"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Батый злился на своего молодого глупого дядю. В его гибели обвинят Бату, хотя все видели нелепость, совершенную младшим сыном Потрясателя Вселенной. Хан постарался отогнать от себя мрачные мысли.
Злился и его наставник.
Багатур вызвал к себе охрану Кюлькана. Вообще-то, они не подчинялись Субедею, но не прийти по первому зову не посмели.
– Кто поразил хана?
Субедей не просто мрачен, он черен, единственный глаз сверкал так, что охрана Кюлькана заранее почувствовала, как хрустят их ломаные позвонки. Конечно, впервые гиб чингизид, причем не просто родственник, каких много, не дальний племянник или внук. Погиб младший сын
Каждый шаг на этой земле давался немыслимыми жертвами. За взятые города приходилось платить многими жизнями воинов, на колени никто не вставал, ворот не открывал, зато со стен лили кипяток, бросали камни, и даже в разрушенном и вырезанном городе можно было почувствовать на себе обжигающий взгляд, ощутить, как чья-то рука снова тянулась выцарапать глаза… Шаманка выбивалась из сил, стараясь отогнать страшные видения от Бату-хана, ей удавалось, но Бату все равно боялся ложиться спать. Он не подпускал к себе жен, сторонился всех, кроме верного Субедея.
И вот теперь нелепая гибель Кюлькана. Конечно, тот сам глуп безмерно, решил лично уничтожить эмира Урмана, рванул вперед под удар копья простого уруса, но спросят-то все равно с Бату! А сам Бату спросит с Субедея.
Потому и вращал единственным глазом багатур, допрашивая охрану погибшего сына Чингисхана:
– Кто поразил хана?!
Охрана ответила с содроганием:
– Еупат…
– Кто?!
– урусский багатур… Еупат… копье его…
Субедей в ужасе даже приподнялся. Этого не могло быть!
– Где копье, которым убили Кюлькана?
– Там… – мотнул головой воин.
– Принесите.
Через минуту он уже держал в руках копье. Это совершенно точно было оно, Субедей сам сделал на копье отвращающий знак! Теперь его меньше всего заботила гибель чингизида, и куда больше то, что в этой земле не имели силы никакие его знаки! Совершенно точно убитый урусский багатур Еупат, которого не брали ни стрелы, ни мечи, восстал из мертвых?!
Субедей знал, что скажет шаманка: дух убитого уруса вселился в того простого воина, чтобы отомстить за себя. Но откуда копье?! Получалось, что урусские боги могут воскрешать своих мертвых багатуров и придавать им вид простых воинов? Это плохо, очень плохо. Одно дело разбить перессорившихся урусских коназей, как это было четырнадцать весен назад, побить их здесь, задавив своим числом, и совсем другое – понять, что они все равно встанут и будут мстить. Получалось, что каждого убитого, особенно багатура, нужно просто разнимать на части?!
Местные боги были сильнее шаманки, они поднимали своих мертвецов и направляли на монгольские тумены снова и снова.
Другой на месте Субедея постарался бы убедить хана повернуть обратно. Другой, но не Субедей. Он не привык отступать даже перед чужими богами. С присущим ему умением в нужный момент собирать всю волю, все мысли воедино, не отвлекаясь на постороннее, полководец принялся размышлять.
Боги могли быть и были в разных землях разными. Перед тем как отправиться к урусам, Субедей немало узнал об их боге, он сродни византийскому, а может, и тот же, хитрые константинопольские купцы и посланцы далеких западных стран много говорили и о своем боге тоже. Им разрешили такие разговоры, но не потому, что хотели поклоняться ему же, монголы не меняют своих богов, это завет Потрясателя – чужих богов уважать, но поклоняться только своим, просто о боге урусов надо было знать. Субедей пытался вспомнить рассказы еще раз. Что-то не складывалось, урусский бог не воскрешал мертвых, вернее, он должен был это сделать, но только когда наступит их Страшный
суд. Мелькнула мысль, что для урусов нападение Бату с монгольским войском и есть тот самый Суд, но Субедей отогнал ее, как мешающую правильным размышлениям.По знаку полководца приблизился один из нукеров.
– Позови священника, который идет с нами…
Пока искали монаха, которого Субедей держал при себе еще от Каракорума, полководец решил подкрепиться. Слуга подал большое блюдо с мясом. От крупных жирных кусков поднимался пар, заманчиво выпячивались кости, их так приятно разгрызать, высасывать мозг… Субедей взял большой мосол, вгрызся зубами в горячее мясо на нем, по пальцам потек желтоватый жир, затек в рукав, но багатур не обращал внимания. Он с трудом проглотил плохо прожеванный кусок, срыгнул и взялся за следующий…
В шатер сунулся нукер докладывать о приходе священника. Полководец, не прерывая своего занятия, кивнул, деловито облизал с пальцев начавший застывать жир, остатки вытер о полы роскошного халата. Протянул руку за следующей порцией, следующий кусок обмакнул в жир на блюде, чтобы не пропадал, слизал его с руки и принялся рвать зубами, норовя сначала проглотить то, на чем жира было побольше.
Человек в черной одежде почти вполз в кибитку, как и положено, не задев порога.
– Расскажи мне про урусского бога. Он может оживлять мертвецов?
– Нет, багатур, нет! Господь до Страшного суда никого не оживит…
– А мертвецов поднять может?
– Нет, это если только нечистая сила, – человек спешно стал делать какие-то движения крест-накрест поперек своей груди, словно заслоняясь.
– Как с ней бороться?
Священник явно замялся.
– Наша шаманка умеет бороться со злой силой любых богов. Ты урусский шаман, ты должен знать, как бороться со злыми силами этой земли.
– Я не из этих мест…
– Ты мне столько твердил, что бог у вас и урусов един. Лгал?
Единственный глаз Субедея блеснул так, что монах почувствовал неприятный холодок на своей спине.
– Нет-нет, бог действительно един, только… он помогает тем, кто в него верит. – Постаравшись выдержать сверлящий взгляд Субедея, быстро добавил: – Крещеным.
Багатур расхохотался:
– Ты хитрый! Я должен принять твоего бога, чтобы он мне помог?! Не-ет… Но я постараюсь найти тех, кто его задобрит. Таких, как ты, много, за свои жизни они постараются уговорить вашего бога не мешать мне. Иди!
Монаху очень хотелось сказать, что есть еще и волхвы, колдуны, да мало ли кто, но он не решился. К тому же бедолагу основательно воротило от запаха застывающего жира, от того, как Субедей облизывал грязные руки и звучно отрыгивал от сытости. Понимая, что может просто осквернить кибитку багатура рвотным позывом и будет в ответ растерзан, монах поспешил прочь, кляня день, когда отправился с купеческим караваном в далекие степи за богатым товаром.
А Субедей оттолкнул блюдо, снова сытно рыгнул и распорядился, даже не глядя, прекрасно понимая, что тот, кому нужно, услышит:
– Приведи шаманку.
– Как могло случиться, что мертвый урусский багатур восстал и убил Кюлькана?
– Багатур не восставал, это не он убил Кюлькана.
– А кто?
– Другой урус, вы зовете его эмиром Урманом.
Субедей расхохотался, многие видели, что Кюлькана поразил копьем простой дружинник, а голову эмира Урмана срубили чуть раньше.
– Ты зря смеешься, – рассердилась старуха, – это был он!
– Ну, тогда можно не бояться, эмира Урмана убили. Если, конечно, и он не встанет из мертвых, как этот Еупат. Ты можешь позаботиться о том, чтобы эмир Урман не встал из мертвых?