"Фантастика 2025-108". Компиляция. Книги 1-28
Шрифт:
Нижний Новгород и особенно бой под Муромом меня отрезвили окончательно. Во-первых, я действительно смог поменять реальность. Даже проиграй я то сражение и перейди к партизанщине, Катьке пришлось бы отменять крепостное право, дабы успокоить народ и лишить меня поддержки. А это уже совсем другой вектор развития для всей империи. Это капитализм на сто лет раньше!
Во-вторых, навалив гору трупов, я осознал, что такое война в нынешнем времени. Я видел трупы и в своем времени. И даже числом побольше. Но ощущения совершенно разные. Тогда у нас всех, было ощущение мыши, бегущей в огромной мясорубке. Окружающая техника не оставляла сомнений, что она способна переработать на фарш любое количество людей.
Видимо,
Или я все же продолжаю играть людьми как юнитами в компьютерной стратегии? И ничего, кроме страданий и боли им не даю? Нет! Прочь сомнения! Я на верном пути! Я все делаю правильно, и мир, отчаянно сопротивляясь, все ж таки гнется в лучшую сторону!
Невыспавшийся и оттого злой на себя, позвал Жана, чтобы организовал умывание и завтрак. Почиталин, взволнованный и наряженный, сделал доклад о происшествиях и составил мне компанию на утренней молитве. К моему удивлению, маета в душе не улеглась и после церкви. Не побороли ее звуки хора и запах ладана. Что это? Волнуюсь, что ли?
Прогулялся в Грановитую палату. Там вовсю готовили банкет. Очередной. А со стен на суету челяди взирали суровые лики князей и святых. Вглядываясь в древние восстановленные росписи, перебрал в памяти события двух последних дней – торжественный марш моих полков по Тверской в направлении дороги на Питер и вчерашнее возведение Платона на Патриарший престол. Отныне он “Ваше святейшество”, и ничто и никто не в силах это изменить. Почти. Только казнь от рук Катькиных палачей, если мы проиграем.
Пора!
Пришло и мое время собираться в Успенский собор. Шелковая исподняя рубаха с драгоценной вышивкой. На нее зипун без рукавов. Поверх царское платно из дорогой золотой ткани. Бармы-оплечья и золотой крест будут возложены на меня перед возложением мономахова венца – они ждут своего часа на золотом блюде в соборе. Там же меня ждут скипетр и держава. Распорядителем церемонии был назначен наместник Чудова монастыря игумен Мисаил. Венчание на царство планировалось по переосмысленному чину. Фактически все вернулось к церемонии, аналогичной венчанию на царство Алексея Михайловича. И первым актом должен был быть «великий выход». Толпа уже ждала, заполонив Соборную площадь Кремля. Широкий проход от крыльца к Успенскому собору, устланный коврами, удерживало усиленное оцепление из муромцев.
Я, под бой колоколов, в окружении доверенных людей и охраны начал спуск по Золотой лестнице. Правильнее было бы выходить через Красное крыльцо, но я посчитал более удобным и привычным для себя путь от Теремного дворца.
Лестницу внизу плотно облепила кремлевская челядь, приветствующая меня громкими криками. Особенно старались поварята со своими шефами – после моего эпичного появления на дворцовой кухне работники поварешки и кастрюль меня боготворили. В их группе выделялся белый конический колпак итальянца Микеле в серых одеждах. (1) И он зачем-то начал призывно махать рукой и восклицать: «Государь! Государь! Послание от сеньора Фарнезе!»
Я дал знак пропустить.
Тем не менее два казака охраны встали на пути у повара. Третий охранник зашел ему со спины и охлопал места, где можно было спрятать оружие, и ощупал рукава. Кто его знает, этих работников кухни? Ножи-вилки, с которыми они не расстаются, вполне себе оружие. Только после этих мер предосторожности итальянца подпустили ко мне.
— Что хотел? – спросил я достаточно добродушно. Пастадела следовало любить и холить, несмотря
на его очевидную связь с иезуитом.Костюм ему что ли белый подарить? Повара-то пока ходят черти в чем. Белые введет Мари-Антуан Карем, личный повар Наполеона, чтобы подчеркнуть чистоту и превосходство французских кухонь. А мы его возьмем да и опередим!
— Sire, Вам привет от сеньор Фарнезе! – повторил повар. – Я желать показать опасный человек.
Неожиданно. Выходит, иезуит решил мне охрану приставить. Весьма благородно с его стороны.
— Никитин, займись!
Задержался на несколько минут, чтобы дождаться развязки. Человека, на которого незаметно указал казачкам итальянец, тут же схватили. Он, быть может, и хотел приблизиться ко мне, да внешнее кольцо охраны не пустило. И оно же его и сцапало. Никитин издали показал мне какую-то странную приблуду, похожую на самострел. Очередной подсыл-убийца!
— Как догадался, Микеле?
— Человек носить чужой волос лицо. И вести себя странно.
— Молодец! И макароны у тебя то, что надо! С меня царский подарок! Прикажу-ка я тебе из шелка белый поварской костюм пошить. И колпак поинтереснее твоего. Накрахмаленный!
— Грациа, сире!
Я двинулся дальше к собору, радуясь в душе от слаженной и четкой работы охранников.
Торжественный проход по площади под оглушительный рев толпы и колокольный звон. Полумрак гигантского старинного собора. Молебен.
Церемония тянулась так долго, что я успел возненавидеть старославянский. Наконец под пение славицы Патриарх водрузил на мою голову мономахов венец, вложил мне в руки державу и скипетр. Отныне я император Всероссийский. Аллилуйя!
Алексей Вязовский
Русский бунт. Опора трона
Глава 1
Душный, спертый воздух последних августовских дней едва колыхался в обитой выцветшим шелком утробе кареты. Екатерина откинулась на подушки, силясь унять дрожь в руках. За окном плыл унылый пейзаж — чахлые перелески, пыльная дорога, редкие, испуганно жавшиеся к обочине деревушки. Уже третий день пути из проклятого, охваченного паникой Петербурга, а легче не становилось. Наоборот, с каждой верстой, удалявшей ее от столицы, ледяное кольцо отчаяния сжималось все туже.
«Все, все посыпалось… Как карточный домик… В одночасье!»
Мысль эта, назойливая, как осенняя муха, билась в голове, не давая ни минуты покоя. Она закрыла глаза, но перед внутренним взором тут же вставали картины последних дней, одна страшнее другой. Курьер, бледный, с безумными глазами, доложивший о поражении войск под Вышнем Волочком. О тотальном разгроме! Ключ к столице, переправы через Волхов некем оборонять — наспех слепленная армия Севера исчезла, будто не было, и удержать самозванца, не дать ему двинуться на Петербург нет никакой возможности. Теперь все в руках Емельки, и его огромные полчища движутся на столицу.
Проклятый мужик, откуда в нем столько дьявольской удачи и… мыслей? Нет, не мужицкого это ума дело, тут кто-то иной за ним стоит, кто-то страшный, неведомый.
А армия его… Разделилась, донесли верные люди. Одна часть под предводительством этого выскочки Крылова, новоявленного генерала, идет к столице. А защищать ее некому! Гарнизон — смех один, остатки не переметнувшихся к бунтовщику батальонов. Гвардия… О, гвардия! Ее верная гвардия, опора трона! Где она теперь? Полегла под Москвой, часть, самая подлая, самая низкая, присягнула этому… Петру Федоровичу. Имя-то какое выбрал, Ирод! Будто издевается над ее прошлым, над ее несчастным супругом, которого она… Да, она — и нечего тут лицемерить перед самой собой — обрекла на смерть. Думала — во благо империи. А вышло…