"Фантастика 2025-24". Компиляция. Книги 1-28
Шрифт:
Еще через половину стражи, почувствовав в воздухе запах влаги, нахмурилась и приподнялась на стременах. Но озеро Долгое, которое я заметил с вершины одного из холмов и к которому правил несколько последних колец, не увидела, так как в этом месте нас и бескрайнюю водную гладь разделяли деревья. А где-то через кольцо, когда мы выехали из леса на небольшой обрыв и увидели перед собой ослепительно-красивое сине-зеленое зеркало, простирающееся перестрелов на двадцать в ширину и на все восемьдесят в длину, восхищенно ахнула. И, словно проснувшись, уставилась на меня широко открытыми глазами.
— На сегодня все. Приехали! — сообщил я и направил Черныша вправо, в сторону небольшого и очень уютного заливчика, окруженного двумя «подковами» — из ярко-зеленой травы и высоченных
Меньшица еще раз огляделась по сторонам, повернула голову чуть левее, чтобы правой щечкой ощутить легкий ветерок, затем спрыгнула со своей кобылки, и, раздеваясь на ходу, бросилась к воде. Последние детали туалета — коротенькую нижнюю рубашку и панталончики — сбросила в шаге от нее, влетела в озеро в облаке брызг, оттолкнулась изо всех сил и прыгнула. А уже через пару мгновений лежала на поверхности лицом вверх с закрытыми глазами.
Я присоединился к ней существенно позже. Когда разобрался с лошадьми, обустроил в тени деревьев лежку из лапника и бросил пару плащей неподалеку от кромки воды.
— Не чувствую ни одной живой души, как ни тянусь! — услышав плеск, с которым я входил в воду, негромко сказала Дарующая. Потом открыла глаза и с мольбой посмотрела на меня: — Давай заплывем подальше, а?
Я пожал плечами и мягко улыбнулся:
— С тобой — хоть в Бездну…
И нырнул. Недалеко — шагов на десять-двенадцать, чтобы напомнить супруге и о такой возможности поразвлечься…
Потребность поговорить появилась у Вэйльки после заплыва на два перестрела и обратно. Когда мы вернулись к берегу, и она смогла нащупать ногами дно, девушка обошла меня спереди, положила ладони на плечи, заглянула в глаза и, наконец, открылась. В смысле, дала почувствовать свои эмоции. А когда я ощутил в них жуткую муть, виновато вздохнула:
— Там, в доме, я упивалась местью. Мстила за маму, за себя, за то, что нам с ней пришлось перенести по пути в Лайвен. За сломанный нос Майры, за твоего Генора, которого никогда не видела, но которому с радостью подарила бы несколько десятков лет жизни. За всех тех женщин и детей, которым дед изуродовал и души, и тела, пытаясь получить вожделенный Дар…
— Когда он умер, я задохнулась от счастья… — продолжила девушка после небольшой паузы, во время которой боролась со вспышкой ненависти к деду. — А уже через половину кольца вдруг ощутила пустоту: мир вокруг показался серым, мысли, которые приходили в голову, мелкими и никому не нужными, а я сама — пустой и какой-то грязной, что ли.
Я постарался как можно ярче представить себе то, что к ней испытываю, и сразу же почувствовал ласковое прикосновение губ к шее.
— Спасибо, милый, я это понимаю… сейчас! Но в тот момент мне было до безумия страшно даже попробовать тебя услышать. Ведь последние два кольца жизни деда я упивалась только его ощущениями, а о твоих забыла! Мало того, в какой-то момент я представила, каким чудовищем должна была казаться со стороны, и до смерти перепугалась, что ты меня возненавидишь.
— Чудовищем был твой дед, поэтому та смерть, которую ты ему подарила, на мой взгляд, была слишком мягкой! — нисколько не кривя душой, заявил я. — Кроме того, убивала не ты, а мы…
— Нет, я мсти— …
— Можешь закрыть глаза и представить себе маму, Майру, Тину и Альку? — перебил ее я.
— Конечно!
— Представь, и как можно ярче! А теперь допусти, что твой дед жив, и что посылаемые им боевые пятерки могут в любой момент проникнуть в наш дом и убить меня или кого-нибудь из тех, кто тебе дорог.
От рук супруги плеснуло такой безумной стужей, что у меня на мгновение помутилось в глазах. Но мысли я все-таки не потерял:
— Теперь скажи, с чего я начал разговор с твоим дедом и чему уделил основное время?
— Расспросам о тех, кто хоть что-то знает о Дарующих и боевых пятерках! — не задумываясь, ответила она.
— Вот именно! — кивнул я. И тут же подытожил: — Рисковать тобой ради мести я бы не стал: мы приехали в Глевин для того, чтобы у нашей семьи появилось будущее!
Вэйлька сглотнула и вжалась в меня всем телом:
— Я об этом не подумала!
И счастлива до безумия, что Пресветлая свела наши пути![1] Незабудка — местное название девушек легкого поведения, подрабатывающих на постоялых дворах.
Глава 30
Глава 30.
Седьмой день третьей десятины первого месяца осени.
С десятком наемников, нанятых в Мелеке[1] для сопровождения, дорога стала проще, но скучнее. Образ путешествующего благородного с торренкой-меньшицей, лицо которой постоянно скрывала маска, вызывал осторожное любопытство вместо бесконечных поединков. Поэтому ехали быстро и без приключений, но пребывали в крайне неважном настроении, ведь вечное присутствие рядом посторонних не давало нормально тренироваться. Соответственно, занятиям посвящали всего по половине стражи каждое утро и иногда прихватывали по кольцу-другому перед сном. Хейзеррцев отпустили в Трейме, небольшом городке, стоящем на хейзеррском тракте в дне пути от Лайвена. Переночевали в нем же. А следующим утром, въехав поглубже в лес, стали самими собой. Точнее, я переоделся в дорожный камзол родовых цветов и вернул на палец перстень, а моя меньшица вернула себе внешность той самой инеевой кобылицы, в которую превратилась еще на охотничьей заимке.
Когда мы закончили с преображением, сразу же вернулись к дороге, послали лошадей в свободную рысь и до самого вечера останавливались только по нужде. Знакомые стены увидели чуть менее чем за стражу до заката, полюбовались мощными зубцами и бойницами, а потом устроили небольшой привал прямо на обочине, дабы подъехать к воротам перед самым их закрытием.
Меры предосторожности, предпринятые мною, оказались нелишними — стоило нам проехать через захаб и оказаться на площади перед надвратной башней, как по сознаниям резануло чужим вниманием. Слушать окружающий мир с помощью Дара супруги мне приходилось практически всю дорогу, поэтому направление на наблюдателя я определил без особого труда. А с небольшой помощью Вэйльки выхватил лицо человека, который дожидался именно меня, из толпы торговцев, готовых продать гостям города всякую всячину, подростков, предлагающих за мелкую монетку проводить приезжих куда угодно, нищих и соглядатаев Разбойного приказа. Само собой, демонстрировать встречный интерес я даже не подумал — перекинулся с Вэйлькой парой фраз, усмехнулся, будто услышал что-то веселое, лениво оглядел площадь, мимоходом мазнув взглядом по лицам тех, кто оказывался в поле зрения, и направил Черныша к улице, ведущей к Верхнему городу.
Наблюдатель — мужчина лет тридцати пяти-сорока, очень неплохо изображающий однорукого калеку — двинулся следом чуть погодя, тогда, когда мы отъехали на половину перестрела и приблизились к первому повороту. Дальше следовал приблизительно так же, то есть, держась на расстоянии, которое позволяло за нами следить, но не давало нам даже призрачной возможности случайно обратить на него внимание. Вот мы и «не обращали». Ибо «основательно устали от дороги и жаждали лишь одного — оказаться дома».
Стену, разделяющую Верхний и Нижний город, «нищий» прошел следом за нами и достаточно быстро — видимо, по пути сменил личину на более благообразную. Но расстояние продолжал держать то же самое. Последнее раздражало, поэтому мы с Вэйлькой «вовремя вспомнили о том, что дома совершенно нечего есть» и задержались у первого же попавшегося на пути постоялого двора. Где закупались съестным практически до темноты.
Местонахождение владения Эвисов наблюдатель знал не хуже меня, поэтому спокойно прошел мимо Дарующей, восседавшей на своей лошади ледяной статуей, и остановился где-то в перестреле от нас. По моим ощущениям, в самом начале переулка с говорящим названием Грязный, разделяющего поместья ар Шеллов и ар Вессов. Это его решение мне очень понравилось, поэтому через две трети кольца, сложив покупки в одну из основательно опустевших переметных сумок и на всякий случай выпив зелье кошачьего глаза, я вскочил в седло и направил Черныша вверх по Кленовой.