"Фантастика 2024-87". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Чтобы не будить Галю, остался лежать и занялся бусинами. Наконец-то! В первый раз попалось заклинание, возможно, даже полезное, но я ему разумного применения не вижу. «Повышение плодовитости». Что-то из сельского хозяйства, в котором я ничего не смыслю. Разве что на даче у родителей была грядка огурцов — и, по сути, тоже грядка картошки. Но для картошки повышать плодовитость ни к чему. Картофелины — клубни, а не семена. А вот для огурцов, возможно, польза и была бы. Больше цветов — больше плодов. Или в плодах стало бы больше семечек? Ну на фиг. Возможно, для плодовых деревьев заклинание могло бы быть полезным, но там цветов и так больше, чем дерево может вырастить. Может, колосья зерновых крупнее станут? Не
Зато мелодия довольно заливистая, и нот много. К счастью, память у меня хорошая, музыкальный слух — тоже, так что за пару часов заклинание разучил. Но применять не стал. Еще Галю ненароком задену. Она таблетки от беременности принимает, а тут я ей стану плодовитость повышать… Даже вспотел от такой перспективы. Детей нам с ней заводить явно не ко времени. Особенно с учетом появлением опасений — сладится ли у нас семья вообще?
Нет. Негативные мысли убрать. Смотрю второе заклинание. Времени учить уже мало, скоро вставать, собираться надо будет. Но — интересно. К тому же стал я в свои силы верить. До сих пор все заклинания за два просмотра выучить успевал, все бусины на месте остались. Как и можно было предположить, второе заклинание — антипод первого. «Уменьшение плодовитости». Совершенно идиотская формулировка. Если бы было «прекращение», «прерывание», «запрет» или что-нибудь подобное, я бы понял. А так какой смысл? Одна радость, мелодия та же самая оказалась, только из мажорной тональности в минорную переложена. Можно сказать, и учить не надо. Хотя то, что сами мелодии я выучил, еще не является гарантией, что я их исполнить смогу правильно. Надо будет немало тренироваться. Только лучше это делать в пустыне. Хотя как же тогда результат проверить?
Как оказалось, Стептон и Аткинс ждали нас в лобби, так что завтракать мы пошли все вместе, дружной компанией, хотя никакой дружбы между нами нет, и утренний прием пищи превратился для меня в деловую встречу с трудными переговорами. Галя этого, пожалуй, не замечала (или игнорировала), так что была очень оживлена, сияла улыбками и расстреливала обоих орденцев глазками в упор. По крайней мере, на мозги мне капать перестала.
Никаких серьезных разговоров при этом не велось, так, легкое прощупывание друг друга. Я задал несколько завуалированных вопросов о полномочиях Стептона, он вежливо поинтересовался моими успехами на ниве написания диссертации. Намекнул, что есть возможность организовать защиту в заочной форме и получить вполне законные корочки PhD от какого-нибудь американского университета. На вопрос, зачем здесь может быть нужна ученая степень, если нет ни НИИ, ни вузов, он с улыбкой ответил, что не надо быть столь категоричным. И в Ордене вопрос о доплатах за степень уже подымался и, возможно, будет решен положительно в самое ближайшее время.
Говорил вроде серьезно, но по тону было очевидно, что это — не мой случай.
Впрочем, развития тема не получила, так как рассиживаться времени у нас не было, пришла пора перебираться в машины.
Вынес вещи и проводил Галю до грузовичка, в котором на месте водителя уверенно расположился Томми Аткинс. Получил от нее очередное напутствие «грозным» шепотом. Звучало довольно забавно, но она была предельно серьезна, так что я покивал, выражая покорность и согласие. Сам ей пожелал не переживать. Все, что ни делается, к лучшему, так что все у нас будет хорошо.
Затягивать сцену было некогда, стоявший неподалеку Стептон уже проявлял нетерпение, так что пришлось мне перебираться в орденский броневичок.
Провел он меня не в кабину, а в десантный отсек, который оказался переделан почти на уровне жилого блока моего грузовичка. Столик, достаточно удобные диваны вдоль стен. Приглядевшись, понял, что спинка дивана — на самом деле сложенная койка верхнего яруса. Так что за образец
тут брали купе спального вагона. Потолок несколько ниже, зато в длину больше. В общем, неплохо.В «купе» уже сидел один человек. На вид — сорок с чем-то лет, облик типичного «доброго доктора». Правда, оказался он не медиком, а профессором Виктором Дорном. Главным ученым Ордена, изучающим наследие Ушедших.
Однако моя радость от встречи с коллегой оказалась преждевременной. К археологии он никакого отношения не имел. А вот к медицине и биологии все-таки самое непосредственное. Профессор пытался разобраться, по каким критериям артефакт отбирает тех, кому он выдает браслеты. Также его интересовал процесс освоения упсурами заклинаний и возможность его оптимизации. То есть видел он во мне совсем даже не коллегу, а подопытного кролика.
Профессор Дорн буквально засыпал меня вопросами. Некоторые он просто обозначал, как темы более подробного разговора. Например, мои условия проживания и мои интересы в раннем детстве. Попросил быть готовым рассказать о себе вообще все. Включая интимные подробности. На несколько вопросов о моих успехах в обучении в школе и в университете я даже дал какой-то поверхностный ответ. Какое у меня айкью и как оно менялось с годами, я без понятия. Ни разу не проверял. Мне вообще все эти англосаксонские заморочки всегда были неинтересны.
Тогда он начал выспрашивать про мои ощущения в артефакте, и я не выдержал:
— Профессор, мы с вами фактически незнакомы, а вы уже устроили мне целый допрос и, судя по всему, намерены его продолжать даже не до конца поездки, а до скончания века. Простите, меня это не устраивает. Я вообще не понимаю, почему я должен с вами разговаривать. Господин Стептон, если этот малоприятный разговор и есть единственное дело, ради которого меня сюда пригласили, я вынужден буду просить вас немедленно пересадить меня в мою машину.
Стептон сидел, откинувшись на диване, снисходительно улыбаясь. Всем своим видом он показывал, что его вся эта, с моей точки зрения, безобразная сцена искренне развлекает. Вроде как дети в песочнице совочек не поделили. «А вот и не подеретесь!» — потому что не умеете. Только глаза у него при этом были жесткими.
Очень хотелось настучать обоим по роже, но ведь и вправду не умею. То есть стукнуть, конечно, могу, но против подготовленного агента мне ловить нечего. А револьвер из кармана доставать — вроде перебор будет.
Навесил на обоих «неловкость». Водителя вроде никак зацепить не должен, они напротив меня на диване сидят, а диваны вдоль бортов расположены.
Профессор как раз с воплем «Вы не понимаете!» подался вперед, протянув ко мне руку. Поднимая ее, локтем зацепил за щеку Стептона. Тот в притворном ужасе отшатнулся. И свалился с дивана. Тут уже настал мой черед злорадно улыбаться.
— Господа, очень советую вам ближайшие минут пять резких движений не делать. Вы меня очень сильно разозлили, и я на вас «неловкость» навесил. И подтверждаю: браслет от артефакта я получил, бусины-заклинания учу. К настоящему моменту их у меня шестнадцать, и проблем с их разучиванием не было никаких.
— Шестнадцать заклинаний! За два месяца! — вскричал Дорн, вскочил и немедленно свалился на агента. Тот в это время очень аккуратно, держась обеими руками за диван, пытался вернуть на него свое тело. В результате свалились оба.
Понаблюдав несколько секунд их барахтанья, я все-таки встал и помог обоим вновь усесться на диване. Друзьями нам уже не быть, но глумиться и превращать их окончательно во врагов я не хотел.
— Снять заклинание можете? — Благодушная улыбка с лица Стептона исчезла, голос был сух, но нейтрален. А глаза? При чем тут глаза, когда я эмоции читать могу? Так вот в эмоциях — сосредоточенность и даже удовлетворение. Все идет по плану?