"Фантастика 2025-15". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
Но явно не для сношений!
Денег у русского филиала хватило бы на добрую оргию с лучшими представительницами профессии, и Сю никоим образом против такого досуга своих людей не возражала. Так что тут что-то другое…
Что-то, что невозможно объяснить, если не повариться в этом причудливом комьюнити.
— А в пятнадцать было жить с пре-е-е-едками лажа, — начала пищать Маринка под звукоряд, отдалённо напоминающий музыку. — Потому и отдалась хулигану Паше…
Зал подпевал.
— Какой ужас, — Лунтоу прикрыла лицо рукой. Прикрыла, но щёлочку для глаз всё-таки сделала.
Никто
Это сложно объяснить.
Происходящее в максимальной степени раздражало и бесило Сю, но вместе с тем она не могла оторваться от шоу. Проснулось в ней эдакое болезненное любопытство. Пускай людям вокруг явно было хорошо и весело, но в её понимании они добровольно позорились, и потому-то это действо завораживало.
Кунсткамера?
Шоу бородатых женщин?
Лунтоу пыталась объяснить себе возникшее чувство, но не могла подобрать правильных слов. А вот Чао мог:
— Кринж, — сказал он вместо километровых простыней рефлексии. — Можно я пойду? Простите, Лунтоу, но моё чувство прекрасного страдает.
— … и в подвале очень часто ста-а-а-а-ала с ними квасить!
— Кто бы говорил, — не в силах оторваться от Маринки сказала Сю. — А впрочем… иди-иди…
— Спасибо, Лунтоу.
Чао встал с места и двинулся прочь из зрительного зала. Дважды по дороге ему предложили выпить, и дважды он учтиво отказался. Русские Сколопендры почему-то относились к нему примерно так же, как и к Главе Клана. Стремились угодить, порадовать и — вот это обязательно! — напоить.
С одной стороны, это радовало. С другой, раздражало. Чао очень хотелось забиться в угол, чтобы его никто не трогал. А ещё… от завываний Баклахи про престарелого капитана и базар-вокзал мысли его обратились к своему призванию.
То есть к музыке.
Сообщения в соцсетях Чао ломились от предложений сотрудничества, приглашений на разномастные шоу и… от нюдсов поклонниц, само собой. Груди, груди, груди. Столько грудей в личных переписках не видели даже самые востребованные маммологи.
Так, что же теперь станет с его карьерой? Сможет ли он продолжить её после того, как спалился при отходе Сколопендр из России? Связать похищение Скуфидонской с ним легче лёгкого. И какова в таком случае вероятность того, что если он продолжит медийную деятельность, то этот безумный русский достанет его из-под земли, где бы он не находился?
Достанет сперва его, а потом через него и весь клан…
— Сам на свой вопрос ответил, — горько ухмыльнулся Чао.
Или же… нет?
Или есть ещё вариант всё переиграть? Очень сомнительный и маловероятный, но всё же. Была, не была! Нужно попытаться убедить Скуфидонскую сотрудничать и… ну а вдруг? За спрос ведь не бьют, что он теряет?
Из актового зала, за сцену и дальше Чао прошёл в гримёрку.
На полу ужом извивалась Ксюша Шестакова. Шаманка уже устала бояться и переживать и теперь попросту страдала от чесотки. В этом грёбаном коконе у неё чесалось
абсолютно всё, даже ногти и волосы. Ира же была незатейливо прикована к батарее; сидела прямо на полу, облокотившись спиной о стену.— Привет, девчонки!
— Пошёл нахер! — Шестакова извернулась под нужным углом и плюнула в Чао.
Плевок у шаманки оказался плотным и увесистым, — прямо-таки королевским, — однако она всё равно промазала.
Скуфидонская же на появление тюремщика не отреагировала никак. Сломалась? А вдруг и впрямь сломалась? Было бы хорошо, потому что человека с подавленной волей убедить будет куда проще.
— Я к тебе, — сказал Чао и сел на стул напротив. — Поговорить.
— Ну говори, — Ира подняла на него потухший взгляд.
— Дура ты, — решил зайти с козырей кей-попер. — Вот как есть дура, понимаешь? Тебе надо было всего лишь согласиться на моё предложение, и стала бы ты звездой мирового масштаба вместо… вместо всего вот этого.
— Ох, Чао-Чао. Если бы я знала, чем всё обернётся, то ты бы уже червей кормил.
— Э-э-э, — отмахнулся сингапурец. — Не о том думаешь. Тебе такой шанс выпал, о котором многие лишь мечтают. Ну ты же сама видела, как зашёл наш клип.
— Видела-видела.
— А теперь представь, что мы могли бы сделать дальше? — Чао как мог изобразил обаятельную улыбку. — Или же… ещё можем сделать?
Тут Скуфидонская резко оживилась и:
— Ах-ха-ха-ха! — чуть не забилась в истерике. — Ах-ха-ха-ха-ха-ха!
— Ты чего?
— Я?! — переспросила она, смахнув смешливую слезинку. — Я поражаюсь тому, какой же ты кретин…
— Эй!
— Раз пришёл поговорить, то давай поговорим, — сказала она, еле удерживая улыбку. — Разговор пойдёт не совсем так, как ты планировал, зато он будет честным и искренним. Итак, мой дорогой узкоглазый друг. Ты же понимаешь, что жить тебе осталось всего пару дней?
— Угрожаешь? — хмыкнул Чао. — Если ты всё ещё не в курсе, то мы в Орде. Твой брат нас здесь не достанет и…
— Ах-ха-ха-ха-ха! — и снова Скуфидонскую разбил приступ удушающего смеха. — Причём тут мой брат? Я не о нём сейчас говорю. Я о твоей хозяйке.
— О Лунтоу?
— Наверное, — пожала плечами Ира. — Я хрен знает, как вы там друг дружку величаете. Но имею в виду ту бледную тварь, которая у вас за главного. Скажи-ка, тепличный цветочек, ты знаешь о том, что произошло на сыроварне?
— Знаю, но…
— Но тогда заткнись и послушай. На сыроварне твоя грёбаная Лунтоу кинула не менее пятидесяти своих людей в топку тупо ради того, чтобы спасти свою задницу. Как думаешь, кинет ли она туда же и тебя?
Чао помрачнел.
— Я — ценный актив и…
— Ах-ха-ха-ха-ха!
— А-ххха-ха-ха! — тут уже и шаманка подключилась.
— Да хватит уже смеяться!
— Не могу я не смеяться, дурилка ты картонная, — кое-как остановилась Скуфидонская. — Ценный, мать его, актив сидит. Неужели ты не думал о том, что теперь тебе нельзя светиться? И вот как некстати получается! Светиться тебе нельзя, а человек ты отныне медийный…
Да, именно об этом Чао и думал.
Собственно говоря, с тех пор не прошло даже пяти минут.