Чтение онлайн

ЖАНРЫ

"Фантастика 2025-101". Компиляция. Книги 1-34
Шрифт:

— Прежде всего она должна быть действительно старинною, то есть написанною не позднее четырнадцатого века, — над ответом князь долго не думал. — Либо, если содержание её представляет ценность для исторической науки или истории словесности, быть более поздним списком со старинного оригинала, что должно быть неопровержимо доказано тщательным её изучением.

— И в каком случае она будет представлять ценность для исторической науки? — захотел я уточнения.

— Если будет повествовать о каком-либо историческом событии, мало изученном либо же вообще неизвестном, — ответил князь.

— А для истории словесности? — не унимался

я.

— Это должен быть неизвестный ранее памятник письменности, — просветил меня князь. — Слово, поучение, летопись, составленная в месте, ранее как источник летописания не отмечавшемся, и так далее.

Да, сразу видно — настоящий знаток, причём именно здешнего образца. В моём-то бывшем мире излагать свои мысли с такой ясностью у многих профессиональных гуманитариев считалось дурным тоном. Мне оставалось только с поклоном принять столь чёткое и понятное объяснение.

— Владимир Михайлович, — я решил, что от вопросов о рукописях пора переходить к вопросам об их ценителях, — а много ли собирателей способны оценить такую рукопись по достоинству?

— Понять, что рукопись и вправду ценная, смогут почти все, — сказал князь. — Представить, сколько она могла бы стоить, уже немногие. А заплатить эту цену — и того меньше.

— А если продавец не сможет внятно объяснить, откуда у него эта рукопись? — зашёл я с более интересной для меня стороны.

— Вы говорите о краденой рукописи? — князь понял меня правильно, но захотел, надо полагать, чтобы это сказал я.

— Да, — не стал я играть словами.

Князь на какое-то время ушёл в себя, я же сидел тихо, не смея нарушать ход его размышлений и терпеливо ждал.

— Алексей Филиппович, подробностями со мной не поделитесь? — наконец вышел князь из задумчивости.

— Рукопись была куплена на распродаже списанных бумаг, проводившейся Ярославским епархиальным архивом, — поведать князю те самые подробности я посчитал возможным. — Что это была за рукопись, установить пока невозможно, в архиве опись списанных и проданных бумаг не составлялась.

— Должна остаться общая опись архива, — напомнил князь. — Даже если её составили в новом виде после списания части бумаг, старая должна храниться в том же архиве. Но продолжайте.

Я мысленно сделал себе заметку передать напоминание Крамницу и продолжил:

— Куплена она была вроде бы законно, хотя есть подозрения, что имел место сговор покупателя с архивным служителем, продававшим бумаги. Далее её украли, причём кража была сопряжена с убийством, затем хозяин вернул её себе после двух других убийств.

— Жуткие вещи вы рассказываете, Алексей Филиппович, — князь поморщился.

— Уж какие есть, Владимир Михайлович, — вздохнул я. — Пока всё это точно не установлено, но в скором времени губные все необходимые доказательства соберут.

Тут я, конечно, скорее, выдавал желаемое за действительность, но мне было проще, потому как сам я именно так и считал.

— Как я понимаю, продавец рукописи пожелает скрыть столь неприятные подробности, а потому крайне невнятно изложит покупателю обстоятельства, при которых он стал её владельцем, — пояснил я.

— Что и позволит покупателю изрядно сбросить цену, — отметил князь. А вот тут он прав… — Впрочем, если ценность рукописи будет в самом деле очень высокой, купит её с такой историей только тот собиратель, который рассматривает своё собрание древностей прежде всего как вложение денег в предметы, что со временем будут

лишь дорожать, — резонно заметил Владимир Михайлович.

Медленно склонив голову, я показал полное согласие с выводами князя. А как не показать, если почти наверняка так оно и есть?

— В Москве я вам назову только одного такого собирателя, — без долгих раздумий сказал князь. — Купец первой тысячи, заводчик Родион Максимович Долгогривов. Он уже давно прекратил сношения с иными собирателями, в общество платит взносы для того лишь, чтобы получать издаваемые обществом ведомости, собрание своё никому не показывает.

— Что же, Владимир Михайлович, я искренне признателен вам за помощь, — со всем почтением поблагодарил я князя.

— В качестве ответной услуги попрошу вас, Алексей Филиппович, оставить мне на седмицу-другую вот эту рукопись, — князь показал на бумагу, обозначенную им как достойную введения в научный оборот. — Надеюсь, вы покажете мне и ту самую рукопись, о коей вы говорили, когда она будет найдена.

— Всенепременнейше, — с поклоном заверил я князя и на том мы простились. Владимир Михайлович оказал мне честь, проводив до дверей кабинета, и ещё через пару минут я покинул княжеский дворец.

Дворец князя Белозёрского стоял на Поварской улице, до Знаменской губной управы почти что рукой подать, и потому я с удовольствием прошёлся пешком, помахивая тростью, но не опираясь на неё. Крамниц за слова князя Белозёрского об общей описи епархиального архива ожидаемо ухватился, но посетовал, что послать в Ярославль ему сейчас некого и обещал сегодня же запросить список с описи срочной депешей. Ещё Иван Адамович порадовал меня, сказав, что уже на днях закончится опрос московских извозчиков, и мы наконец-то узнаем, куда на самом деле отправился из дома Данилевич. Что ж, дело явственным образом продвигалось, пусть и очень медленно, зато верно, и за неимением иных для себя занятий в губной управе я отправился домой.

— У Варвары Дмитриевны посетительница, — доложил Смолин, поприветствовав меня. — Удалились в покои Варвары Дмитриевны и просили не беспокоить, пока сами не выйдут.

Ну да, если в покои, то уж точно не беспокоить, логично… Предположения, чем супруга с посетительницей могли там заниматься, у меня имелись, вот и посмотрим, угадал я или как. И попрошу отставить глумливое хихиканье и непристойные догадки! Как я понимал, Варварушка решила приучить кого-то из своих подруг к гимнастическим упражнениям, каковые они обе сейчас и выполняли. С чего я это взял? Да просто у Варварушки уже, наверное, с седмицу как появилось желание завести себе напарницу, а то одной скучно, а со мной упражнения очень уж быстро становятся, хм, несколько другими…

Я же, когда в родительский дом ходил, что Пахому заказал? Пару гимнастических обручей. Да, деревянных, но, уж простите, алюминия и пластика у нас тут нет. Впрочем, обручи получились довольно лёгкими, потому что использовал Пахом липу. Каких трудов стоило Пахому выстругать длинные тонкие прутья, а потом загнуть их в идеально ровные круги и намертво склеить концы, я его и спрашивать не стал, всё равно не пойму или не поверю.

Понятно, первые попытки Вареньки крутить обруч оказались неудачными, но приноровилась к новой забаве моя супруга с похвальной быстротой, а потом вошла во вкус и уже на третий день стала устраивать мне такие зажигательные представления, что стоило большого труда прямо сразу на неё не наброситься.

Поделиться с друзьями: