"Фантастика 2024-87". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
«Риито. Уроженец деревни Накуру, Южная Африка. Пол — мужской. Возраст — 14 лет (приблизительно)».
— Это всё? — изумился Витман.
Я пожал плечами:
— Крюссену этого хватило для того, чтобы провезти парня через две границы.
— Насколько я понимаю, мсье Крюссен этот, с позволения сказать, документ самолично и состряпал?
— Правильно понимаете.
В Тайную канцелярию нас с Риито переправил порталом Триаль. Пересекать границы, естественно, не потребовалось.
— Н-да, — сказал Витман. — А где вы собираетесь поселить мальчишку? Только не говорите, что снова
— О, ну что вы. В особняке Барятинских места вполне достаточно.
И удар хватит другого человека, ага. Но это — ладно. Как-нибудь переживём. Надеюсь, Нина не разучилась загружать в мозг иностранные языки. Ломаный английский Риито меня здорово утомлял, и я надеялся, что тётушка сможет помочь с этим вопросом.
— Если у вас ко мне — всё, то я бы прямо сейчас отвёз Риито в наш особняк.
— Почти всё. — Витман взял со стола конверт. — Вот, прошу ознакомиться. Принесли час назад
На конверте твёрдым каллиграфическим почерком было выведено:
«Князю Константину Ал?ксандровичу Барятинскому въ собств?нные руки».
Заклеен конверт не был. Взглянув на подпись внизу листа, который вытащил из конверта, я понял, почему. Письма, которые писал этот человек, перед отправкой наверняка просматривали канцеляристы.
— И что это значит? — быстро прочитав единственную строку послания, спросил я у Витмана.
Письмо не отличалось многословием. Между формальным вежливым обращением и таким же формальным вежливым прощанием поместилось всего шестнадцать слов: «В вашихъ инт?р?сахъ было бы нав?стить м?ня сразу, какъ только вы посчитает? это возможнымъ».
— Он хочет вас видеть, — просто сказал Витман.
— Я полагаю, он много чего хочет, но получит — гораздо меньше. Мне это всё зачем? Вы думаете, у меня без того забот мало? Пару дней назад у нас тут чуть мир медным тазом не накрылся, если вы не заметили.
Я бросил письмо Жоржа Юсупова на стол, сам не понимая, откуда во мне столько злости и раздражения. Наверное, просто накипело.
Битва в Париже, расставание с Кристиной. Витман — который с порога принялся возмущаться из-за Риито. Предвкушение разговора с дедом по поводу размещения в особняке Барятинских негритенка…
В общем, одна половина моего разума говорила: «Жорж ни в чём не виноват», а вторая орала: «Ни в чём не виноват? Жорж?! Да этот недоносок мне костью в горле стоит с самого начала! И Тьму в себя призвал он сам! В каком месте это означает „ни в чём не виноват“?»
Наверное, так оно и должно быть, когда твоя жемчужина симметрично разделена на белую и чёрную части.
— Понимаю ваше негодование, — примирительно заметил Витман. — Однако прошу выслушать и мои доводы. Во-первых, с момента заключения под стражу господин Юсупов ведёт себя безупречно и не делает ровным счётом ничего такого, что выглядело бы странно, опасно или хотя бы раздражало обслуживающий персонал.
— Полагаю, ничего хорошего он тоже не делает, — буркнул я.
— У него, скажем так, весьма ограничены для этого возможности, — выкрутился Витман. — Что, по-вашему, он может делать, сидя взаперти? Шить штанишки для детей из Чёрного города?
Представив Жоржа над выкройками, я фыркнул. Да уж, вот бы посмотреть
разок — и помирать не жалко будет.— Господин Юсупов много читает. В основном — литературу религиозного толка. Недавно ему разрешили получать прессу.
— Даже не знаю, что может быть более интересным, чем общение с религиозным фанатиком, начитавшимся газет, — покачал я головой.
— Капитан. — Витман подался вперёд, упрямо пытаясь заглянуть мне в глаза. — В чём дело, скажите честно? Почему вы так противитесь этой встрече?
— Не знаю, Эрнест Михайлович, — честно сказал я. — Мы с Юсуповыми, как вы знаете, никогда друг другу валентинки не слали. По милости Жоржа в мир пришла та тварь, что сейчас исполняет всю эту свистопляску с прорывами. Я понимаю, что лично он виноват только в том, что дурак. Допускаю, что Жорж исправился или хотя бы пытается исправиться. Но это — его путь. При чём тут я? На свете есть множество прекрасных людей, о существовании которых я даже не подозреваю, равно как и они о моём…
— В последнем — сомневаюсь, — неожиданно развеселился Витман. — Мы стараемся быть в курсе всех новостей. Так вот, к вашему сведению: даже в Австралии у вас есть своя база поклонников. Молодёжь активно перенимает вашу причёску, в ряде учебных заведений даже введён запрет на неё.
— Дебилы. — Я был категоричен. — Если бы они знали, что означает эта причёска…
— А кстати говоря, — заинтересовался Витман, — давно хотел спросить, что она означает?
Глава 21
Я молча посмотрел в окно. Опять серость, опять дождь… Хоть бы уж скорее превратился в снег, что ли. То-то Риито удивится — небось, в жизни таких чудес не видел.
— Я заеду к господину Юсупову сегодня, — сказал я.
— Как неизящно вы уходите от ответа…
— Уж как умею. — Я встал. — В общем, обещаю, что закрою этот вопрос. Только сначала доеду до дома, передам Риито деду.
— Могу себе представить, как обрадуется Григорий Михайлович, — хмыкнул Витман.
— Да уж. Я тоже могу.
— Сил вам, Константин Александрович! И мужества. После того, как вы посетите господина Юсупова, вернётесь домой?
— Нет, поеду в академию. Мои Воины, насколько понимаю, снова — на своих постах?
— Да, совершенно верно.
— То есть, продолжаю обучение в Императорской академии я один?
— Обижаете, Константин Александрович, — Витман, кажется, и впрямь обиделся. — Каждому из ваших бойцов ежедневно доставляются лекционные конспекты, контрольные работы и домашние задания. Все ваши люди продолжают учёбу. И закончат семестр, полагаю, не хуже других. В этом плане вам не о чем беспокоиться.
— Ну, хотя бы в этом не о чем, — усмехнулся я. — Что ж, считайте, что успокоили. Приеду в академию — лягу спать. Это лучшее, что мы все сейчас можем сделать: как следует выспаться. Если снова проморгаем прорыв, он грянет никак не слабее этого. И тогда — дай нам бог выстоять.
— А вы ведь терпеть не можете играть в обороне, Капитан Чейн? — усмехнулся Витман.
— Ненавижу, — подтвердил я. — И знаете, почему? Никто ещё не победил, обороняясь. Почему я так и стремлюсь к тому, чтобы перейти в нападение.