"Фантастика 2024-76". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Меж тем, заметив, что баталия улеглась, что жуткие среброволосые нелюди по необъяснимой человеческой логикой причине отнюдь не пытаются прикончить ее рыцаря, а, мирно поговорив, разбрелись по своим делам, Эссельте поднялась из-за камня, послужившего ей прикрытием, и осторожно махнула Ивану ручкой.
— Милая моя, иди сюда! — углядев из-за дотлевающего пожарища робко маячащую вдалеке фигурку в красном, Иванушка заулыбался, как дурачок на пряник, и тоже призывно замахал — обеими руками. — Мы победили, бояться больше нечего!
— Идти куда?!.. К ним?!.. Самой?!..
— Они?.. — Иван опустил руки и с искренним непониманием уставился сначала на нее, потом на изучавшего их насмешливым взглядом старика, на разбредшихся по заваленным головешками и трупами улицам выживших женщин и детей…
И пришел к совершенно определенному выводу.
— Да нет же! Ты их с кем-то путаешь! — уверенно прокричал он в ответ. — Это славный и отважный народ, моя ласточка! И очень дружелюбный! И… мне очень жаль… что я вынужден это тебе говорить… но на твоем месте, не выяснив всего, я бы… постеснялся… называть незнакомых людей такими… неподобающими именами. И… я полагаю… прости меня, солнышко… но тебе нужно перед ними извиниться.
— Ты точно псих, зайка моя, — обреченно приговорила Эссельте, не дослушав до конца тираду лукоморца.
— Псих, псих, женщина человека. Тебе такой не нужен. Топай своей дорожкой кривыми ножками.
Девушка с двумя кинжалами незаметно подошла к царевичу сзади и, нахально подмигнув опешившей гвентянке, игриво положила руку ему на плечо.
Спустя несколько секунд принцесса уже стояла рядом со своим зайкой, горделиво вскинув голову с остатками изысканной прически под неприкрыто изучающе-оценивающими взглядами насмешливых женщин сиххё.
— Э-э-э… это Аед, старейшина деревни Рудной, — галантно представил темноволосого старого сиххё Иванушка, конфузясь и тщетно надеясь вывернуться из положения, когда имен половины представляемых он не знал. — Аед, это… э-э-э… моя дорогая… которая может представиться сама… потому что она самостоятельно эмансипированная современная дама… в смысле, без предрассудков… Кхм.
Дорогая одарила дорогого еще одним красноречивым взором, судя по всему, случайно завалявшимся с предыдущего шоу, дернула плечиком и напыщенно проговорила:
— Принцесса Гвента Эссельте Златокудрая!
— Красивое имя, — хором произнесли два голоса.
Обладатель одного из них при этом устремил очи долу и вспыхнул по самую макушку, как стог сена в сухую погоду.
— А тебя как зовут? — вопросительно уставилась на лукоморца суровая старая сиххё с кожаным щитом за плечами.
— Иван, — быстро ответил царевич.
— Сионаш моё имя, — с достоинством проговорила старуха. — Жена Аеда.
— Прошу прощения, Иван и Эссельте, что не приглашаю вас присесть… или войти в дом… — кривя губы в горькой усмешке, проговорил старик, — но придется нам говорить здесь, и стоя…
— Да, конечно, — с готовностью кивнул Иванушка.
— …хотя, откровенно говоря, говорить нам особенно не о чем, — не дрогнув ни единым мускулом, закончил Аед.
— Я о том же! — не замедлила оскорблено вздернуть подбородок принцесса.
— Ты меня не поняла, женщина человека, — устало отмахнулся старейшина. — Я не знаю, что бы вы сделали с одним из нас,
попади он к вам в лапы, но по обычаям сиххё, если мы не убили своего врага сразу, то не убьем его никогда. А если приняли от него помощь… то наш враг становится нашим другом. Хотя, по чести говоря, твой человек особо и не спрашивал, нужна ли она нам… и принимаем ли мы ее. А друг сиххё — друг до смерти. Человек Иван — друг нашего рода. Ты — друг Ивана. Друг моего друга — мой друг. А это значит, что среди нас тебе ничего не угрожает.Эссельте скользнула взглядом по устилавшим окраину черным мохнатым телам, по раздвоенным копытам на их ногах, по цепким кривым пальцам с толстыми обломанными когтями, по безобразным рылам — отвратительным пародиями на человеческие лица, вытянутым лысым головам, увенчанным жесткими заостренными торчащими ушами, принятым ими ранее за рогатые шлемы, и невольно передернула плечами.
— Кроме этих?.. — кривясь с омерзением и инстинктивно прячась за Иванушку, нервно пробормотала гвентянка. — Кто это?..
— Гайны, — коротко ответил Аед.
— Но кто они такие? — озабоченно нахмурился лукоморец. — И кто вы? И как мы…
— Как вы сюда попали и как вам отсюда выбраться? — снова усмехнулся старейшина. — Попали — через круг Морхольта. Другого пути к нам сюда от вас нет. Как выбраться? Никак.
И, предваряя готовый сорваться с ивановых губ возмущенный вопрос, быстро добавил:
— Если бы мы знали, как отсюда выбраться, думаешь, мы бы тут провели хоть пятнадцать минут лишних?
— Урожаи наши вытаптывать, путников ночных губить, дома наши жечь у вас очень хорошо выбираться получается! — выпалила в сердцах и тут же стыдливо вспыхнула от несвойственного ей воинственного неуважения к старшим дочь короля.
— Ах, ты про это, женщина человека Ивана… — дружелюбие Аеда заметно похолодало. — Да. Такое было. Раньше. Но теперь, когда нас осталось так мало, мы не тревожим вас больше. Вы это заметили. Наверное.
— Ну, заметили, — снова глянула гвентянка на старика, как на врага своего народа — сурово и непримиримо. — И что же, сиххё?
— А то, женщина Эссельте, — едва сам не потеряв самообладание, подался вперед, гневно щуря глаза старейшина деревни. — Что наши отважные мстители, выбиравшиеся в наш мир, из которого вы нас так предательски вышвырнули, были самоубийцами. Никто из них не вернулся назад. Ты слышишь — никто! Потому что обратного пути для ушедшего туда сиххё нет. А существовать мы там можем только ночью. С первыми лучами солнца мы просто погибаем! Рассыпаемся в пыль. В прах. В ничто!.. Сколько ночей может протянуть сиххё, прежде чем неосторожность, неудача, безразличие или отчаяние оставят его утром не в какой-нибудь норе или пещере, но на открытом месте? Меньше, чем вы думаете, люди. Гораздо меньше, чем вы думаете…
— Но… откуда вы тогда… об этом знаете?.. — слегка поумерив свой жар, всё ж упрямо не сдавалась принцесса. — Если они не возвращались?
— Наши ведуны об этом знали. Они могут чувствовать ушедших домой. И всегда предупреждали всех, — тоже будто смутившись своей несдержанности, опустил странные серебристые глаза старик. — Но молодо-зелено… Лишенного родины разве смерть может удержать от мести захватчику?
Над маленькой компанией повисло неловкое тревожное молчание.
— А сейчас?.. — через несколько тягучих секунд нарушила тишину, ломко переплела пальцы и отвела очи гвентянка.