"Фантастика 2024-67". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
— Как сказала бы одна юная дева, не удержался бы… да, пожалуй, там, в Городе, я бы вас изучил. И вряд ли бы вам пришелся по вкусу процесс… но мы здесь.
Сила Карраго тяжелая.
Неприятная.
Она обволакивает кожу, просачиваясь внутрь, медленно и тяжело, причем судя по ощущениям, Карраго эту силу проталкивает. И ему нелегко. Вон, на лбу проступил пот. И выражение лица такое, упрямое. Сила пробивается.
Сила вызывает зуд.
И еще желание потянуть её на себя.
— Это… лишь анализ… обычный… хотя никогда прежде не давался он мне так тяжко… вы воспринимаетесь
Сила медленно растекается.
Теперь Ирграм чувствует её в крови или что там кровь ему заменяет. Сила ползет по ней, медленная, как эта кровь. И тягучая.
А Карраго и дышит-то с трудом.
Из горла его вырывается сип. А вот Ирграм… Иргам тоже видит. Не так, как прежде, когда он был магом, но все одно ясно.
Черные пятнышки изнутри.
Одни облепили сердце.
Вытянулись вдоль сосудов.
Собрались в груди, под сердцем.
Бляшки виднелись в животе.
На горле.
В руках.
В голове тоже, но пока редкие. Они разъедали… нет, пожалуй, не плоть. Силу. Она и шла-то неровным потоком, да и мутная сама, пусть пока муть едва ощущалась. Ирграм не удержался и потянул её к себе. Осторожно так…
Муть всколыхнулась.
Закружилась.
И Карраго замер.
— Что…
Поток силы устремился к Ирграму. Сквозь него. Через кровь, эту кровь наполняя и заставляя бежать быстрее. Он сглотнул кисловатую слюну.
— Что ты… — Карраго попытался отпрянуть, но такие тонкие нечеловеческие пальцы Ирграма крепко обхватили запястье. И притянули ослабевшего мага к себе.
— Тише, — произнес Ирграм мягко, укладывая тело на мох. И сам опустился рядом. — Тише…
Он закрыл глаза, сосредотачиваясь на ощущениях. Прямо как учили. Вот сила, прозрачный легкий поток, который все же неприятен. А вот крупицы тьмы, даже не крупицы — хлопья, которые летят в этом потоке, чтобы приклеиться… к крови Ирграма?
Его силе?
Сути.
Он облизнул клыки. И потянул больше. Правда, подумав, взял мага за вторую руку, замыкая круг.
Поток силы Ирграм направил. Ввысь, к сердцу, потом через легочное древо и в хитросплетения кровеносных сосудов, позволяя ей дробиться по древу капилляр. А потом, собрав, связав нити потоков воедино, Ирграм отправил силу по нисходящей линии обратно к магу.
Эксперимент? Пусть будет эксперимент.
И даже с участием Ирграма.
Все, как хотел Карраго.
Глава 27
Глава 27
Винченцо
Ирграм вернулся. В одной руке он держал мешок, сотворенный из куртки Карраго, во второй — охапку тонких стебельков. На плече его висел сам маг, которого Ирграм стряхнул на землю.
— Что с ним? — в глазах Миары мелькнула тень интереса.
— Голова закружилась, — Ирграм положил куртку рядом. — В обморок упал. Переутомился. Наверное. Чеснок вот. И другое.
— Чеснок? И дикая морковь… её порой путают с вехом ядовитым, у них и запах немного похож.
Содержимое куртки заинтересовало Миару куда сильнее Карраго. А вот
Винченцо к магу подошел. Обморок? Как бы не так… возраст возрастом, но не настолько же Карраго ослаб. Напротив, выглядел он весьма бодрым.Тут же…
Чуть бледноват, но дышит ровно, сердце тоже бьется спокойно, и похоже, что маг спит. Но нет, это не сон, а действительно обморок, причем глубокий. И силовой каркас нестабилен, словно он взял вдруг да и выплеснул всю силу до капли, даже больше. Правда, Карраго восстанавливался и стремительно, что было хорошо.
— Он будет зол? — Миара перебирала травки, откладывая нужные в сторону.
Пара мгновений, и в котел полетело что-то.
— Будет. Наверное. Сам хотел эксперимент…
— Это да… что ж, ты, главное, на глаза не показывайся, а там как-нибудь, — она сунула чеснок Ирграму. — Помыть бы надо. Я не привыкла есть похлебку с землей. И морковь возьми.
— Больной ты мне нравилась больше, — проворчал тот.
— А ты прежде не впечатлял совершенно. Сейчас вот другое дело. Сейчас ты просто-таки необычайный интерес вызываешь.
— Тоже хочешь в эксперименте поучаствовать?
Раньше Ирграм в жизни не осмелился бы спорить.
— Почему бы и нет, — оскалилась Миара. — Эксперименты двигают науку… путь познания, что там еще?
А сейчас… он вдруг припал к земле, сжался, явно готовый ударить. И не боящийся удара. Винченцо ощутил исходящую от нежити… ненависть? Нет, скорее жажду. Желание дотянуться до этого, уже не белого, покрытого потом и грязью, горла. Сдавить его, при том вглядываясь в глаза, выискивая в них… что-то важное, конечно, иначе зачем?
— Хватит, — жестко оборвал их Винченцо и поднялся.
Он не был уверен, что справится с этой тварью, не убивая. А Миара поджала губы.
— Мы просто беседуем…
— Надеюсь, о том, как будем завтра на тот берег перебираться? — Дикарь нес длинный прут, с которого свисала пара рыбин. Каждая — длиною с локоть. Массивные тела, покрытые мелкой чешуей, и огромные, в треть тела, головы.
— Именно об этом, — очаровательно улыбнулась Миара, стряхивая руки. — И о том, кому морковку мыть.
— А у нас есть морковка?
Рыбины легли на землю.
К счастью, выпотрошили их еще там, на берегу.
— Есть. И морковка, и чеснок… дикие, но тоже неплохо. Спасибо нашему дорогому Ирграму…
— А с этим что? — от Дикаря не укрылось состояние Карраго, который так и лежал, скукожившись и нелепо высунув руку.
Винченцо надеялся, что маг оклемается. Или что хотя бы мозговой удар его не хватит, а коль хватит, то сразу. Добивать раненых ему никогда не нравилось, но теперь как-то вот особенно, что ли?
— Обморок, — ответила Миара. — От переутомления… надо водичкой полить.
— Кстати, водички стало больше, — юный барон умудрился стать грязнее, чем был прежде, хотя Винченцо искренне полагал, что это уже невозможно. — Мутная только. Зато рыбы в ней! Плюхается. Кое-где.
И это тоже странно. Там ведь температура такая, что вода испарилась. И всякая нормальная рыба должна была, если не сгореть до костей, то всяко издохнуть.
А она плюхается.
— Мы вот, добыли, — Джер указал на рыбин.