ума своего бывшего «служителя»? Раз уж тот в итоге пошёл против него. Но, почему бы Шухову не чувствовать глобальные изменения в Зоне и не делиться ими со старым товарищем?... Стены ощутимо завибрировали, Морф тут же отодвинулся от той, рядом с которой сидел. – Но если связывался…
– Может Корд и не чокнулся вовсе? Просто больше знает. – Слабо повел плечами Зелон, царапая в каком-то нервном жесте свою колючую пухлую щеку.
Выгородить пытается. Оно и не удивительно – у него с Кордом своя история, подлиннее майорской. Это Морф пришел и ушел, а Зелон был как до его прихода, так и после ухода остался. Лишь бы не перебежал, с такой-то привязанностью.
– Я привык больше доверять фактам, а не догадкам. То, что Корд не в себе – факт, на лицо, а его возобновившаяся связь с Черным сталкером и владение тайными знаниями – предположение. – Твердо высказал свою точку зрения мужчина, но тут же смягчился. – Хотя, чёрт его знает. После выброса я проверю кое-что, а потом пойдем – найдём этого старого обдолбыша.
«А вот о чем мы с ним беседовать будем – зависит от того, что я узнаю» - подумал Морфей, но озвучивать не стал. Вдруг своим радикализмом отпугнет товарища, а лишаться поддержки не очень-то и хотелось.
Мужчина отчетливо понимал, что будь они ближе к центру Зоны, щиток бы их не спас – кирпичные стены вибрировали и тихо скрипели до тех пор, пока выброс не кончился, а стальные двери на ощупь были довольно теплыми. Быстро остывали, и наверняка сразу после выброса горели более высокими температурами. Но, к чему думать о том, что могло бы быть? Главное то, что есть сейчас. Они вдвоем в целости и добром здравии, идут ловить другого, третьего, чье здравие под сомнением.
Вероятность того, что после явления Морфа к «вольным» найдутся те, кто распознают в нём одного из военсталов хоть и не высокая, но была, и рисковать тот не хотел. Отправка Зелона в одиночку хоть и казалась майору идеей относительно сомнительной, другого варианта попросту не было – кто-то должен был расспросить сталкерюг насчет Корда. Кто знает, может пробегал мимо или, вон – пережидал выброс, как вариант. Хотя бы сторону его направления вызнать… Он сам тоже без дела сидеть не будет.
Как только связь после выброса восстановилась, и товарищ был отправлен на разведку, Морфей поспешил связаться с институтом.
Между ним и Розой была договоренность – не дергать друг друга без острой на то необходимости, чтобы никто никого не отвлекал во время заданий, и никто никого не заставлял лишний раз нервничать. Правда, пару раз за эти годы мужчина нарушал эту договоренность, когда ситуация казалась совсем патовой, и возникала непреодолимая необходимость перед возможным концом хотя бы словом обмолвиться со ждущим его обратно человеком. Но, из ситуаций тех он выбирался, и пришел к выводу, что если ему и суждено будет внезапно умереть, то смерть явно не станет ждать, когда он там созвониться со всеми, чтобы предупредить. Решил, уж лучше в такие моменты думать, как вернуться обратно, чем тратить силы и время на подбор правильных слов в непростом разговоре.