"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23

– Не все готовы открыто выражать свои чувства, как это делаете вы, – протянул Хизаши, уже с трудом скрывая недовольные нотки. Морикава выводил его из себя назойливыми попытками изображать заботливого наставника, тогда как всем было очевидно: ему бы самому такой не помешал. Хизаши знал, что может убить его, даже не прибегая к скрытой силе ёкая. Понимал ли это сам Морикава? Едва ли. Он был похож на взрослую версию Куматани, и Хизаши очень постарался не думать о том, что именно это заставляло его видеть в учителе только плохое.

– Может, тебе просто стоит почаще улыбаться друзьям?

От досады Хизаши сильнее стиснул зубы. А Морикава смотрел с ласковым беспокойством, и пламя ярости – от того странной и даже пугающей, что вызвана была столь незначительной причиной – разгоралось все сильнее.

И тут, как спасение свыше, совсем рядом послышались возбужденные голоса.

– Смотрите! Это же Морикава-сэнсэй!

– Сэнсэй!

Захрустели ветки, пропуская прущего напролом Мадоку. За ним, прячась за широкой спиной, шел Сасаки, Кента замыкал. И вся эта компания заполнила крохотную полянку шумом дыхания, запахами и эмоциями, которых Хизаши, разумеется, не видел, но которые будто сделали воздух душным и плотным. Захотелось нырнуть в траву и ускользнуть прочь.

– Когда вы вернулись, учитель? – спросил Сасаки, усаживаясь рядом. – Мы очень переживали.

– Нам рассказали про Гаппай-но хи! – перебил его Мадока. – Правда, что мы сами сможем выбрать себе ёкая для меча? Серьезно? Дадите пару советов?

Куматани сел рядом с Хизаши, достаточно близко из-за тесноты поляны, но не нарушая личного пространства. Его взгляд был обращен на учителя.

– Значит, я приехал вовремя, – рассмеялся Морикава. – Не хотелось бы пропустить такое важное событие в жизни своих учеников.

Хизаши покосился на Кенту, и тот, почувствовав, повернулся к нему и пояснил:

– Ниихара-сэнсэй объявил дату первого этапа будущей церемонии обретения меча. Мы не стали прерывать твое уединение.

– Мы будем ловить себе ёкаев! – снова встрял Мадока. – Каких захотим!

Хизаши потер пальцем вмиг разнывшийся висок. Морикава поймал его непонимающий взгляд и сказал:

– Похоже, Мацумото-кун выбрал не самое подходящее время, чтобы «приболеть». Давайте сделаем так, – он переложил на колени ножны со своим мечом, – я покажу вам кое-что, а после отвечу на вопросы.

Он положил ладонь на рукоять катаны, уперся большим пальцем и на один сун [74] обнажил блестящий металл. Мадока едва не прильнул к нему носом, такая от него исходила волна горячего интереса. Хизаши лишь мазнул по клинку равнодушным взглядом и тут почувствовал, как внутри что-то отозвалось, будто на голос знакомого. Хизаши вновь всмотрелся в меч и тогда понял – тот был живым. Не просто наполненным энергией ки и потому прозванным духовным оружием. Духовное – потому что имеет душу.

74

Сун – историческая мера длины, равная примерно 3,03 см.

– Не может быть… – выдохнул он раньше всех, и Морикава вернул меч обратно в ножны. – Это…

– Это то, о чем не принято распространяться в нашем кругу, – пояснил учитель. – Потому-то вы и не догадывались, в чем заключается истинная цель Гаппай-но хи. Вам не просто раздадут личные мечи, ваше первое оружие экзорциста, но помогут наполнить силой, которая потом пригодится в работе.

– В вашем мече ёкай, – будто не веря до конца, произнес Хизаши. Его настолько устрашала эта мысль, что он не удержал лицо, и на нем проступила гримаса отвращения. Досадная оплошность.

– Это обязательно? – спросил Куматани, переводя внимание на себя.

– Несомненно. Ведь духовное оружие стало непременным атрибутом оммёдзи более двух веков назад. Исключения бывали, но эти случаи уникальны, и мы не станем их сейчас рассматривать.

– Неужели кто-то мог по своей воле отказаться от такого? – не поверил Мадока. – Духовное оружие – это здорово. Я слышал, что в других школах у экзорцистов не только мечи, но даже луки и копья. И в них тоже заключены ёкаи?

Морикава кивнул.

– Верно. Обычно альтернативное оружие предпочитают школы поменьше.

– И правильно. Мечи – вот истинная гордость мужчины!

– Но как же так вышло, что никто не проговорился за столько времени? – спросил Сасаки. Его отношение к новости было Хизаши не понятно, а вот вопрос оказался здравым. – Получается, есть какой-то запрет?

– Ты прав, Сасаки-кун, – ответил Морикава-сэнсэй. – Понимаете же, какое волнение может вызвать у простого человека то, что к нему в дом принесли ёкая, пусть и внутри меча? Поэтому вам тоже предстоит дать клятву, что знания, полученные в стенах школы, останутся при вас.

Дальше беседа пошла по кругу, в основном поддерживаемая Мадокой. Как это будет происходить? Когда? Где? Какой ёкай в мече учителя? У него была масса вопросов, которые не могли скрыть его радости. Все же Мадока Джун идеально подходил идеалам школы оммёдо и экзорцизма Дзисин. Возможно, единственный из всей их компании.

Поймав на себе одновременно взгляды учителя и Куматани, Хизаши опустил голову, невольно посмотрев на ножны, покрытые красным блестящим лаком, и на мгновение почудилось, будто кто-то из металлического плена Рендзё с тоской посмотрел на него в ответ.

В суете прошли дни. Разговоры ожидаемо стихли, и даже по вечерам в их жилом павильоне не было слышно настойчивых попыток вызнать, кто и как собирается называть свои мечи и кого в них заключать. И все вроде пришло в норму, только Хизаши мучило воспоминание о том первом чувстве, которое вызвал у него взгляд на катану Морикавы-сэнсэя.

Экзорцисты – зло. Хизаши частенько сталкивался с таким мнением своих собратьев, но лишь молча проползал мимо. Его экзорцисты не пугали, в конце концов, он же не совершал ничего дурного. За что бы его изгонять? У Хизаши была совсем другая цель, и он скользил к ней серебристой змейкой, не представляя, чем обернется эта мечта.

Экзорцисты – зло. И ощущая душу меча Рендзё, Хизаши не понимал, как не заметил этого сразу. Приблизился ли бы он тогда к воротам Дзисин той дождливой осенью?

Ответ – да. Иначе невозможно.

– Вот, держи.

Куматани передал ему стопку ветхих листов, сшитых в тонкие книжицы. В библиотеке Дзисин было сумрачно, поскольку она находилась в толще горы и не имела окон. Точнее сказать, это помещение являлось архивом, где хранили старые отчеты о выполненных заданиях. Самая дальняя его часть даже не освещалась, и приходилось держать при себе фонарик-тётин [75] . Кента пристроил длинную ручку между досок стеллажей, и бумажный шар слегка покачивался, и круг света от него скользил по полкам и окрашивал кончики волос Кенты в желтый.

75

Тётин – традиционные японские переносные фонарики с ручкой наверху.