"Фантастика 2024-87". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Сид вытаращил глаза. Потом хлопнул себя по лбу.
— Твою ж медь! Я даже не подумал, что ты это мог забыть. Вернее, не знать. Мда. Даже не знаю, с чего начать. В общем, это твой двоюродный брат.
— Так.
Не сказать, что это было для меня новостью, по правде, это было моей основной гипотезой. Чем ближе родство к человеку-парадоксу вроде меня, тем ближе сходство линий жизни. Судьбы и наиболее важные события моих родителей очень часто совпадали. Даже несмотря на все отцовские измены, лишь в одной из реальностей у меня был младший брат, во всех остальных я был единственным ребёнком в семье. А вот двоюродных братьев и сестёр за свои жизни я повидал немало, и почти всегда они были
— Сын Дамира. Это ваш дядя, от любовницы дедовой. От купеческой дочки, туркестанки. Бастард, стало быть. Мещанин. Но слабый сенс был. У Искандера — тоже.
— Сколько ему лет?
— Двадцать девять. На десять лет старше. Отец у него умер, когда тебе было пять лет. Дед ему тогда свою фамилию дал — Каширов. А мать — года два назад. По сути, из родни у него только дед и остался. Живёт в Казани.
— Какая-то ерунда была в детстве… Что-то вспомнилось.
— Была, барь. Была, — вздохнул Сид. — Ты почти каждое лето в младшей и средней школе ездил в Казань к дедушке. И твои родители только в четырнадцать лет узнали, что Искандер тебя поколачивал. Каждое лето. А дед ему в этом не то помогал, не то подзуживал — дескать, для тренировки духа. Собственно, это была первая тайна, которую ты мне рассказал, когда меня твоим комардином сделали.
— Ты говорил, что мы деду цех чуть не подожгли.
— Потому и подожгли, ага! — Сид довольно ухмыльнулся. — Это я предложил. Ты тогда меня спас. Всю вину на себя взял, иначе бы меня на каторгу сослали. Эх…
В его глазах отразилась лёгкая грусть.
— Сид, я понимаю, что ты грустишь по старому барину, но, поверь, предавать тебя сейчас у меня точно также нет ни малейшего желания. А пока что у меня есть одно задание. Я хочу…
— Навестить мамонтовую ферму, я угадал?
На миг я даже насторожился.
— Откуда ты знаешь?
— Ну, это логично. Мы всего в трёхстах километрах от неё. И времени — четыре дня. Когда ещё удастся скататься?
— Верно. Завтра утром поедем. Скорее всего, казённую машину оставим тут, для Андрона. Разузнай, как туда и на чём добираться.
Через полчаса он постучал в номер и сообщил:
— Рейсовые вездеходы. На этих… Как у танков.
— На гусеницах. Понятно. Билеты купишь?
— Через сеть не получится. Только живьём, на северном вокзале. Там раз в час отправление. Какие планы на сегодня, барь? Может, пойдём всё-таки на фестиваль?
Поразмыслив, я решил, что заслужил немного отдыха.
Андрон вернулся вскоре, сообщил, что созвонился с Корнеем Кучиным, что выписали всем троим ещё по пятьдесят рублей и перечислили на платёжный счёт.
— Вывозить-то будут? — спросил Сид.
— Через четыре дня, если полёты всё ещё не возобновят — ещё звонить, организуют перелёт на геликоптерах через Сибирь. Ну, теперь на фестиваль?
Подходящая одежда — чёрная футболка и пара кожаных шипастых браслетов оказались только у Сида. Мы с Андроном пошли в пиджаках, подаренных Лаптевым.
Музыка была слышна уже в лифте, когда мы спускались на нижние этажи.
— Как здесь люди номера снимают? — хмыкнул я.
— Ну, ты говоришь, как старик, — усмехнулся Андрон. — Я думаю, тут все приехали на фест.
Сид выразительно посмотрел на меня. Да, подумалось мне, психологический возраст вылезает иногда в совсем неожиданный момент. С годами желание слушать громкую музыку постепенно проходит, и мне было несколько непривычно от всего этого.
Протолкались через длинную очередь на досмотр к волосатым охранникам-байкерам, показали визитку. Один поглядел на другого, второй кивнул, крикнул сквозь шум:
— Говорили, да! Наверх, по лестнице!
Мы вышли в просторный
зал — народа было не меньше пяти тысяч человек, и повернули на лестницу, ведущую на длинный балкон, который закончился вип-ложей с кожаными диванами и баром. Там уже сидело несколько молодых бородатых парней — в чёрных футболках с черепами и странных вязаных шапках. Небрежно пожали нам руки, один представился:— Роджер!
Я продегустировал один из коктейлей, оказалось что-то кислое и крепкое, вроде “отвёртки”. Много пить, конечно, не стал. Внизу играли четверо парней на электрогитарах и духовых, без ударных. Подошли с Сидом к балкону, я спросил:
— Что играет? Узнаёшь?
— Какая-то местная, пока разогревают. Все звёзды уже после пойдут!
Меня хлопнул по спине второй парень, сидевший в ложе.
— Будешь? Доза — пять рублей.
Он потряс перед носом пакетиком с какой-то дрянью.
— Нет, спасибо.
Сид тоже покачал головой. А вот Андрон как будто бы на миг задумался, потом тоже поймал мой взгляд и сказал:
— Нет. Не буду.
— Чего тогда припёрлись сюда? — проворчал парень и вернулся на свой диван.
Судя по выражению лица, Сид был удивлён.
— Ты чего?
— Сколько на концерты хожу, ни разу дури не видел! Я думал, это только в прошлом веке такое было!
— Здесь другие порядки, получается, — сказал я.
Следующей выступала группа “Тролль пьёт эль”, игравшая на волынках и прочих дуделках под гитарные риффы. Музыка и тексты про средневековые пирушки показались знакомыми, возможно, где-то в прошлых жизнях уже подобное слышал. Хотя сами музыканты выглядели совершенно незнакомо. Творческие идеи имеют свойство странствовать между реальностями и без привязки к человеку-парадоксу. Народ водил хороводы и устраивал лёгкую толкотню у сцены, которую я знал как “слэм”.
Затем выступали “Сто мучеников за демократию” — достаточно заунывный квинтет, после которого многие из зала рассосались по барным стойкам. А вот следом народ стал скандировать: “Двор, двор!”, но ведущий сказал:
— Да-да, всё понимаю! Многие пришли на Игоря Фёдоровича. Маэстро задерживается! Да-да, народ. Он будет! Всё будет, честно! Но позже, через пару часов… А пока… “Кровавые! Охотники! За! Бюрократами!”
Зал заорал, загалдел — похоже, что группа в кругах любителей независимой сцены была более чем известная. Я тоже вспомнил пару мелодий и песен, услышанных по дороге в Дальноморск. Стиль вокала напоминал гроулинг, музыка — что-то вроде блэк-металла из “Основного пучка”, а тексты, прямо скажем, были крамольные: про дворян, с упоминанием владетельных фамилий и магии.
На втором треке Сид сдался.
— Не, я не могу. Пошли к сцене, Андрон, тут скучно, — сказал Сид и потащил его вниз. — Барь, можешь с нами, но я б по неопытности поостерёгся. Лучше здесь останься!
— По неопытности, говоришь? Ладно, пошли.
Во-первых, мне было скучно оставаться одному, во-вторых, мне показалось, что Сид берёт меня “на слабо”. Конечно, учитывая, в какие переделки мы попадали и как много мутных парней могло быть в зале — это было верхом безответственности, но я поддался. Спустились по лестнице, без боя прошли через подвыпивших особ, толкавшихся в задней стороне зала, и пошли пихаться локтями, пробиваясь ближе к сцене. Музыка становилась всё громче, заложило уши, народ тряс волосатыми головами, врезался плечами в соседей. Возраст и раса были разными: и двадцатилетние, и пятидесятилетние. И русские, и эскимосы, и мулаты, и несколько метисов. Но почти все — мужчины. Женщин почти не было, а кто был — напоминали либо боевых валькирий, либо голодных вампирш. Сиду было хоть бы хны, он напоминал несгибаемый утёс, который никак не могут опрокинуть волны бушующего шторма.