"Фантастика 2025-112". Компиляция. Книги 1-30

— Альмир, а что это? Там, над дворцом?

Над домом его короля-отца парило какое-то черное пятно, слишком крупное для птицы. Альмир улыбнулся, приобнял меня за плечи и ответил:

— Это же Гримнир! Не узнала?

Конечно! Это мог быть только морской дракон, самый лучший среди морских драконов. Я поняла, что за несколько дней успела ужасно соскучиться по прекрасному чудовищу.

— Он со своим приятелем Маврутом теперь служит в королевской охране, — сообщил Альмир. — Героический дракон взял на поруки раскаявшегося пирата.

— Кстати! — воскликнула я. — А что со статуями драконов?

С принца Герберта станется сохранить их в кладовой — а ведь со временем наверняка найдутся те, кто захочет повторить авантюру Макшайдера. Я испугалась не на шутку.

— Пустили в переплавку, — сказал Альмир, и я вздохнула с облегчением. — Город ведь надо восстановить, вот и средства на восстановление. Вместе с состоянием герцога должно хватить.

— Так ему и надо! — горячо воскликнула я. — Послушай, а Марика? Уже вернулась к принцу?

Альмир только рукой махнул.

— Хотела. Но мой король-отец велел отправляться ей в северные земли, там ее родовое поместье, и носа не казать в столицу. Герберт, конечно, переживает, но я думаю, скоро он найдет другую фаворитку.

Я понимающе кивнула. Принц был неплохим человеком и заслуживал счастья с порядочной женщиной, а не интриганкой. Да и королевству нужна династия, укрепленная законным браком и рождением детей.

Коляска остановилась перед высокими воротами во дворец, и караульные, которые, несмотря на жару, стояли на своих постах в темных меховых шапках и красных форменных камзолах, всмотрелись в Альмира и отдали ему честь. Ворота медленно раскрылись, и мы въехали на дорожку, ведущую ко дворцу.

Бекингем встретил нас на ступенях, и я с удивлением обнаружила, что человек-баран, облаченный в изящный сюртук, по моде королевских слуг, смотрел на меня так, словно был уверен в моем возвращении, словно знал, что в своем мире я проведу всего несколько дней.

— Бекингем! — воскликнула я, спрыгивая с коляски. — Ты не удивлен!

— Нимало, миледи, — человек-баран радостно заключил меня в объятия. — Таонга сразу сказала, что вы скоро вернетесь. Мы даже свадьбу не стали переносить.

— Вот как! — рассмеялась я. — Вот, значит, почему она не напомнила мне о том, что я должна быть ее посаженной матерью.

— Я бы никогда об этом не забыла, — дворцовая дверь приоткрылась, и из нее выглянула моя бывшая горничная. — Вы ведь не просто госпожа горничной. Вы моя подруга.

Альмир смотрел, как мы обнимаемся, и негромко задал Бекингему вопрос:

— Интересно, она заплачет или нет?

Даже спрашивать не стоило: я заплакала. В конце концов, почему бы и нет? Человек-баран улыбнулся и ответил:

— Встреча друзей — важное дело. После стольких приключений поплакать, право, не беда!

— У вас было много приключений? — спросила Таонга, тоже смахнув слезинку.

— Много, — кивнула я. — Целая книга получится.

Мы пошли во дворец, и я подумала, что когда-нибудь обязательно напишу ее. И в ней будет рассказ о наследнице бури, морском драконе, древнем капище и заговоре против короны.

Но главным в ней будет то, что любовь преодолевает все, даже границы между мирами.

Лариса Петровичева Няня для волшебника

Глава 1.

(Дора)

— Скорее! Скорее идите сюда! Это как раз то, что вам нужно! Вы ищете именно это!

Работорговец ухватил покупателя за рукав темного сюртука и вежливо, но настойчиво повлек к большой клетке с товаром. Я угрюмо подняла голову и смерила подошедшего господина тяжелым мрачным взглядом. Немолодой, седой, с аккуратной бородкой клинышком, он напоминал врача или писателя. Но был, скорее всего, домоправителем. Ни врачи, ни писатели не приходят на рынок за невольниками, у них нет денег на такую роскошь, как собственный раб.

— Взгляните, господин, на дам и дев! — продолжал работорговец самым масленым тоном. — Это не какие-то шлюхи, пучок за монетку, которых вам продадут у ворот рынка! Этим женщинам вы доверите свой дом и хозяйство, они прекрасные работницы, неутомимые труженицы! Все в руках горит, все ладится, а как вымоют пол да накроют на стол — м-м! Отличная покупка за небольшие деньги, будет радовать вас каждый день!

Седой осмотрел стайку девушек в клетке, скользнул по мне оценивающим взглядом, а потом посмотрел уже внимательнее. Так, словно искал именно меня. Работорговец тотчас же уловил, куда ветер дует, и дернул серебристую цепочку, которая вела к моему ошейнику, вынуждая подняться и подойти к решетке.

— Подойди, Дора. Вот, господин, полюбуйтесь на Дору. Молодая, здоровая, сильная девушка, и нет такой домашней работы, к которой она не была бы пригодна.

Что верно, то верно. Ты будешь пригодна к любой работе, если живешь одна, и положиться тебе не на кого. Я никогда не упускала своего шанса, на это меня и поймали работорговцы. В тот день я шла на работу, уныло глядя по сторонам. Была осень, низкие тучи сыпали мелким раздражающим дождичком, прохожие шлепали по грязи и лужам, а меня ждала очередная смена в колл-центре, где я втюхивала банковские кредиты и с трудом выплачивала собственный. Сперва я не поверила, что вижу в луже пятитысячную купюру. Даже за руку себя ущипнула. Быстро подняла рыжую бумажку, помяла в пальцах — настоящая. Самая настоящая, выронил какой-то раззява богатей!

Господи, как же я, дура такая, обрадовалась тогда…

Купюра оказалась ловушкой, заброшенной из другого мира. Так работорговцы набирали бедолаг, польстившихся на потерянные деньги. Кого только не было в лагере рабов, куда меня привезли после поимки. Люди всех возрастов и цветов кожи, из самых разных стран мира. Всем нужны деньги, и все бросались на купюру, что заманчиво валялась на земле.

Мне не хотелось об этом думать. Не хотелось вспоминать. Я потеряла родину и дом и не могла вернуться. Вот и все.

— Сколько вы за нее просите? — осведомился седой, придирчиво осматривая мою одежду. Эти пестрые тряпки мне выдал один из работорговцев: платью с бесчисленным множеством складок и карманов следовало делать меня яркой и выделять из остальных. Почему-то у здешнего люда сложилось впечатление, что меня купят быстрее прочих девушек, загнанных в клетку.

— Пятнадцать золотых карун, господин, — с готовностью ответил работорговец. — Поверьте профессионалу, такая девушка стоит каждой монеты.