"Фантастика 2024-92". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
— Да, Константин Дмитриевич, взяла на год. Одна из её учительниц ушла в декрет, а потом, она обязана будет по закону взять её обратно, а тогда моя останется без работы. Согласились. Год — срок не малый, а там видно будет, что да как. С сыном? Сына не взяла, сказала, что живём не в её районе. Сказала или 20-я школа, или 12-я. Точно не помнит. Оказалось, что наш дом закреплён за 12-й школой. Нет, не взяла. Точнее сказала, что может взять только с понижением на год, то есть в третий класс. День рождения? Первое октября 1941 года. Ну, да, пошёл учиться с шести лет. Так в деревне же, там на это мало кто смотрит. Он и учился у нас в 3-м классе, а потом сказал, что скучно ему, попросил
Андрей положил трубку телефона и тяжело вздохнул. Признаться, его тоже глодали сомнения, и он сильно волновался по поводу предстоящего экзамена. Все-таки, в чём-то эта директриса из 12-й школы была права. Одно дело центральная школа столицы республики и другое — простая станционная школа. Как говорят в Одессе в таких случаях Андрею было хорошо известно — это "две большие разницы".
Без четверти восемь Саша с отцом стояли около кабинета директора школы номер 20.
Вчера Андрей опять был в минобразе у Гаврилова. Пока он до него добирался, Гаврилов уже успел подготовить и подписать бумагу о проведении экзамена за полный курс начальной школы для ученика 3-го класса Смирнова Александра Андреевича. Экзамен провести в школе номер 20 силами её педагогического коллектива. Результаты экзамена оформить соответствующим образом в трёх экземплярах, один из которых отправить в министерство, один вручить родителям и третий экземпляр оставить в школе. По результатам экзамена к министерскому экземпляру приложить мнение экзаменационной комиссии в целом и особых мнений её членов, если таковые будут. Окончательное решение о дальнейшей учёбе ученика Смирнова А.А. будет принято министерством образования.
Вот сейчас Андрей и Саша стояли в ожидании директора, держа наготове бумагу из министерства.
Директор пришёл ровно в 8-00. Приёмной, как таковой не было. Дверь в кабинет директора Королева К.Г. открывалась прямо из школьного коридора. Директор прошёл в кабинет и пригласил их заходить.
— Вы ведь были у меня вчера? — спросил он.
— Так точно, Константин Георгиевич. Но сегодня мы у вас по другому вопросу, — ответил Андрей и протянул ему бумагу из министерства.
Королев внимательно ее прочитал и положив её на стол, предложил им присаживаться.
— Скажите, Андрей …э…э?
— Андрей Григорьевич.
— Скажите, Андрей Григорьевич, а в связи с чем возникла эта необходимость проведения экзамена?
Андрей коротко объяснил, как их встретили в 12-й школе.
— Но почему вы не согласились? Ведь она права, мальчику будет трудно учиться сразу в 4-м классе.
— И вы туда же. Давайте, Константин Георгиевич, дадим слово учителям и послушаем, что они скажут после экзамена.
Директор внимательно посмотрел на него и промолчал. Затем сказал:
— Позовите сюда вашего сына.
Андрей открыл дверь и позвал Сашу. Саша зашёл.
— Подойди сюда, — сказал он Саше.
Когда Саша подошёл, он спросил его:
— Скажи Саша, сколько будет, если число 99 умножить на себя?
Саша задумался и через 10 секунд ответил:
— 9801.
Директор крякнул, но ничего не стал комментировать. Сказал только:
— Вы тут посидите пока, а я пойду комиссию собирать.
— И что дальше было? — спросила Варя мужа. Был уже поздний вечер, и они лежали в постели, оставшись, наконец-то, вдвоём, и шептались.
— Привели нас в класс какой-то. Директор, завуч и две учительницы, работающие в младших классах. Они в основном и спрашивали.
Пока одна задаёт вопрос, другая думает над следующим. А Сашка им сразу отвечает, без подготовки, шпарит, как по писанному. Потом завуч пару вопросов задала, что-то там про кругосветное путешествие Магеллана. Сашка и ей ответил. Потом карту попросил и на карте показывал. А в конце, директор говорит: «А сколько раз от пола отжаться сможешь?» А Сашка, представляешь, говорит: «Сколько скажете, столько и отожмусь». Тогда директор говорит: «Ну, давай для начала полсотни раз отожмись».— И что? — спросила Варя.
— Отжался, — ответил Андрей. — Сто раз. Потом поднял голову и спрашивает директора, продолжать или нет, а то, говорит, ему уже надоело.
— Вот нахал. А директор, что?
— Тот, махнул рукой и сказал: «Хватит».
Андрей зевнул и сказал, подтягивая жену к себе поближе:
— А потом Сашку заставили что-то писать, затем попросили нарисовать вазу с цветами, слепить фигурку из пластилина. Спрашивали какие книги он уже прочитал, читал ли он что-нибудь у Максима Горького и «Как закалялась сталь» Николая Островского. Кто написал стихотворение про Мальчиша-Кибальчиша, ну и прочую лабуду. Под конец попросили его спеть песню, ну эту «Взвейтесь кострами…» Под конец, возникло ощущение, что обе учительницы вошли в раж и остановиться не могут. Пока Сашка воды не попросил, причём на немецком языке, почему-то. Тут все как-то разом замолчали, а директор сказал:
«Достаточно. Ты, Саша, иди в мой кабинет и жди меня там. Если в туалет захочешь, то спроси кого-нибудь, тебе покажут. А мы здесь бумагами займёмся».
Потом повернулся ко мне:
«Вы, Андрей Григорьевич, не будете возражать, если мы министерство будем просить, чтобы они вашего сына в нашу школу определили?»
— Так и спросил?
— Да, так и спросил.
— Ты это куда ручки свои загребущие тянешь? Андрей! — зашипела Варя, — в доме народу полно, перестань.
— Эх, не прокатило. Но, попытаться всё же стоило.
С этими словами, Андрей отвернулся к стенке и почти сразу засопел.
Смирновы переехали на новое место жительства в понедельник, 9 июля 1951 года и обустраивали его вплоть до конца недели. Андрей сбегал на работу и отпросился ещё на одну неделю за свой счёт. Он хотел съездить, повидаться с родителями, которые жили в соседнем районе в двух часах езды на автобусе. Село Каменное, Стародубского района. Саша напросился с ним. Он уже забыл свою бабушку Прасковью и дедушку Григория.
Отношения с родителями у Андрея были испорчены. После войны, когда его выписали из Ялтинского госпиталя-санатория и он устроился на работу стюардом на теплоход «Грузия», то отпросился на месяц домой, повидаться с семьёй. Вернувшись домой, обнаружил жену с сыном не в доме своих родителей, а у тестя с тёщей. Поехал на разборки. Выяснил, что после того, как в семье стало известно о болезни Андрея (от него же самого, о чём он написал в письме родителям), его семью мама Андрея попросила съехать из дома и больше к ним не приезжать. Она сказала, что у неё в семье ещё дети есть, которые могут заразиться и поэтому ей в семье чахоточные не нужны. Уяснив, как его семью турнули из родительского дома, Андрей разорвал со своими родителями всякие отношения.
С тех пор прошло 6 лет, и Андрей решил повидать родителей и сообщить им, что он больше не представляет для них угрозы. Выздоровев, он обнаружил, что в его сердце нет больше обиды на родителей и простил их. В прошлой жизни, отец Саши так и не простил родителям и для Саши они так и остались чужими людьми. Он не захотел с ними встречаться даже после смерти отца. Интересно, что и они тоже не захотели с ним встречи.
У обоих Сашиных дедушек во время войны была бронь. Георгий Васильевич работал в Оружейном на машзаводе токарем, а Григорий Михайлович мастером на железной дороге.