"Фантастика 2025-108". Компиляция. Книги 1-28

Далее стояли три номерных оренбургских полка, и второй заводской. За последние две недели они были существенно пополнены за счет арапчат Павлония дождавшихся таки трофейных ружей. Численность каждого полка была доведена до 1200 человек. Единственно, что омрачало состояние полков это предательство Чернышова и похищение им Ефимовского. Два полка оказались обезглавлены и на место командиров заступили бывшие комбаты. Увы, все как один они были поляками. Да и у второго заводского полка командир тоже относительно недавно сменился. После расстрела Симонова в Нижнем Новгороде подразделение принял Анджей Ожешко. Четвертым полковником-поляком был Адам Жолкевский. Были у меня насчет него сомнения — не он ли устроил покушение с отравлением, но Шешковский и его ищейки, ничего крамольного не накопали.

Я специально оставил при себе эти, слабые в командном плане полки, рассчитывая, во-первых укрепить их своим авторитетом, во вторых в случае необходимости быстро решить вопрос со сменой командования и в третьих, ставя над всеми ними Крылова, я не опасался вызвать раздражение или ревность со стороны новоиспеченных командиров.

Кроме стрелковых полков на поле кое как построились и саперы Павлония, на которых за последние три дня обрушилось масса работы по устройству обороны. Впрочем бородатые мужики смотрели на меня браво и все как один были вооружены топорами или киркомотыгами.

Крылов, в окружении прочих полковников, встречал меня сидя в бричке. Нога его была взята в лубки и командовать ему предстояло не вставая с сиденья. Но бравого вояку это нисколько не смущало. Было видно, что он рад концу томительного ожидания и тому, что скоро состоится битва, где ему представится возможность еще раз проявить свой талант. Кроме того он знал, что по итогам этого сражения его ждет или генеральский чин от меня или виселица от Орлова.

Я ответил на приветствия офицеров и подскакал к большому прямоугольнику выстроившейся пехоты. Все замерли и уставились на меня. По моей спине пробежали мурашки от сконцентрированной на мне надежды и вере. Бывшие крестьяне и заводские несомненно испытывали тревогу и волнение. От меня ждали слова.

— Дети мои! — начал я несколько непривычно для жителя двадцатого века, но по нынешним временам совершенно естественно.

— Настал тот день, который решит как будут жить наши дети, внуки и правнуки. Будут ли они рабами в собственной державе или они будут в ней хозяевами. Сегодня мы должны победить Орлова и открыть дорогу на Москву. Сегодня мы не имеем права проявить слабость или трусость. Несомненно наш враг силен. Но не в силе Бог, а в правде!

Бывшие крестьяне заволновались, солдаты в шеренгах начали вытягивать головы, прислушиваясь к моей речи.

— А правда сегодня на нашей стороне. И каждый, кто сегодня сложит голову в этой битве без всяких сомнений попадет прямиком в рай, ибо нет достойнее доли чем сложить голову за други своя. Наше дело правое! Враг будет разбит. Победа будет за нами! Ура!

И тысячи глоток как одна подхватили мой клич и заорали «Ура!» Солдаты орали не успокаиваясь и даже нарушили равнение строя. Мне пришлось прервать этот экстаз повелительным жестом.

— Для молитвы шапки долой!

Воинство тут же выполнило команду. Я спешился, обнажил голову и повернулся к походному алтарю. Священнослужитель, отец Фотий, из числа тех, что вышли со мною из Казани затянул молитву «во одоление» хорошо поставленным зычным басом, накрывавшим весь импровизированный плац.

По окончании молитвы полковники начали разводить своих подопечных по позициям, а я поскакал в сторону Чумакова и его артиллеристов. Все легкие орудия калибром в шесть и менее фунтов ушли вместе с Подуровым и Куропаткиным, а в Павлово остались только большие калибры и осадные мортиры. У больших пушек и расчеты были больше, так что вокруг Чумакова сейчас столпилось почти четыреста человек подчиненных.

Я спешился около них и все выжидательно уставились на меня. Я за руку поздоровался с Чумаковым и обвел взглядом его паству.

— Ну что, пушкари, готовы?

Со всех сторон донеслось: «Готовы, государь», «Не сумневайся»

— Сегодня у вас первое серьезное дело, — начал я. — Пехота свою часть работы сделает, но от вас зависит как бы не поболее. Уже было говорено, но повторю. Постарайтесь разбить пушки Орлова. Без пушек он нам не страшен совершенно. Во вторых позиции свои не меняйте пока неприятель не усядется на ваши пушки верхом. Пусть вы и потеряете орудия, но сделаете лишних пару картечных залпов в упор. Которые возможно и станут решающими.

Артиллеристы из Нижегородского гарнизона переглянулись. Не в обычаях нынешних войн было допускать захват пушек. Но я то помнил знаменитый приказ Кутайсова перед Бородинским сражением и тот чудовищный ущерб французам, что нанесла русская артиллерия. Так что собирался следовать путем, указанным героями моего прошлого и вряд ли состаящегося теперь уж будущего.

— На форте, не забывайте посматривать на реку. Орлов может и с воды попытаться атаковать под шумок.

Я обратился к группе командиров самых тяжелых и дальнобойных пушек, калибром в двенадцать фунтов. Все они располагались в прибрежном форте, контролирующем русло реки.

Меня заверили что будут бдить «в оба» и ни какого обходу с воды Орлову не дозволят..

Наконец я окончил брифинг и отправил всех по позициям. Придержал только Чумакова.

— С новым снарядом все познакомились? Взрывать в воздухе научились?

— С новиной, государь познакомились — Чумаков непроизвольно потер след от ожога. — Кое как научились и в воздухе подрывать. Дело в общем то нехитрое. Просто то раньше никому надобно небыло. А теперь стало быть будем это со всеми расчетами усердно практиковать.

Я кивнул. На обучение было совсем мало времени, но выручало однообразие калибров для новых снарядов. Так что своего рода таблицы стрельб составили быстро.

— Смену позиций отрепетировали? Заминок не будет?

Продолжил я опрос.

— Полупудовые единороги легко перекатим — тяжело вздохнул Федор — А вот пудовые это конечно морока. Я бы их сразу на второй линии оставил.

Я покачал головой.

— Нельзя. Надо выдать в начале боя максимум огня. До того как ряды смешаются.

— Мудрено молвишь, царь-батюшка — Чумаков опять вздохнул

— Ежели укатить будет невозможно, бросайте и увозите зарядные ящики только. Орлов все едино воспользоваться ими не сможет. Но не торопитесь. Как я и сказал, стрелять до упора.

Чумаков потер шею ладонью.

— Авось и не придется бросать. Нешто мы не отобьемся?

Я пожал плечами.

— Всякое может быть. Злы солдатики орловские на нас, за мясорубку под Муромом.

После общения с офицерами я отправился инспектировать медицинскую часть войска. Максимов уже давно был готов. Кроме палаточного госпиталя развернули и дополнительные навесы на несколько тысяч мест. Персонал был уже хорошо натаскан и готов был к потоку раненых. Санитары в ротах тоже были готовы поспешно выносить из боя раненых.