"Фантастика 2025-1". Книги 1-30
Шрифт:
С того момента, как Дайрут надел наручи, внутри что-то словно перегорело, а сейчас еще и подернулось льдом.
— Почему ты решил, что я предал тебя? — спросил он и втер щепоть острого дорасийского перца в свежую рану на груди Разужи.
Хан усмехнулся:
— Ты нравился мне, Дайрут… Но я перехватил двоих гонцов из Дораса. Их королева предлагала себя тебе в жены за то, что ты обернешься против меня. Я понял, что ты вырос, стал серьезной силой, а значит, тебя надо уничтожить до того, как ты вырастешь еще больше. Ведь рядом со мной не было покровителя… Если
Дайрут поморщился.
Он нашел среди бумаг Разужи одно из этих писем — королева Айриэлла Дорасийская предлагала ему жениться на ней, конечно же, не она сама, куда там, герцог Сечей, Парай Недер или еще кто-то просто отдавал ему девчонку в обмен на гарантии безопасности и мечи кочевников.
Во всяком случае, теперь было понятно, почему хан решил, что Дайрут, исполняющий самые сложные и неприятные его задания, посвященный в его самую большую тайну, стал для него угрозой.
То есть Верде все равно рано или поздно встал бы против Разужи, но сейчас ему казалось, что еще слишком рано.
И по большому счету вышло очень хорошо.
Дайрут тяжело вздохнул.
Ему было плохо, очень плохо — он достиг предела, он сделал все, что мог, но в душе не верил в то, что месть за отца свершилась, а разрушать Орду как силу ему не хотелось. Черные наручи иногда сами нагревались, и тогда Дайруту хотелось кого-то убить, но он уже привык к таким приступам и легко отмахивался от них.
Пока эти тяжелые украшения надеты на его руки, никто ему не страшен.
Раньше был хан Разужа, а теперь вот он, с покрасневшим от прилившей крови лицом, висит на кресте.
— Возьму Дорас, а затем казню всех, кто участвовал в битве при Жако, — решил он.
— Что? — поинтересовался Разужа.
— Ничего, — ответил Дайрут, а затем вонзил тонкий кривой клинок в сердце хана.
Чтобы его бог не воскресил покойника, новый правитель приказал сжечь тело, а прах разделить на сотню частей и смешать их с землей в разных землях.
Оставалось только одно дело — Дайрут повелевал всем миром, за исключением последнего независимого королевства, и надо было разобраться с ним, чтобы затем спокойно заниматься собой.
На следующее утро в Дорас поскакал один из самых молодых Рыжих Псов, совсем еще мальчишка, и в его мешке было письмо, адресованное королеве Айриэлле, а в нем каллиграфическим почерком на имперском языке было написано:
«Чтобы защитить Дорас, ты должна босой и простоволосой по собственной воле прийти ко мне в ставку. И тогда я вынесу решение о твоей судьбе. Если ты придешь по принуждению, мои шаманы поймут это, и королевство будет отдано на меч и поживу».
А внизу стояла подпись: «Хан Дайрут Верде».
Лиерра никогда не понимала, какие кретины придумывали названия для деревень в павшей ныне Империи или землях вольных городов.
Вот в Дорасе что ни деревня — то Цветочная или Взморье, даже нищие рыбацкие поселки зовутся Рыбье место или Скалы. Здесь же, в одной из дальних
провинций Империи, она миновала уже Грязь, Свиньи и Дураково.Самым благозвучным из встреченных названий было Дно, но в этой деревеньке большая часть жителей давно переселилась на погост.
В селениях ведьма искала работу — снять сглаз, вытравить ненавистный плод у изнасилованных девчонок, навести порчу на наместников Орды из местных, вылечить больного мужика, чтобы он мог кормить семью. Ночевать в этих убогих домишках, большей частью вросших в землю почти по самую крышу и топившихся «по-черному», она не собиралась.
Она могла и не заходить в деревни — но теперь ей хотелось видеться с людьми, быть рядом с ними, помогать им, хотя бы немного и хотя бы так, как она сама понимала помощь.
У Лиерры появилось желание создавать новые зелья и придумывать заклинания — каждый вечер она выбирала место в лесу или в поле, разжигала костер и делала что-то новое.
Иногда она поднимала какого-нибудь мертвеца — благо их сейчас множество было вдоль дорог — и беседовала с ним о жизни и смерти.
Несмотря на голод, разруху, страх и смерть вокруг, несмотря на то, что все признаки указывали, что вскоре мир может погибнуть, Лиерре было хорошо.
У нее на сердце была весна.
Айра
Вскоре стало известно о том, что хан Разужа обвинил Дайрута Верде, что тот за его спиной сговаривается с врагом.
Маги Дораса, зная место и время, смогли показать битву на потолке одного из залов королевского дворца. Шестеро лучших волшебников, закончив ритуал, вошли в транс и вызвали вид поля боя.
К сожалению, картинка слишком сильно дергалась, и без комментариев полководцев Айра не поняла бы вообще ничего — она видела то копыто коня, то какую-то изрезанную неровными клетками поверхность, то холм, кишевший точками, похожими на муравьев.
— Видно, что Дайрут использует баллисты и катапульты, но какие-то странные, — говорил один из командиров рот.
— Маги огнем отсекают людоедов Разужи… Разворачивают… Гонят в сторону войска хана… Потрясающе, хан пытается развернуть их обратно, хотя проще было пропустить, и теряет скорость… — бормотал герцог Сечей.
— Дайрут отводит часть войска в сторону, открывая фланг — а с фланга у него болото! Несколько тысяч орков вязнут, и их обстреливают половинчики!
— Как вы это все замечаете? — возмутилась Айра. — Почему этого не вижу я?
— Смотрите, — пояснил капитан Морик. — Если точки большие и двигаются быстро — то это конница. Если редкие и мало, почти неподвижные, — это половинчики. Если зеленоватые, крупные, но не такие, как конница, — это орки. Если зеленые и все время колеблются то вперед, то назад — это гоблины.
Они жарко обсуждали сражение, а Айра с возрастающим раздражением смотрела на мельтешение на потолке, слушала обрывки фраз:
— …Явно имперская школа, кочевники так никогда не делали…
— …Если орки дрогнут, то весь фланг сломается. Молодец, Хаос его раздери! Все, фланг разорван…