"Фантастика 2024-68". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Нискирич дёрнул башкой, на этот раз не размеренно и как будто размышляя, а резко, как если бы муху сгонял. Тяжело вздохнул, дёрнул себя за ус, неразборчиво прорычал сквозь зубы, а затем бросил короткий взгляд на Ункац-Арана.
Тот понял без лишних слов, тут же защёлкав по «болтушке». Прошептал в пустоту запрос, затем ещё один. Связался со вторым собеседником, молча выслушал. Выждал, пока его переключат на очередного. И чем больше он слышал в заушнике, тем ниже опускались уши. Затем гадатель искоса зыркнул на меня, и только тогда неохотно кивнул казоку-хетто.
— Прямых доказательств нет, — негромко проскрежетал шаман, — но записи с камер подчищены слишком рьяно, а улица шепчет о странном…
Нискирич тяжело откинулся на спинку кресла, сцепил пальцы
— Значит, я должен тебе поверить? Что в Бонжур идут ракшак, да не просто так? Что казоку-йодда «Уроборос-гуми» и отборные кубба «Лотоса» идут с ними? Причём идут убивать, и их цель вовсе не «Диктат» Хадекина фер вис Кри?
— Да, — просто ответил я. — И когда они покинут район, в нём не останется ни одной независимой казоку.
Нискирич замолчал почти на минуту.
Галло и Ниба переминались с лапы на лапу за моей спиной, но не издавали ни звука. Шаман задумчиво прокручивал на гаппи станцию за станцией, изредка бросая на меня едкие, полные презрения взгляды. А я? А я старался дышать ровно и настраивался на «низкий писк». Возможно, самый важный в своей не такой уж и важной жизни…
— Хао… — негромко признал старший фер Скичира, снова кладя лапы на стол. — И именно в этом кроется причина того, что Ланс и его новые друзья переступили ручей, верно?
— Верно.
— Я выслушаю вас, как и было утверждено ранее.
Я чуть не охнул от облегчения, на мгновение даже потеряв концентрацию. Но вместо этого убил улыбку, медленно и глубоко кивнул вожаку, а затем негромко, чуть напевно рассказал историю, заготовленную ещё в Пузырях…
— Я видел это лично. В пустыне вокруг гнезда, когда жил в племени Стиб-Уиирта. Пара щебёнчатых сомов в тот день забралась в колючую рощу бесоловки, чтобы предаться любовным утехам. На их неудачу в этот самый момент мимо нашей стоянки кочевало огромное стадо лысых туров, и тропа их пролегала ровно через кусты. Чем ближе подбирались рогатые, тем больше нервничали зубастые. Через пару минут стало ясно, что романтическому свиданию конец, и сомы начали отступать в колючки. Неохотно, рыча и размахивая хвостами, но они предпочли убраться. Но туры, в туполобости своей почуявшие всевластие, решили зачем-то закрепить ненужную победу. И несколько самых крепких быков откровенно попёрли на хищников.
Нискирич слушал, не меняя позы, будто бронзовая статуэтка самого старшего из Безмятежных Детёнышей. Ункац-Аран перебирал седые косички, в которые были заплетены наращённые волосы на правой половине головы.
Галло Ш’Икитари задумчиво наблюдал, поглаживая перстни, а Ниба вдруг вынул из кармана термокружку (когда он успел прихватить её из фаэтона?!), выдвинул трубочку и сделал не совсем уместный глоток.
— Когда до туров оставалось всего ничего, самец-сом развернулся, — продолжал я, стараясь не отвлекаться на реакции чу-ха в кабинете. — Зверюга зарычала так, что в лагере чу-ха-хойя заплакали молокососы! И вдруг рванула в атаку. Один на триста рогатых голов, сисадда? Он бросился в бой не для того, чтобы убить ради пропитания. Он сделал это, защищая свою самку и отстаивая права и статус Князя Пустыни. А на что оказались способны туры? Даже самые рьяные и задиристые из них?! Думаешь, они дали хищнику отпор? Довели дело до конца и затоптали бедолагу? Нет, господин фер Скичира. Они бежали прочь. Причём всё быстрее и быстрее. И ещё быстрее, когда отважный сом добрался-таки до ближайших и пару раз основательно приложил когтистой лапой по окорокам.
Я перевёл дух и мечтательно вспомнил о фляге, но приказал себе не отвлекаться и закончить на прежней ноте.
— А затем самец горделиво вернулся к подруге. А совершенно о*евшие туры — едва ли понимавшие, что произошло и как такое вообще возможно, — сбились в гигантскую кучу и… выбрали себе другую тропу для перегона…
Я замолчал и в очередной раз сдержался, чтобы промочить горло. Нискирич фер Скичира оставался неподвижен, изучая меня через истончившийся дым «бодрячка».
— Красивая история, — наконец произнёс он, поочерёдно взглянув на Галло и его напарника, словно
«Жёлтые котелки» имели к моему рассказу хоть какое-то отношение. — Но нельзя ли чуть конкретнее?— Этим отважным песчаным сомом можешь стать ты, господин фер Скичира, — мягко ответил я. Тут же заметил, как замер и насторожился шаман. — Но для этого тебе стоит перестать насовывать под хвост «Прыгунам», и объединиться с ними. И с другими казоку Бонжура — тоже. Выстроить оборону района. И под негласным покровительством «Диктата Колберга» дать чужакам пи…
Финальное, мощное и полное победоносного смысла бранное слово было некстати перебито громким вжхххупч — это Ниба Чим-Хан за моим плечом шумно всосал через трубку очередной глоток неизменного напитка. Впрочем, черношкурый казоку-хетто «Детей заполночи» и без того уловил все смыслы сказанного приёмным сыном.
Теперь на меня не пялился ни один из его раскосых глаз, и я догадался, что вожак стаи действительно взвешивает услышанное.
Я покрутил на пальце кольцо названной сестрёнки. Добавил негромко, постаравшись не сбиться с того же гипнотического тона:
— Предположу, что знаю, о чём ты думаешь. Что это будет проявлением слабости. Дескать, в таком случае «Прыгуны» заявят: «вернёшь нам отжатые предприятия…». Ты оскалишься, ты щёлкнешь хвостом по столу. Они сделают вид, что пошли на уступки, мол « хао, возвращай не всё, но нам тут жить, так что под нашу лапу возвращается хотя бы часть крематориев»… Ты посомневаешься, ведь это лакомый кусок. Ты ещё сильнее уронишь их ставки. Но всё равно сделаешь шаг навстречу. Потому что, отец, выживание района никогда не было для тебя пустым звуком…
Нискирич оглушительно хрустнул костяшками пальцев и взялся за едва тлеющую скрутку. Несколько раз затянулся, возвращая пламя к жизни, и коронным взглядом уставился одновременно на меня, Галло Ш’Икитари, входную дверь, люстру и необъятную пустоту нашего общего будущего.
— До чего же ловко, мой мальчик, ты всё за своего старика решил.
— Не стану спорить.
Я упорно гнал от себя впечатление, что снова стою в унизительной Витрине Милашек, а угрюмый косоглазый пасюк изучает странного мутанта и взвешивает шансы на успешное окончание торгов. Добавил:
— Но ты уже знаешь, что я прав. Потому что потерять прибыль и получить самые туманные перспективы по новым направлениям всё одно капельку выгоднее ведения дел казоку из топки этого самого крематория…
Мне показалось, что Галло за моей спиной сдержал удивлённый возглас, а в глазах Ункац-Арана добавилось столько злости, что обладай она температурой, на мне бы заполыхало пальто.
— Всегда поражался, сынок, до чего гладко ты умеешь петь! — Нискирич Скичира покивал, а затем — немного неожиданно для «сынка», — одобрительно качнул в мою сторону скрещёнными пальцами. — Неужто решил применить чародейство к своему старику? Хех, да не бледней, мой мальчик, папка шутит… Значит, предлагаешь своему старику открыто сцепиться с законниками?
Но и к этому удару я тоже был готов:
— Как ты сам учил меня много лет назад?! Законы для трусов, кодексы и правила — для самцов!
От меня не укрылось, как крепко (пусть и на короткое мгновение) сжалась широкая челюсть вожака. Затем тот кивнул, будто приглашая добавить, если есть что. И да, у меня было. Готов спорить на деньги, что в этот момент мой нирмаата из прошлой жизни наверняка бы гордился.
— В твоих когтях многое… — Байши, стоило немалого труда не скатиться в настоящий «низкий писк». — Не всё, чего бы ты хотел, но очень многое. Я никогда не лез в дела казоку, но предположу, что у тебя под лапой не меньше тридцати крематориев, обширная сеть грузоперевозок, прачечные, несколько игорных домов, питейные, ломбарды, гадательные салоны и тайчо-бары. Про совсем уж теневую сторону дел умолчим, сисадда? Ты готов стать видным хвостом района, причём набело. Попасть на Малую Фреску Светящихся Глаз. Затем на Большую. Кто знает, но, быть может, путь ведёт тебя даже ко двору Смиренных Прислужников…