"Фантастика 2024-84". Компиляция. Книги 1-13
Шрифт:
– Игорь Николаевич, – представился «интеллигент», протянув руку.
– Александр. – Рукопожатие было крепким, видимо, силы у человека были.
– Срок большой?
– Четвертак, – уныло сказал я в ответ. Блин, сейчас, наверное, начнутся расспросы.
– О, тогда тебе надо глубже залезать, вон те нары, в конце, верхние, – Игорь Николаевич указал себе за спину на нары в конце вагона, – свободны, устраивайся.
– А при чем тут срок?
– Так ехать дальше, – просто пояснил собеседник.
– Ясно.
– Куда закатали-то?
– Да я как-то и не знаю даже. Я вообще после допросов как в тумане, если честно, по хрену уже, куда и зачем.
– Нельзя так, сломаешься раньше времени, чего на зоне делать будешь?
«Да
– Да не знаю я, мозги враскоряку пока.
– Ладно, не кисни, теперь-то уж чего, надо себя настраивать на позитив.
– Ага, настроишь тут, – выдохнул я, покрутив головой.
– Ты где служил, парень? – мужик был явно меня старше, лет на десять точно, поэтому я не удивлялся его обращению ко мне. Так-то ведь и я не молод уже, в этом времени в тридцать лет уже старым считают, вон и башка у меня вся седая, так что выгляжу я так себе.
– Меня комиссовали в сорок третьем из тринадцатой гвардейской.
– Это та, что в Сталинграде отличилась?
– Ага, отличилась. Тем, что чуть вся там не осталась, – фыркнул я.
– Да не злись, у многих так было. Я командовал двести тридцать седьмой пехотной дивизией. На момент окончания моей службы в ней осталось тридцать два человека, даже не бойца. Одни обозники и повара остались, вот так.
– Нехило вас потрепали, – горько заме-тил я.
– Да ладно, мало ли нас таких было.
– Наверное, немало, – согласился я. – Вас-то хоть за что, ведь, наверное, минимум полковником были?
– Да уж, – выдохнул собеседник, – генерал-майор я, бывший, – с видимым сожалением произнес собеседник.
– Да-а, – протянул я, – не нужны стране советской ее герои, не нужны.
– Сам-то как, рота, батальон?
– Берите выше, – весело ответил я, – аж целый взвод у меня был, под Курском. Старшина я.
– А по возрасту мог бы и полковником быть, сколько тебе? – удивился генерал.
– Тридцать четыре, – опять с грустью в голосе ответил я.
– Нормально, еще жить и жить. Мне уже полтинник, неделю назад стукнуло. Эх, жена так хотела юбилей отметить…
– За что же вас? – знаю, что не принято такие вопросы задавать, но мы вроде как откровенную беседу ведем.
– В сорок третьем, когда погибла дивизия, это уже после Курска было, отхреначил я члена военного совета армии, а он еще и членом Политбюро был.
– И как же вас к стенке-то не прислонили?
– Так меня же сначала в штрафбат, после госпиталя, я ранен был, обе ноги осколками посекло. Там как заговорили, ни царапины, два года почти воевал в штрафниках, правда, командиром батальона, без звания. После победы решили, что не искупил и отправили на зону. Отсидел под Архангельском три года, теперь в Горький отправили.
– Чего-то уж больно жестко с вами за драку-то! – я слушал собеседника с абсолютно обалдевшим видом.
– Так он же умер, после драки-то, вот и закатали по полной. Если все нормально, то мне еще пятнадцать лет сидеть.
– Дела… – только и смог сказать я.
– Самого-то за что? Или секрет?
– Да какой уж тут секрет. Шпионаж в пользу Америки, – вздохнул я.
– Во как! Это как же ты из гвардейцев в шпионы-то подался? – очень удивился бывший генерал.
– Да вот как-то раз – и готов шпион. Извините, товарищ генерал, не хочу об этом, – я потер скулу и добавил: – Больно вспоминать.
– Как скажешь, парень, не грусти. А едешь ты, скорее всего, в Горький, нас же туда везут, я о том, что тебе дальше ехать, так брякнул, не бери в голову. Если только тебя персонально из Горького куда-то еще не повезут, то будем вместе, скорее всего. Со мной с прошлой зоны еще двое, капитан, танкист бывший, и майор-летчик.
– О блин, точно стране герои не нужны!
– Ты, главное, при вертухаях так не скажи, бьют так, что им все равно, сдохнешь или нет.
Дальше болтали ни о чем, но мозги
начинали помаленьку работать. То, что в Горький еду, это хорошо, может, и Петруху встречу, было бы хорошо. Но лагерей в области много, это генерал сказал, так что шансы невелики. В пути, как и принято, поцапались с блатными. Их было большинство в теплушке, но транды они огребли будь здоров. Вояки, к каковым я себя причислил, раздолбали их, как немцев в Сталинграде. Правда, на первой же остановке чуть не расстреляли весь вагон. Больно уж бесились конвойные. А с блатными поцапались из-за печки. У них в своем конце вагона была одна, они вдруг решили прибрать еще и нашу, холодно им, видите ли. Генерал как-то ловко свистнул, ну и понеслось говно по трубам. Хоть и несколько не в форме был, но лично уложил троих, даже как-то веселее стало и жить захотелось. Возможность сбежать, кстати, была. При остановках, охраны всего ничего, четыре штыка на вагон, можно, если постараться. Да вот только хотелось бы и Петю вытащить, а для этого мне надо узнать, куда его засунули. Сложно это будет, но, думаю, как-нибудь узнаю.В хату меня заселили знатную. Одни урки, восемь штук. Ладно хоть не больше, да и этих-то на меня одного много. Вообще, это была именно зона, а не лагерь с бараками. Здание серое, каменное, много камер, это все, что разглядел, пока вели. С порога наехали, двоих положил, остальные на удивление не полезли. Оказалось, «петухов» послали новичка проверить. После драки смотрящий позвал к себе и минут тридцать объяснял мне, что я тут никто. Чего он так старался, я и сам это знаю. Местечко мне выдалось не совсем хорошее, в середине хаты, но зато на нижней шконке. Спать хотелось хоть убей, устал и от дороги, и от допросов, но я держался. Наконец-то наступило хоть какое-то спокойствие. Как оказалось ночью, бодрствовал я не зря. Те двое пернатых, вооружившись кастетом и ножом, ночью предприняли новую попытку. Проснувшийся от возни и шума смотрящий одернул их было, но был послан. За эту выходку старший разрешил своим подручным помочь мне в драке. Но это было уже лишним. Обладателю кастета я сломал обе руки и отбил внутренности, а вот «фехтовальщику» не повезло. Он вдруг вскинул руку и метнул нож в смотрящего, тот был совсем рядом, но я видел движение, поэтому в последний момент успел ударить по руке, и нож полетел неточно. Вообще, нож – это такая штука, которая в неумелых руках быстро может обернуться против своего хозяина. Так и произошло. Нож я быстро поднял, и ведь не хотел добивать, но смотрящий вдруг подошел и дал хороший совет:
– Хороший враг – мертвый враг! Тебе ли, солдату, этого не знать. – После этого я практически спокойно вогнал нож под лопатку нападавшему, и дело было окончено. Этим я, кажется, заслужил немую похвалу смотрящего. Ведь он понял, где бы он сейчас был, если бы я не успел среагировать. На шум прибежали вертухаи и целых двадцать минут полосовали нас дубинками. Опять перепало по хребту, успел подставить плечо, но его чуть не оторвали. Закрываясь, подставлял левую руку, так как правая такого над собой терпеть не сможет.
– Зэка Иванов, я повторю вопрос, – радовался начальник изолятора, когда меня приволокли на допрос. «Петухи» оказались еще и стукачами, так что я лишил кума ушей и глаз в хате. Кстати, тут и выяснилось, что меня специально сунули к уркам, чтобы обломать, на зонах не любят армейцев. Красноперые-то всю войну в своих зонах просидели, это те, что добровольцами не пошли на фронт, поэтому ни наград, ни привилегий у них не было, вот и завидовали. Ведь многие мальчишки в двадцать, да в двадцать один год были в званиях выше этих говнюков. Обо мне все было в личном деле, его, конечно, изучили вдоль и поперек, вот и старались, ломали. А вопрос мне кум задал простой, хотел услышать от меня, кто затеял драку. Как будто сам не знает. Просто он думал, что я сломаюсь или уже сломался и свалю вину на кого-нибудь другого, а я вдруг выпалил: