"Фантастика 2025-1". Книги 1-30
Шрифт:
– О массовых манипуляциях? – он даже не удивился, а наоборот, обозначил двусмысленную улыбку. – Кажется, сейчас мы снова начнем ругать эйров?
– Угадали! – воскликнула я, совсем не разделяя его веселья по этому поводу. – И начнем с главного. Где все змеи, обвиненные в бунте? Точно ли все из них казнены, а не заключены в башне для экспериментов? И куда пропали те, кто последними получили в академии дипломы?
Ну наконец-то, он хотя бы нахмурился, а то сидел так расслабленно, будто ждал, что мы с ним рюши на моих платьях будем обсуждать.
– Разве они куда-то пропали, Лорка? И откуда сведения об отмене казни?
– Отец подкинул как предположение, – я решила не скрывать этот факт – так мне была интересна его реакция на эти обвинения. Однако добавила: – Надеюсь, этими признаниями я не подписываю лисам и Клариссе смертный приговор. Но раз уж рискнула, дорогой жених, уважаемый ректор и член
– Даже не слышал о подобном, – он покачал головой. – Лорка, проснись, даже если нечто подобное происходит, то я не обязан знать – у меня, если кто еще не заметил, миллион обязанностей помимо того. Не могу же я заниматься вообще всем: издеваться над студентами, а в свободное время – издеваться над преступниками.
– Самое время пошутить, Нарат, – не одобрила я. – И я бы поверила – вот этому самому выражению лица – но есть несколько аргументов против. Не ты ли совсем недавно брал мою кровь для исследований? Сомневаюсь, что ты отказался бы от подопытных!
Обвинение цели не достигло – ректор даже глазом не моргнул:
– Довольно глупо начинать с них, когда есть целая ты. Первый факт, который мы выяснили о твоей расе наверняка: ваша сила зависит от пола. Мужчины только передают ген и пользуются небольшим процентом его магического фона. Нет смысла даже в анализе их крови, пока есть кровь твоя: вы ведь как отдельные подвиды одной генетической ветки. Это все равно что изучать поведение диких львов по домашним кошкам.
Я поверила. Хотя бы потому, что действительно было легко представить, как ректор и его любимая студентка Лайна разрезают меня на куски и со счастливыми лицами смотрят, что там внутри. Будь у них такое право – так бы и поступили. Им, в сравнении, не очень интересны мои намного более слабые замены.
– Хорошо, допустим, – я поставила точку в этом пункте. – Но Сат, который преподает змеям магию – это уже слишком заметно. Я не могу придумать ни одной другой причины такого резкого изменения учебной программы, кроме как необходимости приглядывать за ними.
Ректор оперся спиной на ствол дерева рядом и прикрыл глаза, изображая, что разминает затекшую шею.
– Теперь жалею, что впереди столько часов нелепых разговоров, – наконец-то он соизволил ответить. – Тебе ли не знать, что я первым был против Сата в академии и уж точно не собирался назначать его на эту должность? Учебную программу в моем заведении впервые изменили, используя связи и положение выше, чем мои собственные. Но… – он сделал паузу и ненадолго скосил на меня взгляд, а потом вновь задрал его к небу, – но я не думаю, что Сат получил на этот счет какое-то распоряжение. Он как раз такой, кто мог всерьез озаботиться проблемой и попытаться ее решить. Если вся эта история всплывет наружу – а она все равно всплывет, как бы мы к этому ни относились – то ему наверняка запретят продолжать такую работу. Змеи уже объявили себя нашими врагами, будет глупо учить их нашей же магии, выдавая им оружие. Сат, конечно, как любой Дикран, может тщательно скрывать такие распоряжения, но лично мне показалось, что он раздавлен – ваши повозки сбивали воздушными петлями, которым именно он студентов и обучал. Нападающие усилили их ведьмовскими заговорами, увеличили количество участников, оттого и масштаб возрос, но факт остается фактом – именно Сат впервые научил змей, как стать для драконов настоящей угрозой.
Я так глубоко произошедшее не поняла и теперь надолго притихла. Ну и кто после этого мерзавец? Как сложно защищать права змей, если сами они – те еще змеи? Проговорила неуверенно:
– И это все равно не повод истреблять целую расу. И не доказательство, что лично ты, Нарат, не имеешь о происходящем никакого представления.
– Доказательство, – упрямо протянул он в небо. – Потому что я умнее этого плана, Лорка. И обидно, что ты хотя бы это обо мне не успела узнать. Поясняю, если хватит знаний понять. Вторая вещь, которую мы установили о змеях с полной уверенностью: они не привязаны к своему потомству. У них семейная привязка когда-то давно – или изначально – перешла к привязке к роду, то есть они явно предпочитают держаться за своих, однако не склонны к семейственности. Это объясняет не только твои отношения с отцом, но также и факт, почему магов так мало. Их действительно единицы – я каждый год с трудом набираю половину группы, чтобы вообще факультет не закрывать. Но если раньше мы полагали, что магический дар у мужчин проявляется очень редко, то теперь ясно – это особенность новой-старой расы. Змеи и не заводят столько детей, их мало интересуют вопросы продолжения именно своей семейной линии, пока сам вид сохраняется.
– Сложно спорить, что из них плохие родители, – ответила я в паузе. – Особенно на моем примере.
Но до сих пор непонятно, почему ты считаешь план по их уничтожению глупым.Мужчина после задумчивого кивка продолжил:
– Сейчас самая большая от них угроза – собираться в такие разбойничьи банды. Да, некоторые из них довольно сильны, а с драконьими заклинаниями они могут стать очень неприятными врагами. Но особь сделает даже невозможное, если ее загнать на грань выживания. Мы же сейчас говорим о целом виде, который хотят загнать на грань выживания. Даже ДНК эволюционно меняется, лишь бы отодвинуть своих носителей от этой грани. Начни уничтожать змей – природа или разум им подскажут, что надо оставлять больше потомства. Они тысячи лет не были для мира угрозой, но несколькими идиотскими мероприятиями мы можем это изменить. Я сразу говорил, что в политику можно идти только после академического образования, а иначе можно наломать дров – от банального незнания банальных вещей. Всех змей выловить и уничтожить не получится – физически невозможно, хотя бы потому что не все из них попадают в академию. Зато каждый из оставшихся предпочтет завести двадцать детей, а не одного, как обычно делали раньше. А тут еще и закон вероятности включится – больше новорожденных змей может увеличить возможность рождения новой девочки. Двух, трех, десятка девочек – в самом худшем случае с твоим характером и гонором, но которых будут воспитывать уже их циничные отцы, а не сельские добряки. И у девочек может быть совсем иной взгляд на собственное потомство – не хочу никого из присутствующих пугать, особенно себя, но некоторые ваши дикие родственницы за одни роды откладывают десятки яиц. Представь сразу двадцать или тридцать тебя: маленьких, белобрысеньких, зловредных девочек, ищущих справедливость. Я лично не могу – для меня это картина конца света. Ну и кто в итоге победит: очаровательные блондиночки в пеленочках или необразованные политики? Конечно, те, на чьей стороне генетика оборотней. Я всегда ставлю на нее. Генетика настолько бессердечна, что не оставит от политиков даже мокрого места.
Он, наверное, собирался меня обидеть неприятным сравнением с обычными змеями, но я уловила другое – потому вскочила на ноги, подлетела к нему, присела рядом и ухватила за локоть.
– Что? – после молчаливого переглядывания спросил он.
– Ты веришь, Нарат… – прошептала я. – Ты сейчас критиковал план так, будто веришь, что он уже запущен!
– Я просто не исключаю, что он может быть запущен, – поправил ректор.
– Но в данном случае мы на одной стороне! Выясним и остановим, если это правда. И плевать, что руководствуемся мы разными мотивами! Когда идем в тюремную башню?
– Никогда. – Я не могла понять, зачем он делает голос таким холодным, если глаза остаются теплыми. И продолжает зачем-то давить: – И мы не на одной стороне, Лорка. У нас тут война видов в самом разгаре, раз ты не поняла. Иди на место и попытайся вздремнуть, ждать еще долго.
Я действительно отошла, не в силах сдержать обиду. Ну почему мой самый сильный союзник всегда – буквально всегда! – отодвигает меня подальше. Боится, что я ему разведывательную операцию испорчу? Да, я могу. Но ведь могу и просто довериться его расследованию – лишь бы он сказал хоть слово, после которого можно довериться. С другой стороны, я могла себя обманывать – Нарат Дикран все же достойный представитель своего семейства и будет выполнять распоряжения совета эйров, если не удастся их переубедить доводами здравого смысла. Он не побежит освобождать осужденных и не бросится грудью на амбразуру в попытке защитить невинных. В этом смысле мы в самом деле никогда не окажемся на одной стороне.
Мне становилось все скучнее, потому я даже обрадовалась, когда через долгое время Нарат подал голос:
– Поесть бы. Может, рябчика убить? Могу магией, не меняя позы, как говорится. Приготовить сможешь?
– Смогу, конечно, – ответила я. – Я ж в селе росла, а не в эйровском замке. Но мне кажется, за нами скоро прилетят, господин ректор.
– Вот так я снова переименован в «господина ректора». Ладно, обойдусь без рябчика. Ты там на солнце не обгоришь? Можем поменяться местами.
Я фыркнула:
– Кажется, меня считают первой сельской девушкой, способной помереть от солнечного лучика. Господин ректор, это больше обидно, чем смешно!
– Да бесы меня упасите тебя кем-то считать. Помолчи уже, я еще раз вздремну.
Ну, все уже обсудили, все обговорили, а повозка все не летела и не летела.
– Господин ректор, – снова завела я разговор. – А это правда, что если бы у вас были сыновья, то ваш дом стал бы первым, поскольку вы сильнее Седата в магии?
– Данна от шока преувеличила, – нехотя ответил он. – Так уже столетиями не делают, иначе распрей не избежать. Так что закатай губу обратно, твой жених никогда не будет главой рода Дикранов.