"Фантастика 2025-104". Компиляция. Книги 1-36

— Ничего, привыкнешь, — сказал он. — Главное, не дай им себя сожрать.

— Насколько все плохо?

— Контингент у нас разный, — сказал Виктор. — Девятые, десятые классы… ну, есть там сложные ученики. Если будут проблемы, обращайся ко мне, помогу.

— Непременно, — пообещал я.

— И вот еще, — сказал он. — Как видишь, второй стол здесь поставить негде, так что не обессудь. Времени рассиживаться у нас, конечно, не так много, но если что, в общей учительской перекантуешься, лады?

— Нормально, — сказал я.

— Ну, тогда добро пожаловать, — сказал он. — Ты уже оформился?

— Да вроде как.

— Задач у нас сейчас, пока занятия не начались, как ты понимаешь, две. Подготовить учебные планы и инвентарь. С учебными планами я уже разобрался, можешь ознакомиться при желании, а инвентарь… Да что ему сделается? Все на месте, согласно инвентарной описи. Мячи прыгают, канаты висят, козел стоит и даже в раздевалках еще не воняет, потому что наконец-то проветрилось. Так что можешь смело догуливать последние летние деньки и выходить тридцать первого, когда мы тут к линейке все готовить будем. А если кто спросит, то я тебя прикрою.

— Спасибо, — сказал я. — Я пока тут осмотрюсь, а потом еще зайду, ладно?

— Конечно, — сказал он и снова углубился в газету.

Я прошелся по раздевалкам, и там действительно пока еще ничем не пахло. Впрочем, я знал, что это ненадолго. Начнется учебный год, через эти комнаты пройдут сотни разгоряченных подростков, и уже к концу первой недели в них установится своя, ни с чем не сравнимая атмосфера. В школе, где я преподавал до этого, были душевые комнаты, но только потому, что в школе был бассейн, и предварительная помывка перед ним являлась обязательной процедурой. Соответственно, когда занятий в бассейне не было, в душевые никого не пускали и они стояли запертыми.

Что точно никогда не меняется, так это спортзалы. Те же шведские стенки, те же баскетбольные корзины, те же свисающие с потолка и закрепленные на стене канаты, те же потертые маты, составленные в стопку в углу. На подоконнике лежал оранжевый баскетбольный мяч, почти новый. Я взял его в руки, несколько раз стукнул им по полу, надеясь, что это пробудит какие-то ассоциации с тем последним моим воспоминанием из предыдущей жизни, но нет, ничего.

Я бросил мяч в кольцо прямо оттуда, где стоял, из трехочковой зоны. Попал.

Значит, есть еще порох в пороховницах…

Со стороны входной двери послышались легкие аплодисменты. Я посмотрел туда и обнаружил молодую женщину. Она была молода, стройна, у нее была загорелая кожа и короткое, совершенно не подходящее учительнице летнее платье, которое можно надевать в школу только тогда, когда учебный год еще официально не начался.

— Хороший бросок, — сказала она.

— Умею, могу, практикую, — сказал я. — А вы из какого класса?

— Хорошая попытка, но нет, — сказала она. — Я здесь преподаю.

— Я теперь тоже, — сказал я.

Орать через весь зал было глупо, и я подошел к ней поближе. До моих ноздрей донесся легкий аромат духов. Что-то цветочное.

— Значит, вы — наш новый физрук?

— Виновен, — сказал я. — Василий.

— Ирина, — сказала она и протянула мне руку. У нее были изящные пальцы с аккуратными розовыми ноготками. Обручальное кольцо отсутствовало. — Преподаю английский и французский.

— Бон жур, — сказал я, и на этом мои знания французского практически закончились.

— Мой профильный язык, — сказала она. — Но мне кажется, что английский будет куда более перспективен.

— Несомненно, — сказал я. — И что привело вас в наши с Виктором владения?

— Я искала вас, — сказала она.

— Именно меня? Надеюсь, всю жизнь?

— Если честно, то последние минут десять, — сказала она. — Дело в том, что мне нужна грубая физическая сила.

— Это вы по правильному адресу пришли, — согласился я. — Чем помочь? Бюст Монтеня надо передвинуть?

— Почти, — сказала она. — Надо шкаф передвинуть и пару портретов повесить. Справитесь сами или мне еще и Виктора позвать?

— Не стоит его тревожить, — сказал я. — У него сейчас свидание с последней страницей «Советского спорта».

— Вообще-то, я проходила мимо и слышала, как он храпит.

— Тогда тем более, — сказал я.

Передвинуть шкаф оказалось несложно, даже не пришлось ничего из него вытаскивать. После повешения портретов каких-то незнакомых мне мужчин, выяснилось, что было бы неплохо чуть-чуть подвигать парты и поправить карниз, на котором висели шторы. В общем, на все про все ушло около часа.

— Спасибо, Василий, — сказала она. — Теперь я вас отпускаю. Даже не знаю, как вас отблагодарить, одна я бы до первого сентября точно не справилась.

— Может быть, вы согласитесь выпить со мной чашечку… — а здесь, наверное, приличных кофеен-то и нет. — Стаканчик чего-нибудь прохладительного?

Кафе тут по соседству точно было, я вчера в нем обедал. После прогулки и перед тем, как домой пойти.

Готовить самому мне вчера совершенно не хотелось, деньги вроде бы были, а смысл их экономить полностью отсутствовал.

— Василий, — серьезно сказала она. — Я должна сразу вас предупредить, что у меня есть молодой человек.

— Ирина, так я же не на свидание вас приглашаю, — ответил я тем же тоном. — Просто посидим, как коллеги, обсудим учебный процесс, вы введете в курс дела более молодого товарища.

— Ладно, уговорили, — сказала она. — Только не в соседнем кафе, хорошо?

— Конечно, — сказал я. Может быть, ее там слишком хорошо знают или мать кого-нибудь из учеников буфетчицей работает, и она боится, что разговоры пойдут.

Виданное ли дело, при живом молодом человеке с другим молодым человеком лимонад пить.

— Вы же человек спортивный и не должны быть против того, чтобы немного пройтись.

— Вообще, я не против, — сказал я. — Но идти пешком совершенно необязательно, потому что я за рулем.

— О, — сказала она. — Берегитесь, Василий.

— Чего именно беречься?

— Нашего дружного, сплоченного и частично незамужнего женского коллектива, — сказала она.

— Ну, физрук — не самая выгодная партия, — сказал я.