"Фантастика 2024-87". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Вообще, в подобных реликтовых мирах я часто сталкивался с тем, что люди считают меня слишком серьёзным. И дело тут не только в двух сотнях прожитых жизней. Поскольку я и спустя три месяца плохо разбирался в местной современной музыке, не знал популярных цитат из классики кинематографа, не следил за модными тенденциями и так далее — собеседник на отвлечённые темы я получался так себе. Другое дело — наиболее популярные Ветви Основного Пучка — Суперствол Пятый, коммунистический, или Четвёртый, республиканский. Оттуда я помнил уйму цитат из популярной культуры, ещё мог неплохо поговорить на некоторые вечные и достаточно-универсальные
Был ли тренер кадетского реальным членом японского тайного общества, вербующим либо каким-нибудь «шестёркой», разболтавшей по глупости это своим подопечным — мне никто не мог сказать. Поэтому я решил промолчать и перевести тему. Ну и, конечно, взять вьюношу «на карандаш», а возможно — и доложить кому следует. Не мести и ревности ради, а сугубо для охраны государственной безопасности.
Всё же, даже если мне и придётся разрушать этот мир — я предпочту это делать с сильной и процветающей отчизной.
— Нет, я слышал что-то про Восточную Клику, но порекомендовал бы не связываться с японцами. Всё-таки…
— Я понимаю, вы были у них в плену, — кивнула Нинель Кирилловна. — Прошу извинить, я никак не привыкну, что для вас это больная тема. Не стоит больше нам беседовать про японские эротические сериалы.
— Почему же? Расскажите сюжет. Одного из них.
— Ну… Там история про школу благородных девиц, или как там точно у них называется?
— Гейш?
— Ну, почему. В общем, у них появляется сторож, который владеет навыком превращения в животных. Вымышленным, конечно, такого не бывает! Вот… и он каждую ночь наведывается к выпускницам, достигающим совершеннолетия, и…
— Превращается?
— Да… в волка, в осьминога, в грифона, в пошлую… я, бы даже сказала, в похотливую обезъяну?
— Вероятно, он проникает к ним в комнаты через окно, по накладной лестнице?
— В одной из серий — да! Там он, кажется, в форме огромного кота… или кролика, я не помню. Так, Эльдар Матвеевич, мы уже почти пришли. Далее я отправлюсь самостоятельно.
Она резко обернулась ко мне, развернувшись под зонтом, и обожгла мне губы поцелуем — коротким, но горячим. Я попытался задержать мгновение, прижать к себе, но она вывернулась, тихо напомнив напоследок:
— Девятое окно…
Глава 2
Наверное, одно из самых приятных и сложных чувств — стоять посреди улицы после первого — пусть и не самого, но за долгий период — поцелуя с любимой девушкой, полный счастья и слегка мучаясь с нахлынувшим возбуждением.
Тем более, что это явно была не концовка текущего вечера…
Стоит ли говорить, что Алла позвонила снова и сбила настрой, как только Нинель Кирилловна скрылась за углом своего общежития. На этот раз звонок я принял.
— Ты там с ней, да? С той очкастой своей?
— Откуда ты знаешь, что очкастая? Страницы смотрела, что ли?
— Не…не важно, важно то, что Вольдемар уже приехал! Нам надо выезжать — крайний срок через полчаса!
— Едьте без меня, — сказал я после секундного раздумья.
— Ты что! С такими людьми, как Андрей Ремигиевич — надо непременно полной делегацией! Иначе… иначе он на проверку отправит! На соответствие должности!
— Пусть отправляет.
— Эльдар!
Ты не понимаешь! Отправит не только тебя! Но и меня! И Вольдемара тоже!— Твою ж дивизию… Ладно, Алла, я постараюсь. Если не постараюсь — придётся покрывать издержки из кармана и корить себя до конца жизни, — сказал я и положил трубку телефона.
Я выждал пару минут — показалось логичным, что Нинель Кирилловне будет необходимо переодеться и привести себя в порядок. Быстрым шагом отправился в обход здания, найдя ту самую калитку. Высота забора была приличной, под три метра, наверху действительно наличествовали острые пики, а перекладин между прутьями, на которые можно было бы встать ногой — не наблюдалось. Конечно, при желании я мог забраться и туда, но решил не рисковать, к тому же была вероятность, что я испорчу форму. Зашагал дальше — забор шёл сплошной до соседнего здания, пришлось обойти и его, выйдя на берег Невы.
Прошёлся по набережной, обошёл второй корпус, встретив хмуро посмотревшего на меня постового, и нашёл те самые дорожные работы. Они были огорожены пластиковыми заборами и полосатой лентой, которую я без труда перешагнул, проигнорировав грозную табличку «Проходъ запрещёнъ! Штраф 10 ?». Яма с трубами была глубокой, но между обрывом и забором был уступ в десять сантиметров, по которому я ловко прошёлся, выйду уже со стороны дворика.
Сзади засвистели, я сориентировался быстро, преодолел десяток метров и спрятался за густой живой изгородью. Но это не помогло.
— Эй! Кто там! Я тебя вижу. Опять к девицам? — послышался голос постового.
— Так точно! — отозвался я и встал в полный рост.
— Назовитесь!
— Циммер Эльдар Матвеевич, девятнадцать лет, не судим, подпоручик курьерской службы.
Постовой внимательно меня разглядел и, видимо, сделал вывод о моём сословии и о том, что я не представляю угрозы. Вздохнул.
— Уже третий за неделю. Я надеюсь, с амурными целями, не с целями грабежа?
— Разумеется. Я, вообще-то, при исполнении нахожусь.
— Я вижу… Удачного исполнения.
Снова зазвонила мать, я сбросил, быстро написал сообщение: «Неудобно говорить, напиши текстомъ».
Прошёлся вдоль изгороди, наткнулся на скамейке на двух студенток, тихо о чём-то беседующих на французском — видимо, уроки учили. Увидев нас, одна ойкнула, а вторая, похоже, намеревалась завизжать, но я ответил:
— Chut, belles demoiselles, je ne troublerai pas votre tranquillite (Тише, прекрасные юные дамы, я не потревожу ваш покой).
— Merci, — ответила одна из них, и я пошёл дальше.
Остановился, отсчитал девять окон от края на втором этаже. Там зажёгся свет, а на шторах высветился тень знакомого силуэта.
Упомянутая пожарная лестница начиналась чуть выше уровня моего роста, я попытался допрыгнуть, чтобы дотянуться рукой — тщетно.
— Тра-ля-ля, тра-ля-ля… — пропел я и слегка дёрнул ладонью на себя.
Выдвижная секция с лязгом сдвинулась вниз. Дотянулся, схватился, подтянулся, полез. Наружный карниз второго этажа оказался ещё уже, чем я думал, видимо, говоря про ширину в две ладони Нинель Кирилловна описывала ширину своей ладони, а не моей. Тем не менее, я без особого труда дошагал до окна: думаю, в моём случае основной инстинкт притупил любое чувство самосохранения и даже самую тяжёлую акрофобию.