"Фантастика 2025-10". Книги 1-31

Маша повернулась к Крапленому, который поставлен был смотреть за продвижением только ее, Властительницы, отряда, а потому знал обо всем, что происходит в радиусе нескольких десятков шагов.

Он покачал головой из стороны в сторону.

– Нету там никого. Пустые дома, почти все. Городские отойти успели.

– Мне это не нравится, – процедила Маша сквозь зубы. – И чем дальше, тем больше.

Звякнуло стекло, в котором появилась аккуратная, круглая дырочка. Шальная пуля, залетевшая в комнату, ударилась в потолок, не причинив никому вреда, лишь заставив людей присесть от неожиданности. Когда легкий испуг прошел, Крапленый усмехнулся, сказал:

– Отслеживает кто-то. Видать, заметили, что ты в дом входила, Властительница.

– Ну так всыпьте им уже как следует, чтобы отползли подальше! Что я вас, учить должна?! – вспылила Маша.

“Не хватало еще, чтобы мне в голову прилетело, когда я стою на пороге собственного величия!”

– Закройте чем-нибудь окна.

Она отошла в темный угол помещения, пока стекла завешивали найденными тряпками. Стало совсем темно, пришлось зажечь свечи, о которых услужливо подсказал библиотекарь.

Маша еще раз посмотрела на карту. Только сейчас она призналась себе, что все ее мечты и дерзость нападения на Южный базар – все это может быть зря. Ничего еще не решено. Да, они легко вошли в город, быстро продвигались, но сейчас дело застопорилось и неизвестно было, как пойдет дальше.

– Посмотри ты, – она обратилась к Лютому, своему командиру, который командовал штурмом ворот. – Что скажешь?

Тот скривился, разглядывая карту.

– Я на черное мясо могу охотиться. И все наши люди, которые сейчас там, на улице, тоже. Мы и гнезд-то чужих раньше не захватывали, а город… Это уж не говоря о том, что здешняя охрана знает все закоулки, как свои пять пальцев. И о том, как будут город оборонять, они наверняка думали.

– Это я и без тебя понимаю. Вопрос был о другом.

Лютый с неудовольствием поправил книгу, закрывающую часть карты. Видно было, что его не радует своя командирская должность и он бы с удовольствием остался там, в родном лесу у священной башни, на развалинах города, раскинувшегося в устье большой реки.

“Надо будет разжаловать его к чертовой матери. А то и вовсе… Но не сейчас. Теперь пусть продолжает, нечего на полпути командира менять”.

– Лупят они нас не в лоб, – сказал он наконец, – а с разных сторон. Если будем продолжать в том же духе – потеряем много людей. Надо брать с них пример, делиться на мелкие группы, просачиваться там, где меньше сопротивление. Пусть головами вертят, угадывают, откуда на них прут.

Маша кивнула, соглашаясь – “ну хоть что-то сообразил”.

– Иди, делай, как задумал.

Она села на пол, прислонившись спиной к стене. Закрыла глаза. Почувствовала, что и Прыткий присел рядом.

– Блевать охота? – тихо спросил он.

– Не, – мотнула головой. – Теперь наоборот.

– Жрать?

– Ага.

Слышала, как помощник выспрашивал что-то у хранителя книг про еду, потом голоса стали отдаляться и Маша погрузилась в иллюзорный мир сновидений. Виделись ей когтистые лапы, тянущиеся к ее горлу, мерещилось чье-то смрадное дыхание. А потом – смех. Хриплый, кашляющий. Нечеловеческий. Кто-то смеялся над ней, над всеми ее усилиями и желаниями, над жалкой ее жизнью, за которую она цепляется, хотя, наверное, не стоило бы. Покончить со всем еще там, на берегу холодного моря – вот это было бы дело!

– Эй. Эй!

Открыла глаза. Над ней склонился Прыткий, он держал в руке тарелку, протягивал ей.

– Картохи, говорю, нет. Но у книжника нашлась каша из каких-то семян. Я попробовал – жрать можно. Даже вкусно.

– И причем тут картоха? – пробормотала Маша, зачерпывая деревянной ложкой местное варево.

– Сама во сне говорила – “картоха, картоха”. Не слабо, значит, проголодалась. Еще бы – столько выбле…

Дернула его за рукав: нечего об этом болтать при остальных. И вовсе не про картоху она говорила во сне. Пережевывая кашу, вспомнила темные лапы, а еще – глубоко посаженные глаза и черную морду. “Антоха”. Вот кто ей приснился.

К утру снова явился Лютый, с испачканным сажей лицом, перевязанной рукой. К тому времени и стрельба на улице поутихла, хотя пожары продолжались – от прежних, догорающих, эстафету принимали новые.

Докладов не было уже больше часа, поэтому Маша набросилась на командира, выспрашивая его о положении дел.

– Какого лешего тишина?! Если дело сделано, почему мне не сообщают?

Прежде, чем ответить, он с жадностью осушил большую кружку с водой.

– Тихо потому, что и они, и мы бережем патроны. Огнестрелы используются только при крайней надобности. А стрельбы из арбалетов вы отсюда, понятное дело, не слышите.

Зачерпнул из кадушки еще воды, сделал несколько глотков.

– Не можем пробиться. Кажется, будто они в каждой щели притаились. Куда не сунешься – всюду тебя встречают.

Подошел к столу, на котором до сих пор была разложена карта.

– Здесь и здесь, – ткнул в нее пальцем, – наших уже нет. Выбили их оттуда. Да и не столько выбили, сколько на месте положили.

Маша бросила мрачный взгляд на библиотекаря.

– Черный карандаш есть?

Тот кивнул, достал огрызок из кармана. Теперь не только красным заштриховывались улицы и переулки, но добавилось поверх и черного. Пришедшая Властительница ходила по комнате, заламывая руки, стараясь убедить себя, что не зря пришла и все у нее получится. Надо только постараться, приложить еще больше усилий!

– Что с южной стороны?

Лютый махнул рукой.

– Глухо! Думаю, никто не зашел в город с юга.

– Людей отправляли?

– Конечно. Никто не вернулся. Больше отправлять не буду. Нужно признать, что нас ждали и пустили только с этой, северной стороны, потому что они знали – большую армию в открытом столкновении им не одолеть. Вот и позволили нам… Втянуться. Теперь бьют со всех сторон.

Маша раздумывала секунду, потом подошла к Лютому так близко, что почувствовала исходящие от него запахи гари и пота. Стрельнула в него сквозь прищур яростным взглядом.

– Ты что, – сказала тихо, но остальные услышали и движение в комнате прекратилось, все смотрели на плечистого мужика и девушку, едва дотягивающуюся макушкой головы ему до подбородка, – в штаны наложил? Сомневаться стал?

Он сглотнул, но не от страха. Смотрел в ее глаза не отрываясь. Ясно было, что в этот момент Лютый ненавидит Машу и сдерживается из последних сил, чтобы не врезать ей по лицу, а может и шею свернуть, благо шейка казалась тонкой и хрупкой, а дотянуться до нее сейчас можно было одном рывком. И плевать на раненую руку.

– Н-нет… – выдавил он из себя. И только Властительница собралась отвернуться, отойти, как охотник добавил: – Однако задумка была дурная. Сама теперь видишь.

Маша вложила в удар всю свою силу, заехав ему по щеке не кистью, а сомкнутой в кулак ладонью. Тут уж и он не стерпел, схватил Пришедшую за горло, прижал к стене.

– Тварь чужеземная! Я ж тебя…

Прыткий и ее личная охрана бросились к нему, повисли на руках, потянули назад, стараясь оторвать от девушки, но Лютый был сильным охотником, не сдвинулся ни на шаг, все крепче сжимая пальцы. Маша хрипела, остервенело молотила кулаками по его мускулистым рукам, но, казалось, ничто ее не спасет и хватка не ослабеет, пока не хрустнут позвонки, пока не померкнет перед ней свет.