"Фантастика 2025-2". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
— Дело в том, что… — юноша пытался подбирать слова, но выходило у него это скверно. — В общем, Себастьян мёртв.
Мои глаза машинально округлились от услышанного.
— Знаешь, шутить такие шутки глупо даже для тебя, — недовольно съязвила Эверлин.
Однако змееуст нахмурился, напрягаясь всем телом. И его возлюбленная это почувствовала.
Я перевела взгляд с них на испуганного Гаррета и разразилась смехом. Громким, раскатистым и истеричным.
— Сейчас неудачное время для твоих приколов, Уизли, — чуть успокоившись, проговорила я.
Отвернулась, чтобы уйти, но рыжий остановил меня.
— К сожалению, я говорю серьёзно, ребята, — теперь его внимание охватило всех нас. — Его нашли в лодочном сарае, похоже, это случилось
— Уже не смешно, — более жёстко ответила я, скидывая его руку со своего рукава.
— Он и не шутит, — подал тихий голос Оминис, опустив голову. — Его аура мечется в ужасе.
Глаза Эверлин округлились, словно от самого страшного кошмара. Она тут же схватилась за меня, чтобы не упасть самой.
— В руках он держал Напиток живой смерти. Похоже, что сам… — Гаррет отвернулся, не в силах выговорить то, что вертится на языке.
— Нет, не может быть! — воскликнула Ви, вцепившись в рыжего приятеля. — Что ты такое несешь?
Она судорожно трясла парня за мантию, не желая верить в сказанное.
— Это правда, Эверлин. Мне жаль… — Уизли аккуратно выбрался из её тисков, передавая буйную даму Мраксу.
Я все это время слушая друзей, как в замедленной съёмке, пыталась осознать, о чем толкует гриффиндорец. Это все казалось какой-то злой шуткой, не иначе.
— Я должна его увидеть.
— Боюсь, это невозможно, — с сожалением поджал губы рыжий. — Его, впрочем, как и профессора Фига, готовят к погребению.
— Я ДОЛЖНА ЕГО УВИДЕТЬ! СЕЙЧАС ЖЕ!
Моя истерика не знала конца, порываясь вырваться наружу и вихрем уничтожить все, что мешает мне на пути к любимому. Принимая слова Гаррета во внимание, я в тайне надеялась, что все это неправда.
38. Эпилог.
Раньше я никогда не думала о смерти. Это казалось мне чем-то очень далеким, несбыточным. Люди рождаются и умирают каждый день, даже в эту самую секунду. В окружении семьи, в катастрофе, на поле боя… А Себастьян ушел от нас совершенно один, приняв самостоятельно такое жестокое решение. Неужели он не думал о сестре, друзьях? Обо мне? Что могло быть у человека в голове, что он дошел до такого?
Вопросы, на которых не было ответа, бесконечно терзали мою сломленную душу.
Пережить утрату близкого человека оказалось для меня непосильной ношей. Никто из нас не ожидал подобного исхода. Когда казалось, что все, наконец, начало приходить в норму, выяснилось, что стало ещё хуже, чем было.
Не отойдя от потери наставника, мне прилетела новая боль. Она накатила гигантским цунами и смыла все, что я до этого знала о смерти. Раньше я и не осознавала ее так, как она того требует. Я убивала врагов, но это не было той пыткой, что я чувствовала сейчас. Фиг, который стал мне негласным дедушкой, героически погиб на поле боя. Себастьян же сам решил свою судьбу, утонув в водовороте гнетущих проблем. Разумеется, никто из нас не сдал бы его за убийство дяди, хотя мы и терзались моральной составляющей этого вопроса. Парню итак крепко досталось от судьбы, видимо, поэтому решив, что больше не видит белого света в своем личном аду, он покончил со всем этим. Думал, что ничего нельзя вернуть, исправить. Как же он ошибался!...
Все решаемо, пока мы живы. Все можно обсудить, пока есть воля. Мы бы непременно расторгли эти дурацкие помолвки, уехали куда-нибудь и жили свою спокойную жизнь. Нашли бы способ вылечить Анну, ведь я пообещала ему. И сама этого хотела.
Я бесконечно жалела, что запечатала сферу с древней магией, возможно, тогда крохотный лучик надежды все же заставил бы Себастьяна остаться. Принимая во внимание мой характер, он мог бы предположить, что я ни за какие блага мира не соглашусь выйти замуж за собственного брата и разрушить его любовь ко всему прочему. Помня о нашей любви, он мог бы… Нет, уже не мог. Силы оставили бедолагу, когда все пошло кувырком. Ужасные вещи навалились непосильным грузом на уставшие плечи юноши. Он больше не видел для себя
света в этом жестоком мире.Похороны прошли тихо. Тогда мне казалось, что я иду на собственное захоронение. Приурочив две трагедии к одной, преподаватели по нашей наводке объяснили остальным, что Сэллоу погиб, защищая школу от гоблинских атак, зачищая окрестности Хогвартса. Лишь немногие знали правду.
Плакать уже не было сил, было бесконечно жаль обоих волшебников. Я надела черные очки, чтобы никто не посмел заглянуть ко мне в душу. Все это время прошло как во сне, и лишь когда дорогих сердцу людей стали опускать под землю, я не выдержала. Слезы полились градом, тело содрагалось в частых всхлипываниях. Мне не хотелось, чтобы все видели меня в подобном состоянии. Брат держал меня за руку и тоже трясся, все-таки это был его лучший друг. А Эверлин крепко обнимала меня за плечи, искренне разделяя общее горе. Никто не мог понять меня сейчас, ведь мало кто знал, кем приходился для меня Себастьян на самом деле. И друзья кое-как помогли прожить этот душераздирающий момент вместе.
Через какое-то время народ стал расходиться на поминальный обед в Большом зале. Там была произнесена трогательная речь профессором Уизли. Директор Блэк, как обычно, не был силен в выражениях, и она любезно подменила последнего. Смерть ученика могла оставить серьезное пятно на репутации школы, поэтому Финеас Найджелус занимался исключительно важным для себя вопросом урегулирования скандала, наплевав на все правила приличия.
Когда процессия закончилась, мы уединились в самом укромном дворе замка. Оминис присел рядом и крепко сжал мое плечо. Тепло его рук всегда меня успокаивало, а речи отрезвляли. Но только не в этот раз. Теперь… Стало по-другому. Это не тот случай, когда мы с Себастьяном наперебой шли к приятелю, чтобы просить совета или просто подискутировать о ситуации со стороны здравого смысла. Это не очередная наша ссора, чтобы мы могли отвлечься с Мраксом друг от друга.
Теперь Себастьяна нет. И я не видела смысла больше обсуждать его с кем-либо. Потому что каждое напоминание о нем вырезалось кровоточащей раной на сердце. Я понятия не имела, сколько еще продлится такое состояние. Боялась, что это останется со мной навсегда. Будет преследовать за каждым закоулкам моей будущей биографии. Не даст спокойно спать по ночам. Не позволит иметь мужа, страшась испытать подобную боль снова. Змееуст вдруг негромко заговорил:
“– Как тебе живётся с мыслями, когда ты только и делаешь, что спешишь заползти обратно в свою нору?
Почему ты, вместо того, чтобы радоваться такой пестрой, необыкновенной жизни, отчаянно закрываешься в четырех стенах?
Это неправильно. Так не должно быть.
Ты - живой человек. Жизненная энергия проходит через тебя каждую секунду, подпитываясь обстоятельствами.
Так почему бы не шагнуть вперед, навстречу интересному неизвестному? Сколько ещё ты будешь бояться жизни?
Вокруг столько всего, сколько ты мог бы сделать, познать… А ты предпочитаешь влачить свое жалкое существование под куполом.
Это печально, друг мой. Ведь случись все иначе - ты жил бы по-другому. Явно лучше и ярче, чем есть сейчас.
Но прошлого не вернуть и не исправить. Остаётся только пронести свою боль через всю жизнь. Главное не падать духом. Быть сильным. Открытым к новым возможностям.
Посидеть в клетке ты всегда успеешь.“
Его речь была тихая, вкрадчивая. То, что нужно, чтобы не нагружать изможденный ум сейчас. Я не смогла поднять голову на друга, сгорбившись на ступеньке. Очередное умное высказывание, которое Оминис вычитал когда-то в одной из фамильных библиотек. В его словах была истина, как всегда, но я не могла трезво осмыслить сказанное.