"Фантастика 2025-1". Книги 1-30

Точно по центру стены были ворота — прямоугольный проем, в ширину способный пропустить не меньше четырех всадников в ряд, а в высоту позволявший этим всадникам проезжать не наклоняясь.

Стены императорской столицы — самые мощные стены, что приходилось видеть Гартану в своей жизни, — производили, конечно, очень сильное впечатление, оно и понятно: сложены они были из отесанных каменных глыб и вызывали уважение к мастерам, которые смогли эти глыбы притащить откуда-то, обработать и сложить в стену, поднимая немыслимую тяжесть на громадную высоту.

Тут глыб не было вообще.

Гартан подумал, что кто-то, громадный, наверное, и необыкновенно сильный, просто взял магический нож и вырезал стену, с зубцами и башнями, из единого куска гранита. И этот исполинский резчик не просто резал скалу, будто масло, а еще и прикладывал палочку или пользовался строительным отвесом. Стена получилась гладкой, проем ворот — ровным, без единой трещинки или шва.

Гартан натянул поводья и поднял руку. Отряд остановился.

— Ты внутрь заезжал? — спросил Гартан сотника. Сообразил, что говорит отчего-то шепотом, откашлялся и повторил свой вопрос в полный голос: — Заезжал внутрь в прошлый раз?

— Во дворе был, ваша милость, — ответил Коготь. — В башни дозорные заходил, по стенам прошелся… В главную башню — нет, не поднимался. Не успел, меня очень местные торопили. Не любят они этого места. Я расспрашивал, только они все больше отмалчивались да морды воротили. Я одного напоил, так он все равно мне ничего толком и не объяснил. Никто тут, насколько они помнят, не пропадал, не погибал, ни голосов, ни огней магических… Ничего такого. Только не нравится им, и все. Вот когда набеги на Долину были, селяне тутошние к горам отходили, к лесу, а сюда не прятались. Даже и не пытались.

— А сам ты что-нибудь почувствовал? — спросила Канта, восторженно гладя рукой стену у ворот, не слезая с коня. — Такого, чтобы — у-у!..

— Не было ничего такого, — засмеялся Коготь. — Камень и камень…

Канта легко спрыгнула с коня и посмотрела на мужа.

Гартан огляделся по сторонам — ничего, что могло бы таить угрозу. Даже трава возле стены не росла — начиналась шагах в пятидесяти ниже по склону. Тонкие деревца небольшой рощицы качались под ударами ветра и дождя в двух-трех сотнях шагов от замка.

Дождевая вода, ударяясь в черный камень, стекала по стене книзу, и Гартану показалось, что весь замок сделан из черного зеркала.

Наместник вытер лицо.

— Пойдем? — заговорщицким шепотом спросила Канта. — Ну пожалуйста…

И вправду, подумал Гартан, чего это я остановился тут? Все равно ведь придется входить внутрь. Он ведь даже жить здесь собирался. Не в палатках же ютиться?

Кони спокойны, вечно подозрительный Коготь — и тот спокоен и даже почти весел. Ухмыляется довольно, словно давно готовил гостинец, и вот наконец…

Гартан сошел с коня, передал повод ближайшему егерю.

— С вами пойти, ваша милость? — спросил Коготь. — Или тут подождать?

— Осмотри, пожалуй, стены, — сказал Гартан. — Башенки. Двор. А мы посмотрим донжон.

Наместник подал руку своей супруге, та оперлась на нее, и они медленно, словно во главе церемониальной процессии, вошли во двор замка.

Толщина стены Гартана потрясла — они шли и шли, а ворота, или, скорее, тоннель, все не заканчивались и не заканчивались. Свет со стороны входа померк, а тот, что проникал со двора, все еще не мог дотянуться до Гартана и Канты.

Канта прижалась к мужу и что-то прошептала.

— Что? — тихо спросил Гартан.

— Я не думала, что это настолько прекрасно, — так же тихо сказала Канта. — Я даже не надеялась, что наш замок… мой замок будет таким величественным.

Они вышли во двор.

Дождь бил по черному камню, без швов и щелей покрывавшему двор, лишь возле самой стены были сделаны канавки, в которые стекала дождевая вода.

До главной башни от ворот было пять десятков шагов.

Гартан поднял голову, чтобы рассмотреть вершину донжона, и шапка чуть не свалилась с головы.

Крутые каменные ступени вели к входу в донжон, на высоту, почти равную высоте стен. Черные стены башни подавались наружу, словно охватывая лестницу, несколько вертикальных бойниц смотрели на ступени сверху и с боков, обещая врагу, прорвавшемуся во двор и дерзнувшему штурмовать башню, ливень стрел.

Гартан присмотрелся — в стенах оставались отверстия, в которых когда-то держались балки, на которых, в свою очередь, похоже, крепились воротные решетки, способные отсечь штурмующим путь как к башне, так и к отступлению.

Лестница была неширокой, для двоих.

Строитель заботился не только о красоте замка, но в первую очередь о безопасности его обитателей.

— Мне это снится, — сказала Канта. — Я боюсь, что вот сейчас проснусь, а вокруг — лагерь, и мы все еще не получили эту провинцию… Или даже еще хуже, я все еще лежу в беспамятстве в твоем замке, в Ключах, рана еще не зажила, и я… Я очнусь, а там… Там даже может не быть тебя и твоего замка… Ты бросил меня в лесу умирать… Или погиб в схватке с тем чудовищем…

Канта остановилась, схватила Гартана за плащ и посмотрела в его глаза, приподнявшись на носки.

— Скажи, что это не сон! — потребовала Канта.

— Это не сон, — послушно произнес Гартан, наклонился и поцеловал ее в губы.

Потом еще раз, чувствуя, как тепло растекается по его телу, как сладкий огонь затлел в нем. Канта ответила на поцелуй жадно, ее руки обвились вокруг шеи Гартана, теребили его волосы…

— Подожди, милая, подожди… — прошептал Гартан, нежно отстраняя жену. — Мы здесь не одни…

Они оглянулись на ворота — Коготь, не обращая внимания на наместника и его супругу, внимательно осматривал двор, заглядывал в стоки, а его егеря, Лис и, кажется, Хитрован, торопливо бежали вдоль стены к лесенке, ведущей к башне над воротами.

— Пойдем внутрь, — чуть хриплым от возбуждения голосом, потребовала Канта. — Пойдем.

Они дошли до конца лестницы, остановились на мгновение перед входом в донжон. Дверей, конечно, не было, но дверной проем был ровным, его грани гладкими, словно отполированными.