"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
— Майко-сан! Прекратите бить меня тапком!
— Тебе еще мало, гад такой! У меня, между прочим отличная фигура и замечательная личная жизнь, понял?!
— Да, да, конечно, Майко-сан! Только не по голове! Я ж больной!
— Ты на голову больной!
— Именно! А вы меня туда тапком!
— Ррр… ты выводишь меня из себя, Синдзи-кун, ты ничего не понимаешь в женщинах и их формах! Малолетний экстремист!
— Это-то откуда? — удивился я.
— Оттуда. — буркнула Майко-сан и опустила тапок: — Это… в общем спасибо тебе, Синдзи-кун.
— Да за что? — я зажмурился в ожидании удара тапком. Удара не последовало. Что-то влажное и мягкое коснулось моей щеки. Я открыл глаза. Майко-сан уже улыбалась.
— Это тебе за то, что спас мою жизнь. Ты мой герой, пусть и извращенец малолетний.
— Да что за…
— И не смей отрицать, я видела, как ты на меня пялишься! — Майко подняла вверх указательный палец: — я в вас, в парнях разбираюсь. У меня опыт есть, хах!
— Конечно я пялился! Ты очень привлекательна, кроме того, довольно вызывающе одета. — сказал я. Майко поперхнулась и внимательно посмотрела на меня. И я ее понимал. Здесь не принято открыто признавать свой интерес к противоположному полу, неприлично. Комплименты здесь довольно
— Это … звучит очень интересно, Синдзи-кун, хах. — заметила Майко, внезапно успокоившись. И улыбнулась. У меня мурашки по коже пошли от этой улыбки. Ничего хорошего на мой взгляд эта улыбка не предвещала. Наверняка я где-то и что-то не так сделал и теперь эта мускулистая красотка девушка-Халк оторвет мне голову. И поиграет ей в футбол.
— Впрочем, хватит шуток. Этот профессор и его сестры скоро поймут, что я сбежала из палаты и начнется. Я заскочила сказать тебе спасибо. — Майко-сан опять стала преображаться в профессора Винтера. Зрелище было… немного неуютным и завораживающим, словно бы ее черты лица поплыли, как на акварельном рисунке, на который плеснули водой. Секунда-другая и вот передо мной уже снова седой жилистый профессор с сумасшедшинкой в глазах.
— Так что спасибо тебе, Синдзи-кун еще раз. И ты это … заходи если что. — сказал «профессор» уже хриплым мужским голосом: — выздоравливай. — и Майко в облике «профессора» вышла за дверь. Я посмотрел ей вслед. Интересно, подумал я, вот на ней белый халат, очки, стетоскоп и бейдж на груди — а ведь когда она превращается обратно в Майко, на ней привычные шортики и топик.
Значит это и не одежда вовсе, а просто она преображает часть своего тела как будто это одежда. Или аксессуары. А если она скопирует королевского гвардейца — будет ли у нее винтовка? Будет ли эта винтовка стрелять? А сабля — выниматься из ножен? И самое главное — означает ли это что она практически всегда ходит без одежды? В смысле — без настоящей одежды, а только «одетая» в свое тело, которым изображает одежду. То есть на нашей Нанасэ квартире она стояла у плиты, фактически одетая только в фартук?
Гм… вот и сбылась мечта любого японского школьника — красивая девушка с монументальными и скульптурными формами готовит ему еду, одетая только в кухонный фартук с забавными утятами. Почему-то этот факт доставлял моему внутреннему Синдзи-куну гораздо больше, чем тот факт, что Майко в принципе всегда ходит так. Голая. А после этого я — малолетний извращенец. Пф.
А кстати, еще один нюанс — она когда преображается, очень убедительна в своей роли. Это у нее такая особенность ее таланта, или она просто хорошая актриса? Если бы сюда вошел «профессор» с замашками и поведением Майко-сан, я бы сразу заметил, а тут… пока речь о ней самой не пошла, я и не догадывался. Так и запишем в свои заметки — любой человек вокруг может быть Майко. Тут я аж вздрогнул немного. Как оперативный агент — такой Майко просто цены нет. Она же как Мистик из людей Икс, только Мистик, насколько я помню, не была сверхсильной. А эта еще и сильная. Или это тоже часть ее дара — преображаясь в кого-то она перенимает его способности? Ну, тогда это была бы и вовсе читерная способность, а Майко была бы Козырь по системе классификации парахуманов из Червя. Она могла бы, например, превратиться в водяного ушлепка и скопировать его способности, нет? Нет, я слишком мало знаю о ее способностях и ограничениях и вообще об этом мире и его законах. Теперь, когда Нанасэ-онээсан в безопасности — у меня будет время подумать над этим всем. Когда-нибудь. Это был довольно хлопотливый день и я вдруг почувствовал что у меня слипаются глаза. Да, как говаривала Скалет О Хара — я подумаю об этом завтра.
Глава 9
Сатоми-сан увлеченно пишет что-то на доске, азартно стуча мелом и откидывая назад волосы, лезущие на глаза. Класс безмолвствует, ожидая, когда у Сатоми-сан пройдет очередной приступ энтузиазма.
— … и, именно вот так! — последний удар кусочка мела о доску и мелок крошиться в ее пальцах. Нимало не обескураженная этим событием Сатоми-сан поворачивается к нам и протирает пальцы тряпкой, убирая меловую пыль.
— Это все будет на контрольной работе в пятницу. Если вы думаете, что это сложно, то вы еще не видели, как изучают этот период японской истории в Тодай! — Сатоми-сан закончила Тодай — Токийский Университет, и она не дает окружающим об этом забыть. Тодай очень престижен, конкурс туда невероятно высок, вступительные экзамены в Тодай — филиал учебного ада, в течении всего периода обучения все конкурируют со всеми, еще бы только лучшие из лучших, сливки из элит и верхушка пирамиды, только такие как Сатоми-сан могут там учиться. Немудрено, что после обучения выпускники гордятся дипломом своей Альма Матер и обучением там как ветераны своими медалями и орденами — это все заработано потом и кровью. Я сижу на своей парте, так же как и все — делаю вид что внимательно слушаю Сатоми-сан, а мысли мои витают в воздухе. Третий день как я хожу в школу, Нанасэ-онээсан выпишут из больницу уже послезавтра с вердиктом «полностью здорова», у нас в квартире стараниями Джиро-сана провели ремонт, а еще купили новую технику. Очень хорошую технику. Плиту, микроволновку, телевизор, ах да, еще поставили стиральную машинку и теперь можно стирать дома, а не бегать вниз, к платным стиралкам. Поставили еще телефон, хмурые люди из телефонной компании ворчали что им пришлось отбирать пару у кого-то на районе, но Джиро-сама сказал — значит надо сделать. Да, у нас с Нанасэ теперь дома есть телефон! Да что там телефон, в углу комнаты я обнаружил персональный компьютер с роутером через телефонную линию, а перед телевизором — игровую приставку. Единственная моя претензия к неизвестным работникам семьи Кодзима была в том, что мои, а вернее Синдзи-куна журнальчики с легкомысленными красотками неглиже пропали. Помыслить, что их присвоили охочие до обнаженки якудза я не мог, а потому пришел к выводу, что они пошли для ремонтников по категории
«мусор». Тем более были уже довольно старыми и потрепанными. Для Синдзи-куна эти журналы были дороги по … сентиментальным соображениям.Правда, он уже запомнил всех девушек из журнала, особенно с разворота страницы семнадцать и двадцать два. Кстати, помимо ремонта, в прозрачной стеклянной чаше, расписанной цветами сакуры — обнаружилась солидная пачка наличных. Купюры по десять тысяч иен. Самые крупные купюры. Умножаем сто на десять тысяч, получаем миллион. Миллион иен. Довольно солидно для Японии. Нет, автомобиль на эти деньги не купишь, а квартиру в Токио тем более, но в остальном — очень прилично. Десять зарплат Нанасэ-онээсан, почти годовое жалование. Кроме того, в подборке игр для приставки обнаружилась одна эротическая игра, помеченная значком «восемнадцать плюс» и записка. Записка была составлена «моему дорогому будущему супругу», поэтому гадать от кого не пришлось. В записке Майко-сан сетовала на занятость, уверяла что скоро найдет время встретиться и выражала надежду, что сей скромный дар позволит ее будущему супругу воздержаться от походов по другим женщинам, хотя бы на некоторое время. Вместо подписи стояла забавная мордашка. Некоторое время я ходил озираясь, подозревая Майко-сан в каждом встречном прохожем, но потом меня отпустило. Я, так сказать, принял ситуацию. Сделать с этим я все равно ничего не мог, Майко могла быть где угодно и кем угодно, с этим можно было только смириться. Третий день домой меня провожала молчаливая Ая-чан. Разговаривать со мной отказывалась, только фыркала и отворачивалась. Но провожала. Силен все-таки авторитет Юки-чан в этих кругах, как скажет, так ничего не поделаешь.
— Значение и опыт реставрации Мэйдзи трудно переоценить… — продолжала вещать Сатоми-сан, когда прозвенел звонок. Местный «динь-донн-динь» все равно — звонок а не колокол, хотя больше на колокольчики похож. Я облегченно выдохнул — все-таки в школе мне было порядком скучно, кроме того, была куча других дел — и к Нанасэ-онээсан в больничку зайти, и дома прибраться и вещи постирать в новой стиралке и поесть себе что-нибудь приготовить, а еще потренироваться и свою собственную способность исследовать методом старого доброго научного тыка. Так, сказать, органолептическим способом. Между тем после дежурного поклона сенсею и «досвиданиясенсей» — сказанного хором, я принялся неторопливо собирать учебники и тетрадки в портфель. Времени было достаточно, сразу после школы схожу к сестренке, проведаю ее. Нанасэ-онээсан поправлялась довольно быстро и уже начинала ворчать на докторов, что ее зря держат и у нее много дел, да и за мной присмотреть надо, мало ли что с мальчиком может случиться, если он один. Сильно пугать ее рассказами про поединок тощего и Майко у нас на кухне я не стал, просто сказал, что люди Джиро-сама отремонтировали нам кухню и прихожую, да еще и стиральную машинку купили. Нанасэ-онээсан поахала, сказала, что от Кодзима-сама ничего другого и не ожидала и вообще, как только она выберется из больницы, то перестирает все вещи. Возможно даже несколько раз. Я улыбнулся при этом воспоминании и закрыл портфель на замок. Но встать из-за парты не успел. На мою парту опустилась нога. Само по себе событие неординарное, люди редко кладут ноги на парту, однако нога была женская. Точнее девичья. В белом кроссовке. На другом… конце этой ноги обнаружилась наша заводила и забияка Иошико. Кин Иошико, если полностью.
— Ты куда это собрался, ботаник. — сказала она тем самым голосом, которым разговаривают с ящерицами, змеями и прочими пресмыкающимися. Может еще с жабами. Я вопросительно поднял бровь, взглянув на нее внимательней. Что же, теперь я знаю, что Иошико под школьной юбкой носит спортивные шорты и поэтому может задирать ноги как угодно высоко без ущерба своей репутации и общему уровню морали нашего класса.
— Домой собрался, Иошико-чан. — ответил я, уже понимая, что что-то тут не так. Кин никогда не обращала на меня внимания. Вообще никогда. Я в свою очередь знал о ней только тот необходимый минимум, который поневоле узнаешь, если учишься с человеком в одном классе — что она родом из Кореи, что она спортсменка и даже победитель региональных турниров по тхэквондо, что она предпочитает стиль «гяру» и что от ее громкого смеха истинные Ямато Надешико только вздрагивают и делают вид, что не замечают грубости (нельзя громко смеяться и громко чихать!). Гяру же из Иошико вышла что надо — она перекрасила волосы в платиновую блондинку и обрела ровный бронзовый загар в каком-то солярии. Конечно же стильные темные очки, сережки, брелочки, ожерелья, ярко-красная помада и до неприличия розовые сумочки вместо школьного портфеля. Ах, да Кин Иошико еще неформальная глава девушек-хулиганок параллельных классов. У них там своя иерархия. В свою очередь, я уверен, что Иошико-тян знала обо мне и того меньше. Ботан. Нерд. Все.
— Домой ты собрался. — усмехнулась Иошико. Остальной класс затаил дыхание, глядя на нас. Где-то за моей спиной замерла Ая-чан, как всегда готовая проводить меня до дома.
— Знаешь, что, ботаник, выйдем-ка, поговорим. — и она потянула меня за ворот из-за парты. Не особо сопротивляясь, я последовал за ней, краем глаза отметив, что Ая-чан все-таки взяла мой портфель. Хорошо, подумал я, возвращаться не понадобиться. Выйдя из класса Иошико отпустила меня и пошла спереди, сделав нетерпеливый жест — мол не отставай. За мой семенила Ая-чан, за ней несколько девчонок из свиты Иошико. По пути к знакомому месту за школой я смотрел на стройные ноги Иошико, идущей впереди и размышлял о том, что за чертовщина творится. Не то, чтобы меня это действительно волновало — после эпизода с тощим ублюдком, отрезавшим мне руки и едва не покалечившим Нанасэ-онээсан и Майко, школьные разборки любого уровня не могли затронуть даже прежнего Синдзи-куна, а уж меня в его теле — и подавно. Просто любопытно, что в этом японском омуте творится. Как там — «докладай без всяких врак, отчего на сердце мрак, я желаю знать подробно, кто, кого, куды и как…». Место для курения и разборок было пусто, не стояли курильщики, не тусовались Отшельники, не было никого. Это кстати, подумал я, а то тут каждый раз какое-то шоу получается.
— Вот и хорошо. — сказала Иошико, остановившись. Повернулась ко мне и наклонила голову вбок, разминаясь. Щёлкнула костяшками пальцев, повела плечами, бедром. Поставила ногу на носочек белого кроссовка и ловко прокрутила, разминая голеностоп, повторила операцию с второй ногой. Подняла колено вверх, отвела его назад, повторила. Все выглядело так, словно она готовилась надавать мне знатных люлей. Оставался важный вопрос — за что?
— Эм… Иошико-чан? — вопросительно обратился я: — в чем дело? Что случилось-то?