"Фантастика 2025-1". Книги 1-30

Положили прелюбодеев рядышком на полу связанными и с кляпами в нужных местах. Девицу Сашка прикрыл её же пальто, хоть и кусучая, а не звери же, ещё простынет. Доктора потом оплачивай.

Пока они с Ванькой щупали девицу и перетаскивали тела, Илья, надо отдать ему должное, не вуайеризмом занимался, а оборудование за стенкой рассматривал и даже начал гранки собирать.

Успели. С запасом или нет неведома. В два обычно приходит назад этот любитель сладеньких — Ванюша, а во сколько остальные не известно, но не сильно поздно. Чего ему одному в типографии делать. Без десяти два покинули типографию с двумя сотнями листовок. Чуть позаимствовали у бедняги Ванюши клея. Видимо и он всякие афиши на стены и тумбы клеит.

На следующее утро, в заранее определённых местах, в том числе и возле казарм кавалергардского полка, Ванька и нанятый, специально обученный этому делу пацан, все листовки про порочную связь Дантеса и его якобы приёмного отца министра — посланника барона Луи Геккерна, расклеили. Пацана нашёл Ванька. Стоял возле тумбы с афишами и ждал того, кто их клеить будет. Вот этот Митька и появился. Оказался сиротой. Живёт у бабки и берётся за любую работу. Гаврош эдакий.

— Сашка давай его заберём с собой. Смотри, на нём живого места нет и худой какой. Одни глаза. — Пацана Ванька после акции привёл к ним поесть, пожалел. Вся конспирация козе под хвост. Придётся на всякий случай забирать. Ну, и так мальчонку жалко.

— Ну, а чего, давай заберём.

Событие шестьдесят восьмое

У нас преступники встречаются и в тюрьмах, хотя, конечно, реже, чем везде.

Владимир Кафанов

Всё получилось даже лучше, чем Кох рассчитывал. Лучше настолько, что даже если такое планировал, то ни за что бы не получилось. Дантеса проткнули саблей насквозь. В живот. И он умирал целых пять дней. В муках.

Не, Сашка кровожадным монстром не был. Умер бы барон д’Антес сразу, получив удар сабли повыше, в сердце, и чёрт бы с ним. Но раз помучился, то и ладно, может остальным наука будет.

О поединке рассказал Сашке и Аньке их квартирохозяин господин Радищев. Сашка с баронеской, пока не подтверждённой Указом или каким другим документом, доигрывали партию в шахматы, спать ложиться собирались, когда стук в дверь раздался. Ванька вскоре появился вместе с Афанасием Александровичем.

— Анна Тимофеевна, а есть у вас чего от головной боли? Раскалывается просто голова. Извините за столь позднее вторжение, но слышал, что вы не спите ещё. Решил побеспокоить. Мочи нет, — развёл руками полицмейстер.

— Конечно, Афанасий Александрович, вам заварить или ваша…

— Заварите, Анна Тимофеевна, моя кухарка пока всё это заварит, да ещё неправильно чего сделает, — выглядел полицмейстер бледным, даже синим каким-то.

— Хорошо. У нас посидите, я вам потом помассирую шею и уши, посмотрю, с чего у вас боли. А Сашка… м… дархан Дондук спиртовку подожжет.

— Да я знаю с чего у меня боли. Два дня не сплю по городу ношусь. Кофе кружками пью. И всё на нервах. Государь на встречах кулаком по столу стучит, чего я за ним раньше никогда не замечал, — присел в кресло напротив Сашки Радищев.

Тот уже достал из сундука бульотку, сел в своё кресло и разжигал её.

— А цего слусилось? Цего твоя бегать. Цего стусять? — голубое пламя вспыхнуло и стало облизывать низ ёмкости.

— Ох, не знаю, как при даме-то и сказать. Содомия сплошная.

— Ого!

— Вот то-то и оно, — Радищев склонился к Сашке. — Вы же помните барона Дантеса. Шарля. Высокий такой кавалергард. Был на приёме у Вяземского, где Анна Тимофеевна блистала.

— Помнить. Длинный. Глупый. Язык не знаить. Тупой. Мой не любит такой.

— Тупой? Возможно. Убили. Его. Прямо в полку кавалергардском полковник их саблей в живот проткнул, — полицмейстер поморщился схватился за виски.

— Зивот? А пли сём тут зопа? — попытался выпучиться Кох.

— Ай, не так начал. По всему Санкт-Петербургу кто-то наклеил листки напечатанные, что барон Луи Геккерн — министр посланник королевства Нидерланды живёт во грехе с бароном д’Антесом, как с женщиной, и для сокрытия греха хочет его усыновить. Как с женщиной живёт!!! Ну, приходит этот м… тётками их у нас называют. Приходит этот тётка в казарму, а полковник Александр Михайлович Полетика и говорит, мол, господа, тётка пришла. И жест сделал неприличный. По-русски сказал. А потом по-французски говорит барону, пошёл, мол, вон отсюда, тётка, не позорь офицеров кавалергардов, и чтобы сегодня же подал прошение об отставке. Ну тот французик вспылил и вызвал полковника на дуэль. А Александр Михайлович говорит, что с женщинами не дерётся. Слово за слова, Шарль этот схватил саблю и напал на полковника, а только тот проворней оказался, и бой завязался. Дантес полковнику ухо отрубил и на щеке рана, три шва наложили, а сам нанизался животом на саблю, насквозь его проткнул Полетика. Ну, скандал, — Радищев нагнулся посмотрел, как язычки пламени облизывают дно медного сосуда, — Дошло до Государя. Его императорское Величество в ярости. Симпатизировал он этому французу. Вот мы второй день всей полицией и на ногах. Ищем, кто эти листки понаклеил в городе.

— Нашли? — Сашка напрягся немного. Может головная боль — это предлог такой, а за дверью, которую не закрыли, группа захвата.

— Нашли типографию, где печатали. Да сама нашлась. Злоумышленники избили хозяина и связали. А сами и напечатали.

— А дальше? — Сашка разволновался, забыл, что слова коверкать надо. Но видимо полицмейстер своими мыслями и головной болью был занят. Не заметил.

— Ничего пока. Ищем человека в других типографиях, который работать на таком оборудовании может. Пятерых выявили, у которых имелась в это время возможность.

— А Маскава? А Валсава?

— Вот! То-то и оно. Это как иголку в стоге сена искать. Да даже из Лондона могли привезть мастерового. За деньги чего не сделаешь.

— Лондон? — не понял Кох.

— Ну у нас в министерстве Иностранных дел считают, что это могли англичане против голландцев такой ход придумать. Не любят друг друга, а Государь наш привечал этого Геккерна. Теперь вроде говорят высылают из страны. Навели справки о нём подробные. Ошивался он иногда в местах, где наши тётки бывают. И на наших этих содомитов Государь ополчился, велел выявить всех и несмотря на возраст и звания разжаловать в солдаты и отправить на Кавказ. А там скажу, я вам такие фамилии есть. Ужас, что творится. Столица кипит. Головы летят. Ну, в переносном смысле.

— Закипело, Афанасий Александрович. Сейчас травки брошу и пять минут настаиваться. Потом можно на пару минут на улицу вынести, да в снег поставить, это чтобы быстрее остыло. Остынет и прямо весь стакан и примите. Горький отвар будет. Но ничего, я вам мёда дам, потом заешьте, и чтобы всё до капли выпили, — Анька сыпанула в бульотку горсточку разломанных и размолотых разного оттенка зелёного ингредиентов.

— Спасибо Анна Тимофеевна. Слышал краем уха, что Государь на послезавтра вас вызовет во дворец. Указ зачтёт. Готовьтесь. Спасибо за помощь. Поговорил с вами и полегчало…

— А уши?

— Ну, что вы, Анна Тимофеевна, отвара достаточно. Правда, чуть полегчало от разговора с вами. Пойду. Извините ещё раз за беспокойство.

Событие шестьдесят девятое

Мы не хозяева собственной жизни. Мы связаны с другими прошлым и настоящим. И каждый проступок, как и каждое доброе дело, рождают новое будущее.

Облачный атлас (Cloud Atlas)