"Фантастика 2025-1". Книги 1-30

Огороженный частоколом с башнями двор понемногу обрастал избами, амбарами, литейными, кузницами и бог его знает еще чем, а в дальнем углу само собой получилось нечто вроде цитадели — там сидели мои Винтик и Шпунтик, инвенторы Кассиодор и Збынек. И вокруг них не пушки лили, не пищали ковали, а занимались изобретательством и всякой тонкой работой, вроде полировки линз. Терли их бронзовыми «грибками» порошком, полученным из растолченных персидских камушков-алмастов.

Вот я и нагрузил их — если у нас алмазный порошок есть, то почему бы не попробовать гранить драгоценные камни? Тем более, что я кое-что про это знал.

Удивительное дело, сколько пользы можно извлечь из такого пустого существа, как моя любовница Ольга. Ну вот какой от нее толк был, кроме пускания моих денег на ветер? Ну, выглядела хорошо, ну, на четырех костях честно отрабатывала, вот и все. Но сколько я благодаря ей вспомнил! Больше, конечно, благодаря сериалам, в которые она залипала каждую свободную минуту, но хотя бы за мыловарение ей отдельное спасибо.

И за брюлики, на которые она время от времени меня разводила, тоже. Как говорится, «в дорогих часах и автомобилях разбираются преимущественно бедные люди». От себя добавлю — и в драгоценностях тоже. Знать не знал, но волей-неволей пришлось узнать, что такое кабошон, ашер, роза, изумрудная или бриллиантовая огранка.

Вот «розы» мы уже освоили, а сегодня я приехал посмотреть, как там у нас идут дела с «бриллиантами». Начинали мы с простеньких октаэдров, затем перешли к однорядной, с площадкой и коническим павильоном, то есть нижней частью. Тренировались на камнях подешевле (алмасты вообще сейчас не ценятся, мы их скупаем вроде как на талисманы), подбирая форму и размеры граней.

Гранильщик из первых выпускников «политекнио», то есть, по сути, ремесленного училища, подслеповато сощурился, когда мы вошли, разглядел меня, вскочил и поклонился. Вроде и окна сделали побольше, и свечей я не жалел, но зрение у мастеров садится, ничего не поделать.

— Вот, — подал мне деревянную коробочку довольный Кассиодор.

Внутри, на кусочке красного итальянского бархата искрился и переливался гранями наш первый настоящий бриллиант.

Глава 2 Смотр и форум

Вологодский городовой полк пришел на Москву еще вчера, за день до назначенного смотра на Кучковом поле, что меж Владимирской дорогой, в моем времени ставшей Сретенкой и проспектом Мира, и Ольховецким ручьем. В тот же день вечером, после трудов праведных, я с рындами выехал поглядеть на вологжан.

Глядели мы инкогнито, со второго поверха корчмы «Кочедыга», где заправлял Коранда из Рокицан. Я разглядывал воев, а рынды переминались с ноги на ногу, и шмыгали носами — пива им на службе не положено, так хоть понюхать.

Точно так же принюхивались и шедшие мимо рядами две сотни мужиков, коих от обычных крестьян отличало разве что некоторое равнение и сулица на плече каждого пятого — вместо кос, лопат или грабель. Суконные колпаки и кафтаны, онучи да лапти, портки и домотканые рубахи до колен, разве что подпоясаны не простенькими кушаками или там веревкой, а кожаными ремнями. У некоторых даже наборное серебришко посверкивало, а уж медные клепки да кольца, почитай, у каждого.

Видок такой полк имел вовсе не от зачуханности или провинциальности — нормальную сряду грех в походе трепать, она вместе с сапогами, оружием и бронями спокойненько ехала в обозных телегах. Сулицы же носили на всякий случай, больше для бережения от дикого зверя, чем от ворога, как то предписывала «Уставная грамота городовому полку».

Так же спокойно и сноровисто стали они лагерем на указанном путным боярином месте, запалили костры из заранее подвезенных дровишек и повесили над ними котлы с варевом. Но это мы рассмотрели краем глаза, когда во весь опор проскакали мимо, в Москву — я не хотел, чтобы меня узнали и догадались о негласной инспекции.

На построение в полдень следующего дня вологжане вышли во всей красе: форменные кафтаны, лихо заломленные шапки, сапоги и все такое прочее. Часть полка, разумеется, осталась в Вологде, а этих вытребовал сюда, для начала на смотр. Так-то мы городовые полки время от времени вызывали то в соседний город, то куда подальше — чтобы не застаивались и были готовы «в любой момент выступить на защиту». А то вдруг война, а они марши совершать не умеют!

Посмотрим на них, подумаем, куда их определить — скорее всего, усилим какой гарнизон, а часть может в полевые войска переведем. Нам сейчас степовую сторожу накачивать надо, чует моя душенька, что Сеид-Ахмет копит злобу и может в любой момент выплеснуть ее набегом. Да и на западных границах не все слава богу, как Дима ни старается.

В любом случае, Вологде послабление выйдет. Так-то содержание трехсот детей боярских и послужильцев дело недешевое! Тем паче, что ныне государев город боронить особо и не от кого: Новгород наш, кочевники в такие дебреня в жизни никогда не забирались, с Урала в набег не дойти, так зачем там столько оружных держать? А те корма и деньги, что на большой полк тратили, потратят либо на оставшихся воев, либо на какую другую нужду.

После малого утреннего приема докладов, с небольшой свитой поскакал на Кучково поле. За последние пять лет оно заметно выросло в размерах: подступавший лес свели на строительство вокруг Спас-Андроника, пни выкорчевали и получили обширное ровное место. Вот эти гектар тридцать (на глазок, конечно) я повелел не занимать и оставить под воинские дела. А уж когда город разрастется, придумаем, что там построить. Университет, например.

Полк, вернее, две сотни, уже стояли в развернутом строю, под красным знаменем с ликом святого Дмитрия. Серые кафтаны, башлыки, вздетые кольчуги и шлемы, сабли устюжские, бердыши тоже — орлы! А уж командир вологжан, Леонтий Злоба, вообще идеальная модель для батального полотна — рослый, румяный, глаза горят, усы вразлет!

И, судя по тому, что все у его бойцов как положено, воевода неплохой, во всяком случае, для мирного времени. А уж как себя в бою окажет…

Справа от вологжан новая батарея строится — пять легких пушек, месяц как отлили, расчеты подобрали, Басенок над ними вьется, все поправляет что-то. Тоже выглядят молодцевато, даст бог, не дрогнут, когда на них татарская лава или рыцарский таран помчится.

Кстати, о кавалерии — а где поместные? Кроме московских пушкарей и бойцов Злобы, сюда и поместные вызваны, из моей тарусской береговой вотчины. Я даже привстал в стременах — не видно вокруг, зато по дороге от города мчится во весь скок всадник. Прямо к нам, и тормозить не собирается — рынды мои аж за рукоятки сабель взялись и сдвинулись плотней, прикрывая меня от потенциально лихого человека.

— Тарусский верхи бежит, — успокоил всех Федя Палецкий, приставив ладонь ко лбу. — Вон, прапорец их на пике.

Наездник лихо осадил коня, едва не подняв его на дыбы, развернулся и шагом подъехал поближе, кланяясь до гривы и еще ниже:

— Государь, яз от берегового головы послан, сотня поместная сей же час будет, на перевозе застряли.

Пока там эти разгильдяи добирались, мы во главе с Федей Пестрым-Палецким и Басенком осмотрели вологжан и новодельных пушкарей. Федька влезал во все щели, проверял заточку бердышей, щупал сукно, требовал показать баклажки и вообще дотошничал так, что я порадовался за свое положение — меня он проверить не сможет. Басенок же при виде любимых пушек чуть не плясал и скалился во все тридцать два зуба, нахваливая передки с зарядными ящиками и стандартные клинья вертикальной наводки.