"Фантастика 2024-87". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Я смотрю, Костя, ты всё-таки решил заарканить эту прекрасную даму, — заметил Анатоль, когда я сел рядом с ним за стол. — И правильно! Сказать по секрету, бытует мнение, что на неё положил глаз Жорж. Не дело это — уступать чёрным такое преимущество. Тем более, что Злата — белый маг.
— Полагаете, господин Долинский, что за Львовых будут назначать призовые баллы? — с ехидцей спросил Андрей.
Он не изменял своему меню. Тарелка гречневой каши, пара кусков хлеба, стакан чая без сахара. Андрей не позволял себе никаких слабостей, закаляя дух
— Вот что я вам скажу, ребята. — Я взялся за ложку и придвинул к себе первое. — Чёрных магов я не люблю за то, что они легко и просто лгут всем подряд. А белых недолюбливаю за то, что они охотно и так же легко лгут сами себе. Что хуже — попробуй, разбери…
Мысль эта пришла мне в голову только сейчас, но я с грустью понял, что преследовала меня вот уже целый год.
Ведь действительно. Цвет жемчужины, доминирующий цвет магической энергии — всё это зависит в первую очередь от намерения, с которым ты делаешь то, что делаешь. Считаешь, что творишь добро — и ты белый маг. Веришь, что причиняешь вред — и ты чёрный.
Только вот нюансик. Всю дорогу здесь именно белые маги творили самые страшные вещи.
Рабиндранат, который едва не угробил Костю Барятинского из-за своей сумасшедшей матушки. Которая и сама искренне верила, что её сын — наследник императора, и сына в этом убедила. Белозеров, который организовал заговор против короны и опять же пытался меня убить. Да даже, по слухам, сам Юнг — чья человеческая природа в принципе была под вопросом. Все они были белыми магами.
Чёрные всего лишь искали своей выгоды в каждом деле и не стеснялись отобрать конфетку у ребёнка. А белые лгали себе и таким образом получали возможность творить самые чёрные дела.
А что если сильнейший белый маг вдруг окажется сумасшедшим? Начнёт убивать людей толпами, веруя, что творит добро, и останется при этом белым?..
Нет, такое, конечно, невозможно. Убийства чернят жемчужину в любом случае. Не говоря уж об исконно черномагических заклинаниях…
Ведь так?
— О чём задумались, господин Барятинский? — спросила Полли.
— А где вообще берут жемчужины? — спросил я.
— С вашей что-то случилось? — удивилась Полли.
— Ну… потерял, — буркнул я.
Дуэль с Жоржем прошла, по сути, незаметно. Никто, кроме непосредственных участников, о ней не знал. И я не видел смысла расширять круг посвящённых.
— Жемчужины есть в любом ювелирном магазине, — пожала плечами Полли. — Самый модный ювелирный салон расположен на Невском проспекте и принадлежит роду Нарышкиных. Если вы решите оказать нам честь…
Род Полли в Ближний Круг не входил, поэтому Нарышкины могли позволить себе иметь доход в частном порядке. Например, владеть ювелирными салонами.
— Спасибо, — кивнул я и приступил к еде.
В ювелирный салон выбрался в тот же день, сразу после занятий. Не знаю, почему, но мне невыносимо хотелось выяснить, насколько я «почернел» за то время, что не имел возможности
посмотреть на индикатор.Проверил перед уходом, как там Света — она опять взялась за любовные романы и вроде бы перестала дуться — и оставил с ней Джонатана, строго-настрого наказав не спускать с девушки глаз. Сам же проверенным способом слинял через парадный ход.
— Костя! — настиг меня голос у самой машины.
Я повернулся и увидел Мишеля. Он шёл ко мне, втягивая голову в плечи. Моросил мелкий неприятный дождь, а выставить свой знаменитый Щит Мишель почему-то не догадался.
— Чего тебе? — спросил я.
— Куда ты опять собрался?
— А что? — озадачился я.
Попытался вспомнить, с каких это пор отчитываюсь перед Мишелем.
— Если опять случится прорыв… И если его опять закроет Жорж…
— Не случится и не закроет, — отрезал я.
— Почему ты так уверен?
А уверен я, кстати, вовсе не был. Сможет ли браслет сдержать Тьму, рвущуюся из Жоржа? Работает ли он вообще? Борис-то сам Тьму не призывал — в отличие от Жоржа.
Чертовски мало у нас статистики. А проверенных данных — и того меньше…
— Приглядывайте за Жоржем, — посоветовал я.
— Эти браслеты — чушь, ведь правда? — спросил Мишель чуть ли не жалобно. — Это ведь просто обманки?
Я только кивнул.
— Костя, что происходит?
— Завтра всё расскажу. Обещаю.
— А почему у меня такое чувство, что завтра может не наступить?
— Потому что обстоятельства невесёлые, погода — дрянь, а ты неопытен и впечатлителен. — Я постарался одобряюще улыбнуться. — Для поэта это прекрасно, а вот для воина, даже Воина Света — скорее недостаток. Иди в корпус, Мишель. Разыщи Полли и проведи время с ней.
— Но ты ведь сказал приглядывать за Жоржем…
— Ну так приглядывайте вместе!
Мишель озадачился.
— Не знаю, прилично ли…
— Это — жизнь, Мишель. Она проходит. Позволь себе насладиться её дарами, пока у тебя есть такая возможность.
Я сел в машину, отгоняя неудобную мысль: а сам-то я когда позволю себе насладиться жизнью? Те кусочки, что время от времени умудряюсь урвать, вряд ли можно принимать всерьёз.
— Ладно, — буркнул я, запустив движок и включив «дворники». — Разберёмся с Тьмой, а там посмотрим. Делов-то…
И всё же Мишель был прав. Разгоняя свой чудо-автомобиль на трассе, я чувствовал какую-то странную подавленность, даже как будто ком в горле застрял.
Впрочем, Джонатан, живущий в линиях вероятности, отпустил меня беспрепятственно, не орал и не волновался. А кому доверять, как не фамильяру, который столько раз меня выручал?
Волевым усилием я загнал плохое предчувствие под плинтус и прибавил газу.
В ювелирном салоне меня, конечно же, узнали. Величественная дама лет сорока, узнав, что нужно молодому князю Барятинскому, сказала, что на витринах такой товар не держат, ведь жемчужины не любят чужих глаз, и пообещала принести.
— Вы можете пока выбрать оправу, — сказала она.
— Оправа есть, — возразил я и вытащил цепочку из кармана.
Дама задержалась, взяла цепочку и внимательно всё осмотрела.