"Фантастика 2024-81". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
И что теперь с этим делать?!
Ну, для начала — успокоиться. Ее паника и тревога точно Тарику не помогут.
Даари перевела взгляд на лохань с драконятами — и вскрикнула: все три дочки лежали на дне, свернувшись пружинками.
Она тут же вскочила с кровати, бросилась их вытаскивать — на крик и суету снова набежали лекари и охраны. Извлеченные из воды, девочки немедленно превратились в человеческих младенцев и начали жалобно вопить: видно, они попросту заснули на дне. Дурдом.
Не работало предложенное Владыкой успокоительное!
Глава 9. Интерлюдия с Тариком
Боль была такой невыносимой, что больше всего
Он имя свое не мог вспомнить, не мог думать о себе как о человеческом существе. Вместо того, что жило, дышало, смеялось, любило кого-то, спорило с кем-то, остался только сгусток боли, способный страдать и биться в судорогах, долго, невообразимо долго, всегда.
Но вот что-то схватило, спеленало его извне, и стало легче. К измученному разуму словно прикоснулся другой разум — острый и ледяной, неизмеримо более твердый и волевой, чем его собственный, но… какой-то более простой, что ли? Даже в своем неадекватном от боли состоянии он заметил это. Нет, не простой, а как будто… замерший? Закостеневший?
Замерший разум сказал: «Дергаясь, ты усугубляешь страдания, существо. Твое понимание магии рудиментарно. Ты принял иной облик непродуманно, с множеством ошибок. Я направлю энергетические потоки внутри твоих тканей и органов, чтобы ты вернулся в присущую тебе от природы форму. Не сопротивляйся».
Это было выражено даже не столько словами, сколько какими-то интенциями, позывами. Достаточно четкими, чтобы разобрать их, имеющими строгую логическую структуру — при этом ничуть не похожую на семантику основного языка Цивилизации или куда более строгую семантику языков программирования маготеха. Нечто медианное, равноудаленное и от того, и от другого. Каждый импульс-фраза представлял собой спрессованный пакет смыслов, который мозг расшифровывал с некоторой заминкой… и не факт, что правильно. Одно чувствовалось безошибочно: разум этот был враждебен и не испытывал к нему ни единого теплого чувства — даже отстраненного сострадания одного существа из плоти и крови к мучениям другого.
Однако в его положении выбирать не приходилось.
Последним напряжением того, что еще осталось от его воли, он заставил себя замереть. Всего на секунду, но этого хватило неведомому союзнику — нет, союзнице, разум почти наверняка был женским! — чтобы захватить полный контроль. Все мышцы поплыли, расслабились почти до состояния жидкой кашицы. Он вдруг понял, что не сумеет пошевелиться даже ради спасения своей жизни. Но не испугался. Он, Таарн Сат, запретил себе бояться. Давно, еще когда умерли родители, и он видел, как бьется старшая сестра, чтобы как-то обеспечить им сносную жизнь.
А потом, когда сестра погибла, отсутствие страха закалилось, словно сталь.
«Спи, — последовал пакетный приказ. — Спи, восстанавливайся. Пусть твое тело залечит разрывы в мышцах и трещины в костях. Пусть мои чары подлатают внутренние кровотечения. Спи, человеческое существо. Потом ты будешь лучше подготовлен к разговору».
…Тарик по-настоящему пришел в себя много часов спустя.
Он отчетливо понимал это: что прошло много часов, что он уже снова человек. Он помнил все, что случилось на крыше социального центра в Точчиконе, помнил, как с высоты спустилась Узурпаторша Неба и похитила его, и как он болтался у нее в когтях, не способный не то что организовать сопротивление — даже завопить толком, потому что чужие голосовые связки не подчинялись неопытному разуму.
На сей раз Тарик обнаружил, что лежит лицом вниз на ворохе сухих листьев и еловых веток: ему в бок
противно впивалась шишка. Глаза слипались от гноя, голова раскалывалась, но в целом он чувствовал себя неплохо. В том смысле, что в его тело не врезались веревки, кости, кажется, не были сломаны, и все ногти на месте. Правда, это, может быть, пока…Последние месяцы Тарик много времени проводил в Теневой Сети. В основном там, где распространяли призывы к свержению Владыки. Там лежало много текстов, извлеченных из тайных архивов Кланов и не очень тайных, но редко посещаемых архивов Центральных городских библиотек, а также личных коллекций… в общем, много откуда. Часть этих текстов восходила ко временам до Катастрофы и рассказывала в том числе о пытках и зверствах, учиняемых Узурпаторами Неба. Их самки, например, любили принимать человеческий облик и по-всякому куражиться над людьми. Самцы считали это ниже своего достоинства: они людей попросту убивали целыми Кланами (тогда все жили в кланах, и маги, и немаги).
Бесы-демоны…
Ничего. Бояться раньше, чем начнутся пытки — значит, отдавать победу в когти его пленителю. Нет, пленительнице. У дракона, куролесящего над городом, не было рогов — значит, самка. Кроме того, на определенных сайтах уже в первые часы разворачивающегося кризиса успели привести доводы за то, что с самцом Владыка не стал бы вступать в переговоры. А если бы и попытался, то второй самец этих переговоров не принял бы.
Самка — это кромешный ужас. Но одновременно и возможность. Драконы, конечно, теперь попытаются загнать людей в резервации. Но ведь магов гораздо больше, чем во времена Катастрофы, и маги эти гораздо сильнее — магия как наука ушла далеко вперед. Когда и свергать Владыку и не создавать правительство, достойное людей, как не сейчас?
Особенно если слухи всё-таки верны, и Пришелица уже успела прикончить Узурпатора…
Однако такое восстание и переворот — это много человеческих жертв, может быть, миллионы. Пережив гибель самых любимых, Тарик ожесточился, но ни за что не пожелал бы еще кому-то пережить то же самое. Он никак не мог согласиться с самыми радикальными сайтами, которые утверждали, что любые жертвы будут оправданы: мол, эти люди сами виноваты, что терпели Узурпатора столько поколений, не восставая — рабские натуры! Разве мама с папой или Дайки были рабскими натурами? Нет! Они просто заблуждались. Как заблуждаются и многие другие, жертвы бездушной пропаганды Узурпатора.
Поэтому он решил предотвратить жертвы или свести их к минимуму — любой ценой, даже погибнув самому. Лучше уж Тарик, чем кто-то еще. Кто по нему будет скорбеть? Инге? Не смешите: он девушек теперь меняет каждый месяц, ему не до младшего брата. Он даже Дайки толком не оплакивал, предатель! Таария Лосо? Она немного взгрустнет, но тоже утешится. Какие бы чувства Тарик ни питал к ней, совершенно очевидно, что Таария их не разделяет. Для нее он не мужчина, а ребенок-вундеркинд. Может быть, со временем он бы и завоевал ее расположение и даже отбил бы ее у этого холоднокровного скорпиона, за которого ее выдали замуж, но точно не раньше, чем начнет бриться! Так что и тут функция не определяется.
В общем, он все рассчитал и решил, что момент оптимален. Больше такого окна возможности не будет. История смотрела на него. Тот самый миг, когда один камешек мог развернуть лавину, направив ее по иному пути.
Жаль только, план Тарика не увенчался успехом.
Он собирался превратиться в дракона-самца и призвать эту тварь к порядку (а потом убить, естественно) — и у него почти вышло… Однако по «почти» никогда не является оправданием для поражения. Тарик проиграл.
Он стиснул зубы. Проиграл — опять! И в этот раз, наверное, у него не будет возможности отступить и начать все с начала.