"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
А это что слева? — вдруг заметил сотник. Еще пехота?
— Серега — скачок на три часа! Пошел!
— Делаю!
«Верный», послушный, как хороший пес, вздрогнул всеми бесчисленными сочленениями, крякнул на гравитягах и рывком перескочил сразу метров на пятьдесят в сторону.
«Послушная машинка, хорошая машинка, хорошая… Пониженная маневренность у «Батыров»? Так уметь маневрировать надо, а не хлебалом сопли жевать!»
По чуть заметному дымному следу Осин понял, что неподалеку прошла ракета «рэкса», этой ручной установки для бронепехоты. Каверзная штука для танка! И как раз там, где они только что были.
А нету! У него, умного Осина,
Сотник снова завертел дальномером, осваиваясь с новой картинкой.
Именно — не в углублениях прятаться, а маневрировать! Вовремя менять позицию, вот что нужно… Точно — еще пехота! Эти свежие…
— «РУС-2», «РУС-3» — огонь по левому борту! Подсыпай, просыпай, Вася!
Конечно, когда туша МП-танка прет на пехоту, — это впечатляет. Со стороны! Только кроме впечатления нужен еще результат. Потому что танк — не бульдозер, переть на противника, как бык на ворота, — не его задача. Огонь и маневр — вот что такое танковый бой! Плотнее огонь, быстрее маневр — вот что такое…
«Все правильно, вот и этих гавриков остановили ковровыми залпами, выстилающими по квадратам площадь обстрела…»
Вот теперь, похоже, пора! Теперь действительно можно атаковать, почувствовал сотник.
— Рота, слушай мою команду! — звонко выкрикнул Осин по общей связи. — Атака в направлении 12–14, построение 2 на 3! Я и Самойлов — первые, остальные — замыкающие! Поехали, ребятишки! С Богом!
Наступил тот момент боя, который он так любил. Противник дрогнул, противник замешкался, противник уже готов податься назад — и в этот момент рубануть его бронированным клином, как топором по гнилому бревну. Чтоб только щепки, только труха, только ошметки посыпались во все стороны! И догонять, и стрелять, и давить, представляя выпученные от ужаса глаза под забралами…
Наверное, так же атаковали когда-то его предки, донские казаки. Рассыпались в лаву в конном строю и гнали, гнали…
Женя даже не видел, он просто чувствовал, как все пять ротных танков рванулись вперед на форсаже. Ребристая туша кажется неуклюжей, когда стоит, но когда начинает двигаться — другое дело. Это мощь, слаженность, быстрота, это натиск брони и огня, это огненный вал, который катится впереди могучих машин, сминающих и рвущих землю своими гравиподушками.
Танковая атака — это просто красиво, в конце концов! — всегда считал Осин. Так же красиво, как большой завораживающий лесной пожар!
Однажды, еще дошколенком, Женька Осин увидел лесной пожар на планете Тайга. Его поразило тогда — насколько он громкий. Огонь даже не гудел, не трещал, он просто ревел, надвигаясь неодолимо, как морской прилив. Это было по-настоящему страшно — видеть, как неотвратимо накатывается дымно-огненный вал, выбрасывая перед собой, словно пули и снаряды, красные искры и целые костры. Черные горящие ветви шевелились в огне, будто живые, словно сами деревья размахивали руками, взывая о помощи. «Но что тут сделаешь, как поможешь?» — ужасался, помнится, маленький Женька. Оранжевые мобили пожарников, что сновали за дымом и пламенем, казались такими маленькими и беззащитными по сравнению с разгулом стихии. «Нет такой силы, которая была бы сильнее!» — искренне думал он.
Как же он тогда перепугался! До сих пор смешно вспомнить…
Его, маленького, чьи-то руки закинули в гравимобиль, а он только в кабине, скользя на сиденье, обнаружил, что описался. Сам не заметил, как и когда…
Атака не получилась. Не удалась. Смяли его красивую, лихую атаку в самом начале, что обидно!
Не за себя обидно — за красоту!За огнем и дымом оказалась не только пехота. Почти сразу Женя заметил, как навстречу ему поперли «лапти» («лангусты-18»), тяжелые МП-танки армии СДШ. Напролом пошли, прямо через порядки своей же пехоты, сметая зазевавшихся компрессионными ударами гравиполей, видел сотник.
«Сволочи, ох сволочи… А почему сволочи? Пусть давят своих, пусть… Браво и бис, господа!»
Нет такой силы, что пересилила бы в человеке его собственную безнадежную глупость! — усмехнулся сотник.
Первый, второй, третий… Да, семь «лаптей» движутся наперерез с юго-юго-востока… Вот такая неожиданная вводная!
— Командир! Женя! — быстро окликнул наводчик. — На восток — еще четыре… нет, пять «лаптей»! Дальше, похоже, еще есть пара…
— Вижу, Вася, всех вижу…
Да сколько же их! Откуда взялись? Вроде бы свои танки штатовцы сбрасывали в другом квадрате, припоминал Осин схему предполагаемых направлений ударов. «Заблудились, что ли? Вот всегда у них все через задницу! А ему, умному Женьке Осину, отдуваться за всех! Словно он, ротный, здесь за главного говночерпия…»
— Рота, отставить атаку! — гаркнул сотник по общей связи. — Слушай мою команду! Вторая линия — быстро назад, откатываетесь за возвышенности! Самойлов и я — прикрываем огнем и маневром! Начали, ребятишки, работаем!
«Ребятишки» поняли. Все три танка второй линии отступали правильно, быстро пятились задом, поливая «лапти» тяжелыми калибрами с дальней дистанции, видел Осин даже не боковым зрением, а словно бы затылком. По тактико-техническим характеристикам «лангуст» и «батыр» примерно равны, двенадцать… нет, четырнадцать против его пяти — это слишком много, конечно. Да еще пехота недобитая оживилась. Тоже, зараза, живучая, как вирус гриппа…
«Ничего, ничего, еще повоюем… Не боги, говорят, обживают ночные горшки…»
Теперь им с Петькой Самойленко, с Петром Васильевичем, командиром «Отчаянного», пожилым рассудительным подхорунжим резерва второй очереди, приходилось туго. Слишком большой перевес огня и брони. По обычной тактике штатовских танкистов «лапти» сосредоточили весь огонь на двух передних машинах, прикрывающих отход остальных. Пришлось им с Петром отплясывать на своих «батырах», как чертям на поминках праведника, постоянно, рывками меняя позиции и огрызаясь короткими, нервными залпами.
«Откуда берется дым в бездымных зарядах… А почему внутри, если разрывы — снаружи… Держись, «Верный», держись, машинка…»
Подцепив один из «лаптей» в перекрестье крупного калибра, Осин удачно запалил его, влепив прожигающую термобоеголовку в слабозащищенное место на корме. С полсекунды полюбовался, как тот зачадил, мгновенно раскалившись от взрывающегося внутри боезаряда до ярко-алого цвета с радужными переливами.
Самый красивый цвет для вражьей машины! И самые правильные движения — судорожные подергивания от внутренних взрывов, которые никак не могут разорвать собственную броню…
Предохранительная жидкость в оружейных погребах не дает взорваться всему боекомплекту разом, но, в общем, это уже не танк — третья степень металлолома, как любит говорить комбриг Тупичков…
«Ай да Женька! Ай да глаз-алмаз!» Другому «лаптю» Петя Самойленко, видимо, пробил энергоустановку. Тот воткнулся носом, врываясь в землю, и закрутился на месте, приподнимая массивную корму с плоской задней башней-нашлепкой. Словно зарывал голову в песок, наподобие страуса, оставив на страх врагам могучую, жирную задницу…