"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23

Тумблер качнулся в сторону. Девушка, вернее — женщина, которая сидит рядом с размазней и смеется над его несмешными шутками. Белая блузка, расстегнутая на одну пуговицу больше, чем дозволяют приличия, юбка-карандаш, слегка задравшаяся на бедрах, босые ноги — туфли скинуты в проход. Очки, дужки которых она периодически берет в рот, прикусывая белоснежными зубами. Она тоже хочет жить. А вместо этого она каждый день встает в шесть утра и едет на другой конец города, чтобы в течение дня кланяться и улыбаться людям, которые и в грош ее не ставят. Она не завтракает, потому что всегда опаздывает и не высыпается, она обедает на ходу, стоя в коридоре, дешевым бенто, купленным в соседнем магазине и ее начальник вот уже второй год обещает ей повышение. Иногда она задерживается на работе допоздна и тогда она уже не едет домой, потому что ехать далеко и транспорт уже не ходит, а такси очень дорого. Тогда она ночует у своего знакомого, и хотя они давно уже расстались, но она все еще ночует у него, а значит ей приходится идти ему навстречу, когда ночью он начинает приставать к ней, хотя она терпеть не может его запах изо рта. Она хотела бы встретить настоящего мужчину и уехать с ним на край света, такого, который защитил бы ее и от ежедневных поклонов и улыбок и от приставаний бывшего и от унижений на работе, но каждое утро в шесть ровно — она встает и едет на работу. Но в пятницу она сидит на кожаном диванчике и заливисто смеется над несмешными шутками толстенького размазни и на какое-то время он кажется ей вполне приемлемой альтернативой. Потому что она хочет жить настоящей жизнью, не понимая, что в городе, который высасывает твою душу через твои кости — это невозможно. Этот город поедает человеческую надежду, словно голодный пес — брошенный кусок гнилого мяса. Этот город наотмашь бьет по лицу наивных мечтателей и тех, кто верит в возможность выбраться из крысиных бегов за призрачным успехом.

Тумблер качается в сторону еще раз и Горо смотрит сквозь янтарную жидкость. Вот и пример, думает он, хороший костюм, уверенная походка, высоко поднятая голова — эта девушка из другого слоя общества, это видно. Но и ей одиноко в этом городе, и ее душа тоже тоскливо воет по ночам на луну, словно она одна на всем белом свете… и этой девушке не надо вставать в шесть утра и ехать на работу на другой конец города. У нее есть работа, но эта работа не так уж и утомительна, она — старший советник гокудо, гидрокинетик и правая рука босса Джиро — после того, как Огненная Сестра вступила в ряды Всадниц Сумераги. Гидрокинетик пила горькую. Да так, что несмотря на свое умение управлять водой — могла и захлебнуться. Что же, видимо ей было что заливать, что не удивительно. Этот город ломал и не таких, дайте ему время и человека — и он сломает любого. Девушка в хорошем костюме поднимает взгляд и смотрит прямо на Горо. Он смотрит на нее — через стекло и виски. Она вдруг оказывается совсем рядом и ставит свой бокал на его стол.

— Что: — спрашивает она, наклоняясь к нему: — нравится?

— Хорошее виски. — кивает Горо: — но с металлическим привкусом…

— Я не про виски. — говорит она: — но ты это и так знаешь. Одинокий, в пятницу вечером… ты такой же как я. У тебя есть надлом, я это чувствую. А у меня сегодня очень плохой день. Очень-очень плохой день. Выпьем?

— Почему бы и нет? — они чокаются и Горо отпивает из своего тумблера, аккуратно ставит его на стол и смотрит на девушку за его столом. Гидрокинетик, правая рука оябуна Джиро, как ее зовут-то? Жаль, что Кайи с ним сегодня нет, она-то всех знает, думает он.

— Что с тобой случилось? — спрашивает девушка его через некоторое время: — ты уволен? Развелся? Дети не уважают?

— Нет. — качает головой старший инспектор. Он знает такие вот посиделки, такие вот разговоры в пятницу вечером в нужной степени опьянения. Никто не слушает друг друга, никому не нужны твои проблемы. Сюда приходят высказаться, а не слушать. Показать рваные лоскуты остатков своей души, выплеснуть гнев, боль, разочарование и отчаяние, рассказать, как же хочется жить. Настоящей жизнью, а не сидеть каждую пятницу в баре, не дышать этом затхлым воздухом отчаяния и безнадеги.

— Значит все сразу. — хмыкает девушка и машет бармену рукой, прося добавить. На столе появляется новый бокал и еще один тумблер с виски. Горо смотрит на тарелку с солеными орешками и не возражает ни против выпивки, ни против девушки за своим столом. Какая разница что именно принесет тебе вечер пятницы? Все равно утром субботы ни от выпивки ни от девушки не останется ничего, даже воспоминаний. Все, что остается от вечера пятницы — это головная боль и странное, щемящее чувство в груди — тоска по настоящей жизни.

— Кика. — протягивает узкую ладошку девушка. Горо осторожно берет ее в свою руку, настолько она меньше его руки, что немного страшновато раздавить.

— Горо. — говорит он.

— Значит ты сидишь тут вечером в пятницу потому что тебя не ценят на работе. — говорит Кика и отпивает из бокала: — что же, думаю что у нас одинаковые проблемы, Горо-сан.

— Ну… — Горо прокрутил в голове события последних месяцев, недель и дней, вспомнил как чертова Инквизиция выкинула его из его же собственного кабинета, как ему во второй раз отказали в повышении, как из Токийского офиса снова пришел циркуляр о необходимости «усилить контроль» и «повысить показатели».

— Вот-вот. — вздыхает Кика и одним движением опрокидывает в себя бокал. Ставит пустой бокал на стол и машет рукой бармену. Бармен молча оставляет на столе бутылку и новый бокал. Горо наливает вина своей собеседнице — тоже молча. Кика щелкает зажигалкой, но не закуривает, а просто завороженно смотрит на пламя.

— И меня тоже не ценят. — говорит она: — а ведь я могу… могу. Но старый всегда носился с Акирой, как с писаной торбой. Акира — то, Акира — се. Вундеркинд, лучшая в своем выпуске, окончила Тодай, какого хера ты приперлась в Сейтеки?! Жила бы в своем Токио, работала на ублюдские корпорации! Но, нет, она приехала домой, к папочке… а знаешь, почему? Знаешь почему она не осталась в Токио, а приехала назад?

— … — Горо покачал головой. Он не знал о ком идет речь и уж тем более не знал, почему эта мифическая «она» вернулась из Токио. И не собирался вставать на пути персональной драмы. Каждому надо высказаться.

— Да потому, что в Токио она была просто одна из многих. Потому что там она не самая лучшая, потому что там полно таких вот — вундеркиндов, альфа-альфа-браво, потому что там выпускников Тодай с magna cum laude — на каждом углу коридора корпоративных башен — пучок. По пять тысяч иен оптом. Потому что там надо грызться и драться за свое место под солнцем, потому что это будет трудно! — распалилась Кика, стукнув кулаком по столу.

— Хм. — вставил в разговор Горо и поднял свой тумблер с янтарной жидкостью Односолодовое, дешевое виски, конечно же не американское. Сделано здесь, в Японии. Японское виски? Это как американское сакэ. Наверняка сейчас где-нибудь в Северной Америке, где-нибудь в сраном Милуоки в таком же баре сидит его коллега из американской полиции и заливает горе. Но уж точно не американским сакэ. Гадость какая.

— Она просто испугалась трудностей. — поднимает палец уже заметно подвыпившая Кика: — поджала свой хвост и вернулась к папочке под крылышко. А он, на секундочку, ей вообще никто! И у них даже секса никогда не было, я спрашивала! Он просто о ней позаботился, приютил, дал все, деньги, связи, влияние, работу. Думаешь, она когда-нибудь ходила по улицам, выполняя волю старших? Собирала деньги с киосков? Никогда! Другим пришлось пройти путь с самого низа, выгрызая путь зубами! — ее глаза сфокусировались на Горо и она икнула: — зубами! Вы все говнюки гражданские, вам не понять. Я патрулировала улицы и бегала за пивом для старших. Я видела грязь и кровь этого города.

На этом месте Горо кивнул. Он — понимал. Он тоже начинал с самого низа и то, о чем говорила эта молоденькая вакагасира, ныне ставшая санро-кай самого оябуна. Советник оябуна, горько думает он, даже в гокудо карьера идет быстрей, хотя эта девушка и жалуется на то, что ее не ценят, но ей сколько… двадцать пять? Тридцать? А она фактически уже достигла потолка своей карьеры, выше только возглавить местное гокудо, а она этого никогда не сможет сделать, потому что она — не семья. А кто такая Акира, про которую она говорит? Неужели — та самая Акира? Огненная Сестра и Всадница Сумераги?

— А ей все сразу на блюдечке… она сразу советником стала. — говорит Кика: — чертова Зажигалка. — она снова щелкает зажигалкой и завороженно смотрит на огонь.

— Обычно говорят, что маги огня и маги воды дружат между собой как кошка с собакой. — продолжает она, глядя как пляшет пламя в ее руке: — и что между нами природная неприязнь, но это чушь. С самого начала я воспринимала Акиру-сан как старшую сестру! Я выполняла все, что она требовала, я делала все! Я даже фотографии с ней хранила… — Кика отпустила зажигалку и огонь погас. Горо посмотрел на нее. Она плачет?