"Фантастика 2024-84". Компиляция. Книги 1-13
Шрифт:
Спустя двадцать минут Федя теребит меня за рукав.
– Да, идем, – подтвердил я, и мы снялись с места. Вылезая из развалин, растяжки не снимаем, нехай остаются, немцам подарки будут. Лишь ставлю еще одну между двух домов, где сами пойдем, преследование отсечь, если будет. Хотя на удивление все тихо, даже ракеты взлетают с прежним интервалом. Думаю, хватятся немцы, когда найдут пулеметчика.
Уже будучи в конце улицы, услышали отдаленные свистки, а затем хлопнул взрыв.
«Растяжка», – мелькает в голове. Тут же приходит подтверждение, слышатся выстрелы из винтовок и совсем рядом пролетают несколько пуль.
– Федя, ноги! – Мы уже возле угла двухэтажного дома. Сворачиваем, удивительно вовремя получилось. Из угла за спиной пули противника выбивают крошку.
–
Прошмыгнув под прицелом станкового пулемета, хорошо, что бойцы на НП предупреждены, лезем в подвал. Сзади стрельба продолжается, причем явно усилилась, в кого они там стреляют? Перекинувшись с постом парой фраз, узнаю, что разведчики давно прошли, предупреждаю ребят, чтобы были начеку. Сверху вдруг начинает долбить наш станкач, ого, фрицы прямо по темноте решились на атаку! Уходим, оставляя бойцов встречать атакующего врага. Тут гарнизон небольшой, отделение при двух пулеметах, но рядом в соседних руинах и блиндажах бойцы есть, хоть и немного.
Ротный встретил одним словом: «Молодцы», и, кивнув, разрешил отдыхать. Бойня в соседних домах тем временем закончилась, не решились фрицы дальше идти, ну это понятно, как и у них, у нас тоже хватает заграждений и опорники усилены, дай бог. Все-таки последние дни очень тщательно закапываемся.
Немцы сейчас перенесли пик своих атак на позиции наших войск, что расположены в цехах заводов, на севере города. Там звиздец чего творится, мясорубка, по-другому и не скажешь. На нашем же участке, в центре города, немцы перешли к глухой обороне, с редкими вылазками. У нас, наоборот, командование армии постоянно требует атаковать, не давать немцам зарываться, но как тут атаковать? Постреляем немного, минометы подолбят, но немцы не ведутся, стараются тупо отстреливаться из пулеметов, иногда привлекая минометы. Понятно, что в контратаку они не пойдут, не глупые, понимают, что нам это и нужно. А мы лезем, теряем бойцов понемногу, хорошо, что больше раненых пока, убитых единицы.
– Сержант, – командир вернулся с КП дивизии, собирали сегодня всех, включая командиров рот. Принимая во внимание, что батальонов уже как таковых и нет, становилось понятным, почему задачи ставят сразу ротным, – завтра после артподготовки пойдём в атаку. Приказано захватить дом железнодорожников и очистить ближайшие к нему дома. Мы должны выйти на рубеж по Пензенской улице, откинув противника за площадь.
– А Г-образный? – Вот где засада-то, если его не будут штурмовать, смысла захватывать железнодорожный нет. Да и не подойти к нему будет, если с Г-образного будут спокойно долбить по нам.
– Его соседи будут брать, из тридцать четвертого полка.
– Одновременно пойдем?
– Да, чего думаешь? – Ха, а чего я-то думать должен?
– В смысле? – делаю непонимающее выражение лица.
– Ну, предложения есть?
– Да какие тут предложения. Думать надо, а нам, я так понял, времени не дают?
– Правильно понял. Как нам бойцов на подступах сберечь, чтобы было кому внутри воевать?
– Если с Г-образного прижмут соседей, нам точно не пройти. Там у них станкачи чуть не в каждом окне, во все стороны могут долбить. Сомневаюсь, что артиллерия сможет подавить хоть что-нибудь. Там нужны прямые попадания, в окна, я имею в виду.
– Там снайперов собирают, в дивизии. Рулит стрелками какой-то Чехов. Тебя тоже к ним хотят причислить. Будете издали поддерживать, может, и поснимаете пулеметчиков.
– Может, – задумчиво киваю я. – Но всем вместе идти нельзя, нужно заранее места занимать.
– Вот пойдешь к снайперам, там и решайте все это.
У снайперов познакомился с другими стрелками. Долго обсуждали варианты работы. Мне не нравилась их идея занять одно место и всей кучей отстреливать пулеметчиков у фрицев. Удивился, что в основном здесь все почему-то воюют без вторых номеров. Стрелок-наблюдатель нужен всегда, особенно в городском бою. Здесь обстановка меняется быстро, реагировать нужно мгновенно, а как это делать, если ты занят стрельбой. Высказал свои мысли,
кто-то поддерживал, кивая, кто-то фыркал. Ну так специалисты, кто тут меня слушать будет.Как же не хватает мне Пети. Черт, незаменимый напарник. Вон с Федькой ходили недавно, претензий нет к нему, но привык я тогда к Петрухе, что ли? Так с ним было хорошо, он понимал меня без слов, смотрел туда, куда действительно надо, а не ждал, когда объяснят, настоящий второй номер.
Какой-то Чехов оказался лучшим снайпером дивизии, с самым большим количеством уничтоженных солдат и офицеров вермахта. Парень реально был спецом, куда мне тут со своей самодеятельностью. Однако при разговоре выяснил специфику работы наших снайперских групп. В городе, в тесной застройке, ребята работают на малых дистанциях, что очень опасно, поэтому снайпера здесь долго не живут, вот и оказался у Чехова самый длинный список из ныне еще живых. Кстати, мне ведь не считают результат работы снайпером, я командир взвода пехотинцев, а ведь если бы был штатным стрелком-снайпером, счет у меня был бы уже к пятидесяти. Это реальная цифра уничтоженных солдат противника из снайперской винтовки. Я ведь еще в первые дни, при частых атаках немецких солдат, отстрелял очень много. Просто повезло с ситуацией. Сидишь где-нибудь хорошо укрытый, а по улице фрицы наступают. Хоть те и с танками идут, да только тебе-то какая разница? Стрелял самое дальнее метров на четыреста, в какофонии городского боя вычислить одну винтовку просто нереально. Поэтому и стрелял безнаказанно. Позже, когда сам участвовал в атаках и отражении таковых со стороны немцев, винтовкой почти не пользовался, вот и счет завис.
Сейчас мне и еще десятку парней объясняют азы работы стрелка-одиночки, зря, кстати, на одного ставят, двое в команде должно быть, стрелок-наблюдатель, или второй номер, еще никому не мешал. Эх, вот бы сюда Петруху моего, вот с кем бы я повоевал.
Сегодня, тридцатого октября, мне доставили с берега подарок. Похоже, молитвы мои дошли до создателя. Вечером, после очередного занятия со снайперами, я отдыхал у себя в блиндаже. Ага, у меня есть свой «блин». Так и остальные бойцы сейчас в блиндажах живут, домов-то целых почти не осталось, настроили «блинов» много и повсюду, ходов и траншей нарыто километры уже, а еще и углубляем ежедневно, и новые копаем. Так вот, когда на улице постучали железом о железо, из-за висевшего полога мне было не видно, и я крикнул:
– Чего скребетесь там, заходите, кто пришёл. – В ответ очередной стук. – Ну чего как дети малые, в самом деле? – заводясь на неизвестных, кто не желал входить, а желал, видимо, меня вытянуть на улицу, под дождь. Мы тут пока на «уроке» были, промокли все до нитки. Сижу вон возле печки и нагреться не могу. Отдернув кусок брезента, что служил дверью, пячусь назад, выпучив глаза и запнувшись за ящик, что служил табуретом, сажусь на задницу.
– Ты чего, командир? Шарахаешься, как черт от ладана, – на меня стоял и смотрел, улыбаясь, мой напарник Петя Курочкин.
– ???
– Эк тебя заклинило-то? Сань, это же я, Петя, что, не узнал, что ли? – Петя даже как-то расстроился.
– Как раз наоборот, слишком хорошо узнал, но…
– Да выписали меня уже, вот, вернулся, к себе примешь? – Петя проговорил все это и вдруг отвел глаза.
– Сбежал, засранец! И без документов! Так? – прихожу в себя и «включаю» командира.
– Да я уже…
– Я тебе дам «уже»! Когда убежал, дезертир? – я уже поднялся и начал надевать просохшую одежку.
– Вчера. Там эшелон был подходящий, вот и приехал быстро. Документы даже не спросили, – Петя виновато смотрел в землю.
– Дурень ты, братуха! Ведь в госпитале тебя уже, наверное, в дезертиры записали.
– Да я все просился, просился, а они никак не отпускают, чего было делать-то? – внезапно вспыхнул напарник.
– Лечиться, а теперь вот сухари сушить будешь, хотя, скорее уж, лоб себе зеленкой помажь, вернее будет. – Я полностью оделся и вышел на улицу. Дождь немного утих, но все равно капал помаленьку.
– Ты куда? – испуганно спросил друг. Остановившись перед ним, я обхватил его немаленькую тушку и сжал в объятиях.