"Фантастика 2025-101". Компиляция. Книги 1-34
Шрифт:
На Оленьку история с открытием обстоятельств жизни её матери и последовавшими за тем приключениями кухарки-хромоножки заметно подействовала в рассуждении взросления. Взросления умственного и в поведении, я имею в виду, хотя и с взрослением телесным у названой сестрицы всё шло куда положено. Думать о женихах, конечно, и ей самой, и всем нам пока рано, девице ещё два года учиться в гимназии предстоит, но я уже начал задумываться, как бы оставить Оленьку жить у себя — с Варварушкой сестрица явственным образом подружилась, а уж у супруги моей приготовить золовку к взрослой жизни всяко лучше получится, чем у строгой матушки и у безразличной к Оленьке Васькиной Анны. Тем более, условие, выставленное матушкой, Оленька исполнила, закончив пятый класс с отличными и хорошими оценками, получив за год «удовлетворительно» только по естественной истории, что и понятно — магической одарённости
Не мудрено, что в столь доброй и умиротворяющей обстановке мой разум и мои чувства получали самый что ни на есть полноценный отдых от раздумий и переживаний, связанных с розыскными делами. Но как для поддержания в должном порядке тела необходимо мыть его и нагружать гимнастическими упражнениями, так и разум с чувствами содержать в правильном состоянии следует не только добрыми переживаниями, но и полезными рассуждениями, а потому я опять вернулся к мыслям о запутанной истории, что длилась вот уже четвёртый месяц с того дня, как в окно моего кабинета влез почти уже забытый мною воришка. Ответа на вопрос, что кроется за всеми этими событиями, по-прежнему не было, а значит, надо искать его дальше. Искать, пока не найду.
[1] См. роман «Хитрая затея»
[2] Собственно, это и есть первоначальное значение слова «дача». Называть дачами загородные дома, построенные, купленные либо арендованные для сезонного проживания, в нашей истории стали ближе к концу XIX века
[3] См. роман «Царская служба»
[4] См. роман «Семейные тайны»
Глава 17
О благих делах, трудностях сыска и столкновении интересов
С наступлением настоящего календарного лета пришла и пора всерьёз браться за наше с Леонидом, Татьянкой и Васильковыми начинание. И так уже май упустили, а успеть к зиме закончить не то чтобы стройку в целом, но хотя бы земляные работы да фундамент, было бы крайне желательным. Это при том, кстати, что стройка ещё и не начиналась. Вот и собрались мы у меня, чтобы наметить на ближайшее время действия Русского общества женского здоровья и Женского гимнастического общества царевны Татьяны Филипповны.
Мою идею формально разделить общества и увязать с именем Татьянки только одно из них у нас в своё время приняли не сразу, но я сумел растолковать всем нашим преимущества именно такого подхода. Всё же учреждение женской больницы — дело великое, и пусть попечительское над этой затеей общество именуется с замахом на всё Царство Русское. А вот оздоровительная гимнастика долго ещё будет оставаться забавой не для всех, и тут имя царевны Татьяны окажется очень даже к месту, чтобы это самое «не для всех» лишний раз подчеркнуть. Ощущение собственной причастности к великому делу, как и принадлежность к некоему узкому кругу избранных, согреет душу кому угодно, а потому объяснения мои были быстро и даже с известным воодушевлением приняты.
Сегодняшнее наше собрание началось с приятного — их высочества царевич Леонид Васильевич и царевна Татьяна Филипповна предъявили на общее обозрение должным образом заверенные в Палате внутренних дел уставы обоих обществ, а также бумаги об открытии счетов обществ в Московском земельном банке и квитанции о перечислении на эти счета различных сумм Палатою государева двора, Царицыным благотворительным обществом, государем Фёдором Васильевичем, государыней Марией Георгиевной и всеми совершеннолетними царевичами и царевнами. Несовершеннолетними, кстати, тоже — от их имени взносы сделали царь с царицей. Даже я проникся, про Варварушку, Оленьку и Васильковых уж и не говорю. Столь наглядно проявленная государем и его семейством забота о здоровье прекрасной половины своих подданных задала соответственный настрой и всем присутствующим.
Ясное дело, и я, и Андрей Васильков, и Лида тут же выписали чеки на пожертвование обоим обществам денежных сумм, впрочем, сравнительно небольших — основные свои взносы на первое время мы вознамерились сделать в натуральном выражении. Я, например, взялся заказать и оплатить архитектору Клингоферу проекты женской больницы со всеми положенными постройками и здания для гимнастических занятий. Денег работа Клингофера стоит, конечно, немалых, но хочется же, чтобы всё по уму было сделано. При перестройке своего дома дело с Антоном Адольфовичем я уже имел, а потому снова с ним взаимодействовать мне было проще. При необходимости я собирался привлекать к обсуждению подробностей
проекта Василькова, он всё же куда лучше меня понимает, что и как должно быть устроено в больнице.Место для больницы и гимнастического общества Васильковы присмотрели почти что идеальное — в Сокольниках, прямо на самом краю леса. И в рассуждении здорового воздуха весьма полезно, и близость широкой мощёной проезжей дороги немалое удобство обеспечивает. Теперь вот Леониду предстояло договориться с владельцами земли о её выкупе, да хорошо бы поскорее. Административный ресурс здесь действует пусть и не совсем так, как в бывшем моём мире, но всё равно сходным образом, так что план смотрелся вполне осуществимым — вряд ли кто захочет очень уж старательно торговаться с младшим братом царя, про невозможный в принципе отказ продать землю такому покупателю я вообще не говорю.
Ещё одной задачей, исполнение коей мы возложили на Леонида с Татьянкой, стала подготовка большого благотворительного праздника для лучшей московской публики, где мы рассчитывали собрать пожертвования в количестве, достаточном не только для строительства, но и для начала полноценной работы больницы и гимнастического общества. По времени решили устроить собрание незадолго до массового отъезда той самой публики на летний отдых, потому что после возвращения с отдыха всё внимание московской знати будет приковано к приёму у Пушкиных, этой всемосковской ярмарке невест. Осталось ещё определиться, как это сказали бы в прошлой моей жизни, с форматом мероприятия — будет ли это приём, то есть собрание с угощением а-ля фуршет без танцев, или приём с концертными номерами и тем же фуршетом, или же бал с танцами, но это пусть Татьянка и решает, если что, то и царица со старшими царевнами подскажут.
Хлопоты с изданием пособия по гимнастике и диете взял на себя Андрей Васильков, пообещав через учёный совет медицинского факультета устроить печать книжек в университетской типографии. Издание пойдёт за счёт Женского гимнастического общества царевны Татьяны Филипповны, так что и университет на нас немного заработает, и мне к Смирнову идти не придётся. Не хочу сказать, что избегаю уважаемого издателя с его двусмысленным и непонятным ко мне отношением, но идти к Ивану Фёдоровичу считаю целесообразным тогда лишь, когда у меня будет что издателю по поводу его прегрешений предо мною сказать или хотя бы о чём его прямо спросить. Пока же обойдусь как-нибудь без его общества.
Кстати, после встречи с Альбертом я списался с бароном фон Мюлленбергом и теперь у нас с ним шла средней оживлённости переписка. Честно говоря, как в бывшем моём мире обстояло дело с возрождением Олимпийских игр, я почти не помнил, разве то лишь, что и у нас инициатор всего этого тоже был бароном, хоть и французским, но несколько советов, надеюсь, дельных, Фрицу дал. По крайней мере, идею провести первые возрождённые игры именно в Греции я ему подбросил, а на будущее и затею с олимпийским огнём и его доставкой к месту игр живой эстафетой. В конце концов, если в том моём прошлом такую эстафету придумали как раз в Германии, [1] почему бы не сделать это в Германии здешней? Опять же, Греция тут сама по себе, турки ею, слава Богу, не владеют, и для захолустного княжества на самом краю Европы заявить этаким образом о своей великой истории на весь цивилизованный мир — это ж государственного престижа дело! Денег у греков, впрочем, на этот самый престиж не хватит, а потому я настоятельно советовал Фрицу озаботиться в первую очередь именно их поиском.
Идею женской гимнастики барон воспринял с интересом, в том числе и с личным, он тоже женат и по числу детей меня аж втрое уже превзошёл, так что из тиража, который напечатают в университете, одна книга ему и уйдёт, с переводом её на немецкий сам пусть разбирается, не маленький. Ясное дело, товарищ сдержанно посетовал на то, что вывести женскую гимнастику на те самые олимпийские игры никак не получится, не поймут-с. Оно, конечно, так, но что-то кажется мне, что не навсегда. Ну да ладно, может, и доживём. Но вообще сложилось у меня впечатление, что рассудительность, коей Фриц славился среди студентов, никуда не делась, и Альберт, оценивая затею барона как некое умственное расстройство, сильно преувеличивал — ожидающие его трудности Фриц прекрасно себе представлял, а потому и программу действий по их преодолению составил вполне осуществимую, соразмеряя свои мечты со своими же возможностями. А возможностей тех у него скоро прибавится — я обещал барону изрядное пожертвование, как только будет учреждён Международный олимпийский комитет. Да, на международном статусе олимпийского комитета настоял, понятное дело, тоже я, но и Фриц никаких возражений против такой постановки вопроса не имел.